– Думаешь, они просто так от нас отстанут? – уже в спортивном зале спросил у своего предводителя брат Костик. – И что завтра на концерте не подстроят нам никакой гадости?
– А зачем? – удивилась Арина. – Не должны, я думаю. Ведь это будет с их стороны непорядочно.
Костик хмыкнул, но ничего возражать не стал. Подумал только, до чего же Арина доверчивая – ещё хуже Редькиной. И решил сам при помощи, может быть, Вити Рындина обеспечивать безопасность.
Глава ХI …И на другом фронте не спят
Квартира, где ещё совсем недавно сидел в заточении Антоша Мыльченко, ходила ходуном. После долгих дебатов верховное главнокомандование решило действовать на нескольких направлениях одновременно. И пока мальчишки придумывали, как поудачнее напасть в школьный спортзал, разгромить ставку «вэшек» и отбить поэта Гуманоида, девочки ползали по бывшей темнице этого Гуманоида. Они упорно собирали разрозненные и порванные пополам листочки с текстом Антошиного творения. Подумаешь, решили девочки, Антона Мыльченко одноклассники утащили! Зато его бесценное творчество у них осталось! Вот он, готовый текст для рок-оперы… Ставь – не хочу! Нужно только разобраться в том, что этот Мыльченко написал.
И когда девочки поделились с Жекой и его помощниками своими идеями и показали найденные листки, дело наконец сдвинулось с мёртвой точки.
Так появились возле спортзала диверсанты-разведчики.
Так одновременно с этим началось исследование текста драматурга Мыльченко.
Теперь командир Жека негодовал по другому поводу – зачем столько времени потратили на разговоры о том, нужно ли отвоёвывать у «вэшек» их великого драматурга обратно, да ещё и на поиски так и не обнаруженного агента этих «вэшек» в своем тылу! Когда можно было просто брать написанный Мыльченко текст рок-оперы и быстро-быстро ставить её! А теперь всего лишь ночь на всё про всё осталась…
Спать никто из учеников восьмого «А» тоже сегодня ночью не собирался. Ведь обстановка у них была гораздо хуже, чем у «вэшек». Те хоть знали, о чём у них в оперетте идёт речь. Постановочная группа рок-оперы не знала даже этого…
– Мы должны выиграть, – говорил Жека, и глаза его горели азартом и жаждой славы. – У нас так всё хорошо началось! Такая была проведена операция! Мы так всё тщательно продумали… Хочется же выиграть!
– Очень хочется, – поддержали его одноклассники.
– Москва…
– Успех…
– Большой театр…
– Оценки на балл выше…
– Целый день не учиться!
– И главное – показать, что мы круче всех! – воскликнул Жека, который готовил себя к карьере то ли великого полководца, то ли политика – он ещё точно не выбрал, но командовать народными массами и блистать на их фоне очень любил. – А мы же круче всех? Мы выиграем? Мы победим?!
– Да! – взбодрились Жекины одноклассники.
– Тогда вперёд! У нас ещё целая ночь. Успеем! Ну, за дело! – скомандовал Жека.
– А как же с «вэшками» быть? – спросил кто-то из ребят. – Обидно всё-таки…
– Есть у меня некоторые соображения, – ответил Жека. – А сейчас работаем, работаем!
И постановщики рок-оперы, забыв про сон, взялись за работу.
…Писанину Антоши разобрать оказалось очень трудно. Но в восьмом «А» относились к его текстам благоговейно – ведь такой поэт, из-за которого класс готов был пойти на класс, фигни не напишет!
Поначалу было легко – все порванные пополам и найденные в разных углах комнаты листки были из одной тетради – в зеленоватую клеточку. И хоть Антоша не утруждал себя тем, чтобы нумеровать страницы, понять, что за чем идёт, ещё было можно. К тому же все знали сюжет того, что происходило в самом начале рок-оперы.
Но дальше пошло все сложнее и сложнее. Почерк Антона становился непонятнее и непонятнее, стихи перемешивались с картинками – всё решётки, кандалы, виселицы, грустнейшие физиономии страдальцев…
Все поняли только, что речь шла о каких-то сокровищах, которые нужно было отдать некоему отцу принцессы. То есть, наоборот, не отдавать их, а захватить себе. Тайну сокровищ знал тот самый Скорбный Пленник, который, как бы его ни мучили, не говорил, где они находятся. Король Альбумар – главный злодей – долго пытал Скорбного Пленника. Что происходило дальше (а видимо, что-то непременно происходило, просто листков со стихами про эти события не удалось в квартире обнаружить), было неясно. Зато потом сюжет чуть определился – к делу подключилась принцесса. Она уже села на коня, попрощалась со своими подружками и собралась куда-то скакать. А вот дальше – снова тёмные места. И к чему относилась куча совершенно непонятных стихов и песнопений, никто из учеников восьмого «А» даже предположить не мог…
Выслушав примерный сюжет, который совместными усилиями воссоздали ребята по записям Антона Мыльченко, Жека глубоко вздохнул и сказал:
– У нас история наверняка покруче, чем у всех, получилась! Эх, как бы узнать, чего этот Гуманоид там дальше наплёл?! И чем всё кончилось. А это вот к чему относится? Вообще ничего непонятно!
