тот момент, как должна была свершиться судьба Белоснежки. Уверенный, что нашёл способ обхитрить королеву, егерь предоставил ей сердце убитой свиньи вместо сердца Белоснежки. Маленькая ложь во спасение милой жизнерадостной принцессы.
Однако всё тайное становится явным. Такова правда жизни. Егерь и сам понимал, что рано или поздно его обман раскроется.
Он спас человеческую жизнь. Ни на миг не задумался.
До сей минуты, во всяком случае.
Дрожа всем телом, егерь заглядывает в могилу. Значит, свинья каким-то образом ожила. И на этом дело не кончится, тут уж егерь уверен.
Это только начало...
* * *
Хряк. Хряк. Хряк.
Сегодня ночью его пробирает страх. Но не темноты он боится. Темнота ему не страшна. И не шелест ветвей пугает его, и не мерцание лунного света, и не какофония сверчков в траве. Не скольжение змеиных хвостов рядом с тропой, не копошение мелкой живности вокруг. Все эти звуки – дыхание леса, который егерь так любит.
Храк. Храк. Храк.
Нет, это всё новый звук. Треск веток и листьев – вот только не под егерскими сапогами! Именно этот треск и закрадывается ему под кожу. Следует за ним повсюду, куда ни свернёт. С тех пор как егерь нашёл раскопанную могилу, он так и слышится везде. Он ни на миг не прекращался с того дня.
Егеря преследует мёртвая свинья. Семенит за ним торопливо своими короткими ногами. Мелко стучат свиные копытца.
Егерь не останавливается. Точно флюгер на ветру, поворачивается ухом к темноте, следит за звуком, пока свинья следит за ним. Хрок. Хрок. Хрок. Остановиться егерь не смеет: стоит ему хоть на миг задержаться, как она подбирается чуточку ближе. Это не обычный лесной кабан, нет. Это та самая свинья. В этом егерь уверен. Он прибавляет шагу, думает оторваться, но это только утомляет его. И тогда он останавливается. Он останавливается – а вот свинья нет. Свинья никогда не перестанет его преследовать.
Домой егерь не пойдёт – не хватало ещё привести это за собой к семье. С этим он должен расправиться сам, а до тех пор держаться подальше от родных. Однако это непросто. Ему хочется повидать жену и дочек, посидеть у очага. Ему хочется смеяться, как прежде, и жить без забот.
Хряк. Храк. Хрок.
Этот звук ни с чем не перепутаешь. Мелкий топоток копытец пополам со свиным сопением. Уж обычную-то свинью он за милю отличит. Больше у него нет врагов. На ум сразу приходит королева. Пожалуй, сборщик налогов. Но устраивать охоту на охотника может только одна свинья.
Егерь шепчет молитвы. Молит о прощении за обман. Обращается вслух к лесу, объясняет, что, убив свинью, спас девушку. Разве это злой поступок?
Егерь оступается. Оступиться в лесу совсем не сложно, когда весь свет – мерцание луны. Егерский сапог погружается в зыбкую слякоть. Другой неверный шаг – теперь погрязли обе ноги. Только это, собственно, не грязь – грязь пахнет иначе. Что ещё важнее, грязь так не затягивает.
Это трясина, понимает егерь. Затягивает только она. Чем больше двигаешься, тем глубже засасывает. Да, трясина, не иначе.
Хряк. Храк. Хрок. Свинья подбирается, она всё ближе.
Егерь пытается вытянуть ноги из топкой жижи. Но только глубже в неё уходит.
Он тщетно шарит в воздухе пальцами.
Сопение превращается в тяжёлое дыхание. Свинья встала где-то рядом. Вдох-выдох, вдох-выдох – точно водят лезвием о точильный камень, туда-сюда, туда-сюда...
Холодная, как кости. Холодная, как смерть.
Бессердечная свинья.
На короткий миг лунный свет озаряет сцену ярче. Егерь успевает заметить рядом корягу толщиной чуть не с руку. Извилистая, точно верёвка, коряга торчит прямо из топкой земли на краю болотца. У егеря есть шанс – один-единственный. Надо прыгнуть. Если промахнётся, упадёт плашмя в трясину, лицом вниз – и пойдёт ко дну. Значит, захлебнётся сразу. И никто его никогда не отыщет. Но если ухватится, то, может быть... может быть...
И он прыгает. Но ощущает что-то не то: коряга совсем не жёсткая, не как ветка. Она мягкая, как... змея. Это и есть змея! Большая, толстая змеюка! Егерь не смеет её отпустить, а змея медленно поворачивает к нему голову. Юркий язычок выстреливает изо рта, тянется, принюхивается к егерю. Выбора нет. Егерь хватается за пульсирующее скользкое тело второй рукой, подтягивается и – вылезает из трясины. Отпускает змею, и она тут же исчезает в траве.
Егерь весь покрыт склизкой зелёной жижей.
Сзади – холодок. Он медленно поворачивает голову... Прямо перед его лицом – мокрое рыло свиньи. Даже в сумерках различим мертвенно-серый цвет. Меж передних ног, там, где егерь сделал разрез, чтобы достать сердце, темнеет чёрный провал.
Свинья – вот эта самая свинья – совершенно мертва. А тем не менее она смотрит с пылающей яростью прямо на егеря. А тот не в состоянии отвести глаз, хотя от страха его воротит. Егерь тянется за луком и стрелами. «Только... зачем?» – мелькает у него в голове. Разве можно убить зверя дважды?
В это мгновение сверху на него кидается ворон. Он погружает когти в кожаный мешок с наконечниками для стрел, что висит у егеря на поясе. Один мах крыльями – и птица взлетает вместе с мешком.
Без наконечников для стрел егерю не поохотиться, а значит, не прокормиться и не защитить себя. Без наконечников для стрел егерь пропал.
Ворон садится на ветвь неподалёку и начинает громко каркать. Свинья по-прежнему не сводит со своей жертвы глаз. «Уж не свихнулся ли я?» – приходит в голову егерю страшная мысль. Свинья с вороном заодно, они часть какого-то омерзительного, дьявольского замысла. Теперь егерю хочешь не хочешь придётся гоняться за этим вороном. Он непременно должен вернуть себе наконечники. На то, чтобы заново вытесать один такой из камня, у него уйдёт не один день, а то и не одна неделя.
Итак, выбора не остаётся. Ворон определённо насмехается над ним сверху, и это только утверждает егеря в его мыслях. Значит, куда ворон, туда и он. Черная птица ведёт егеря в самую тёмную чащу, а в клюве у неё болтается мешок с наконечниками, точно награда.
* * *
Одежда вымокла и опутана тиной, в горле пересохло от страха, но егерь пробирается через лес. Сзади слышатся всё те же треск, топот и сопение: бессердечная свинья следует поодаль. Впереди перелетает с ветки на ветку чёрный ворон.
На закате следующего дня егерь наконец-то выходит из леса. Он оказывается на вершине кряжа, откуда открывается вид на замок королевы. С востока на небо
