Это и огорчало и возмущало молодого путешественника,
который только что успешно совершил труднейшую экспедицию. Не
позаботились ему оставить даже самых необходимых вещей. К
этому добавились еще в первые дни и денежные затруднения.
Его спутники-казаки оказались действительно хорошими
торговцами. В деревнях по дороге, на русской стороне Амура, и в
Благовещенске они хорошо распродали товары и лошадей. Кропоткин
тогда же попросил их продать и его одноколку с товаром и
лошадью. Казаки охотно выполнили его поручение и передали
вскоре Кропоткину необходимые деньги.
С трудом удалось Кропоткину разыскать свои вещи, среди
которых не было самого нужного — книг и бумаги. Должно быть, их
тоже забыли оставить.
Еще не успел Кропоткин решить, куда ему выехать из
Благовещенска, как вернулся амурский губернатор, сопровождавший
Корсакова, и положение разъяснилось. Кропоткину предлагалось
спуститься по Амуру, в Николаевск, а затем по возвращении
надлежало готовиться к новой экспедиции — по реке Сунгари. Это
предложение окрылило молодого географа.
* * *
Итоги и результаты первого в жизни Кропоткина чисто
географического путешествия в неизвестную для него страну были
весьма значительны как с научной, так и с практической стороны.
Огромный материал был собран за необыкновенно короткий
срок — в течение какого-нибудь месяца.
Был снят на карту, описан и открыт прямой путь из
Забайкалья на Амур по трассе от Цурухайтуя до Благовещенска, откры-
то и описано обширное нагорье Большого Хингана и характер его
окраинных хребтов. Это внесло большие и существенные поправки
во все прежние географические карты.
Кропоткин установил, что перевальная дорога через
Большой Хинган не представляет затруднений. Впоследствии, через
тридцать пять лет после путешествия Кропоткина, его описание
было использовано при постройке Маньчжурской железной
дороги.
В этой же экспедиции Кропоткин открыл вулканы в округе
Холдонзи, о которых никто из географов ничего не знал.
Спутники Кропоткина — забайкальские казаки разнесли славу
о плодородном крае, и приток новых переселенцев в эти края
заметно усилился.
Составляя отчет, Кропоткин подсчитал расходы экспедиции.
Оказалось, что после продажи лошадей, товаров и повозки
экспедиция Кропоткина обошлась правительству всего в двадцать два
рубля!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭКСПЕДИЦИЯ ПО РЕКЕ СУНГАРИ
Первое путешествие по Маньчжурии дало Кропоткину
большой опыт. Оно рассеяло страхи перед условиями путешествий по
Китаю и входившей в его состав Маньчжурии.
Вторая экспедиция, по реке Сунгари, должна была дополнить
материалы, собранные в первом путешествии. И, таким образом,
уже можно было составить общее представление о Маньчжурии,
ее природе и населении.
Экспедиции по Сунгари предстояло пересечь Маньчжурию с
севера на юг — на протяжение больше тысячи километров.
Чтобы скрыть подлинную цель экспедиции, Корсаков поручил
отвезти дружеское дипломатическое письмо генерал-губернатору
Гиринской провинции.
Кропоткин, как никто другой, высоко оценивал всю важность
этого путешествия. Сунгари — главная река Маньчжурии, длиной
около тысячи трехсот километров. Она — главная водная артерия
всего края. Когда впоследствии была построена Восточно-Китан-
екая железная дорога, то именно на пересечении ее с рекой
Сунгари вырос центральный город северной Маньчжурии — Харбин.
Сибирское начальство не проявило должной заботы при
подготовке экспедиции. Все было организовано из рук вон плохо.
Кропоткину и его спутникам был предоставлен маленький,
слабосильный пароход «Уссури». Разместились в тесных каютках, где в
дождливые дни протекали потолки, на всех даже нехватало коек.