С этими словами он поднёс к глазам листок, где Антошиным кривым почерком было написано:
Тут призрак спустился
Прекрасного дона.
В руках он держал
Для героя корону…
Этот листок был как раз из категории тех, которые непонятно к чему относились.
– Вот в какой момент спускается этот призрак? К кому и где? – Жека гневно махнул листком. – Для какого героя держал он корону?
– Эх, поймать бы этого Гуманоида да навернуть бы ему промеж глаз – за такую писанину! – не выдержал один из ребят. – Но ведь нельзя – талантливый он, подлец…
– А смылся-то как талантливо!
– Вот что значит – талантливые люди талантливы во всём…
– Только что же он тут написал, этот талантливый? – И ребята вновь склонились над Антошиными бумажками.
И пока в соседней комнате певцы и музыканты настраивали магнитофон, колонки и микрофоны, чтобы начать репетировать, дешифровщики текста продолжали ломать головы.
…Наконец раздалось пение под музыку. Голоса нескольких человек звучали всё громче, увереннее – то есть дело пошло на лад. А когда часа в четыре ночи сверху, снизу и с боков в квартиру застучали соседи, ребята поняли – жизнь окончательно налаживается. Рок-опера встаёт на нужные рельсы!
Всё больше были довольны собой и своей опереттой и ученики восьмого «В». Хлопая сонными глазами, носились они по своей огромной репетиционной площадке. Их песни тоже звучали всё лучше и лучше.
А когда в середине ночи в спортзале появились классный руководитель Пётр Брониславович и его жена Галина Гавриловна, нагруженные сумками с газировкой и провизией, жизнь для ребят засияла радужными красками.
Сон со всех точно ветром сдуло. Радостно набросились замученные артисты на мясные котлеты, на вкусные бутерброды с ароматными колбасами, ветчиной и сыром, захрустели одноразовыми пластмассовыми стаканчиками, наливая в них сладкой газировки и сока.
– За вашу победу, ребятки! – подняла стаканчик вверх румяная Галина Гавриловна – молодой и красивый технолог с мясокомбината. – Завтра я приду за вас болеть!
– За победу! – слаженно грянул хор.
…Когда Пётр Брониславович с супругой покидали стойких маленьких артистов, те чуть не плакали. Они толпились у двери, сопели, бормотали что-то и махали руками – так выражалась их безмерная благодарность.
– Вот это человек, наш Брониславович! – когда за классным руководителем и его женой захлопнулась дверь, первым произнёс Костик Шибай. – Ну к кому ещё так хорошо относятся? А мы что можем для него сделать?
– Победить завтра, – пискнула Зоя Редькина.
– Да! – согласились все.
И с удвоенной энергией кинулись творить чудо-оперетту.
Квартира Жеки продолжала оглашаться звуками музыки и пением. Только звучало всё это чуть-чуть потише. Да теперь к этому спешно прибавились ещё и танцы. Те самые, которые репетировали в школьной рекреации и которые увидела мафия.
А дешифровщики текстов продолжали свою трудную работу.
– А это вот что тут такое написано? – склоняясь над половинкой Антошиного листка, воскликнула белокурая Маша. – Посмотрите, я уже ничего не соображаю!
Сразу несколько человек заглянуло в лежащий перед ней листок. Маша ткнула пальцем в строчку, на которой среди прочего было написано: «ХОР. ПЕСНЯ». Далее следовал текст очередной песни.
– Это что может значить? Хор, песня… – размышляла Маша. – Вот насочинял, паразит. Выкручивайся теперь за него!
– Может, это значит: «Хорошая песня»? – предположил Толик. – Тогда её нужно петь особенно хорошо и громко.
– А если это значит «Хоровая песня»? – резонно заметила одна из девочек.
– Тогда мы её тем более будем хором петь! И очень хорошо! – решительно заявила Маша, схватила листок с «ХОР. ПЕСНЕЙ» и понесла его артистам для разучивания.
Странную картину мог наблюдать тот, кто в предрассветный час заглянул бы в спортивный зал семнадцатой школы. На стопке гимнастических матов, тяжёлым матом же и укрывшись, сладко спали несколько мальчишек. На соседней куче матов расположились девочки.
А возле картонной декорации, которая изображала какую-то деревянную дверь, ансамбль подпевал, тройка танцовщиц и главные герои добивались слаженности своих действий. Когда Арина Балованцева, взмахнув рукой, в сто двадцать пятый раз скомандовала начинать, артисты вновь запели и закружились. Арина внимательно следила за ними. Скоро эта партия артистов должна была отправляться на маты спать. А сменить её на сцене предстояло тем, кто дрых сейчас без задних ног. Настоящей проблемой было ещё добудиться их…