Пароход должен был тащить за собой на буксире баржу с углем
в пять тысяч пудов. На всякий случай, на баржу посадили отряд
в двадцать пять солдат. Поскольку вооруженная охрана была
незаконна, оружие спрятали под углем. Кропоткин протестовал
против охраны, убеждал, что исследователь должен путешествовать
без всякого оружия, чтобы не вызывать подозрений в агрессивных
целях.
Как впоследствии оказалось, эта предосторожность поставила
экспедицию в очень тяжелое положение. Китайцы узнали о ружьях
от своих агентов раныце, чем путешественники тронулись в путь,
и все плавание было отравлено подозрительностью китайских
властей.
Участниками экспедиции были ее начальник полковник Черняев
и пять научных работников: «историограф» Кропоткин, доктор
Конради, астроном Усольцев и два топографа. С ними ехал еще
русский консул Шишмарев. Ему-то и было поручено передать
дипломатическое послание.
С раннего утра Кропоткин был на палубе, заносил в дневник
все, что видел, все, о чем мог расспросить. В походном альбоме
он часто делал зарисовки берегов, уточнял карту Сунгари. Через
каждые два часа измерял и записывал температуру воздуха и вел
другие метеорологические наблюдения.
На каждой остановке неутомимый географ садился в шлюпку,
отправлялся на берег исследовать растительность, характер
рельефа и собирал образцы горнькх пород.
Кропоткин скоро объединил вокруг себя всех спутников, и
работа шла дружно.
* * *
В последних числах июля пароход «Уссури» вошел в устье
Сунгари. На правом ее берегу, среди зеленых лугов, березсюых
и дубовых рощ, были разбросаны нанайские юрты и стояли
маньчжурские караулы.
Не успел «Уссури» показаться на реке, как с караульного
поста отчалила лодка с чиновниками. Начальник караула
настойчиво пытался отговорить путешественников от плавания по Сунга-
ри. Он пытался уверить, что вода очень мелка и они не пройдут,
но его уговоры не подействовали.
Протока была с полкилометра шириной и глубиной в восемь
футов. При осадке «Уссури» на три фута он мог итти
совершенно свободно. Далее река расширялась, в нее впадало множество
протоков. При большой воде протоки сливаются с Сунгари, тогда
устье реки разливается на несколько километров, и берегов
становится не видно.
Однако были сведения, что Сунгари мелка и на ней много
перекатов, что в двухстах километрах от устья есть такие мели,
которые не позволят плыть по реке.
Встал вопрос: не ехать ли по берегу и на чем? Но после
первых же встреч и переговоров с китайцами выяснилось, что
лошадей достать не удастся. Оставался один путь — по реке.
В географической литературе единственное описание Сунгари
было оставлено католическими миссионерами, которые проникли
на берега этой маньчжурской реки еще за полтораста лет до
Кропоткина. Монахи дали кое-какое географическое описание бассейна
Сунгари, ее берегов и населения, но все эти сведения были
отрывочны и, конечно, сильно устарели.
Когда пароход «Уссури» подошел к бару реки, погода
изменилась, пошел дождь, стало холодно.
Бар Сунгари представлял собой вал наносного песка, который
шел поперек всей реки. Глубина тут была меньше осадки
«Уссури». Промерами нашли борозду. Она оказалась шириной всего в
несколько десятков метров, а глубина немного больше метра. Но и
это было неплохо: все-таки была возможность осторожно пройти.
Пароход несколько раз садился на мель. Команда слезала в воду и
снимала его с мели. Кропоткин подавал всем пример и сам первый
лез в воду, несмотря на протесты капитана.
Выше бара по обе стороны расстилалась широкая вода, и на
ней было множество островов. Картина была на редкость
живописная. Берега Сунгари покрывали кустарники, за ними вдали
виднелись невысокие холмы —отроги гор, поросшие лиственным лесом.
И все это огромное пространство было пустынным. Тут встретилось
всего только несколько нанайских юрт.
Плавание вначале шло сравнительно легко, зато выше на реке
шли перекаты один за другим. Пароход, да еще с баржей,
ежеминутно рисковал застрять. От капитана и команды требовалось
большое искусство.
То и дело бросали якорь и высылали вперед шлюпку делать
