Нет, я ничего не преувеличил в своем рассказе. Я передал одни лишь факты, ничем не украшая их, и всё равно это не умерило живого интереса к лесным невидимкам. Слухи о них мгновенно разнеслись, стали крылатыми и уже перелетают из дома в дом. Я получаю письма. Мне задают много вопросов. Все хотят знать:
1. Куда делась черная овчарка и почему больше никогда она не бывала с ребятами?
2. Что происходило в лесу с компасами?
3. Какая причина заставила лесных невидимок покинуть «Болотный замок» и куда перебазировали они свою «фабрику»?
4. Кто запустил в мою комнату воздушный шарик с загадочной восьмеркой и как объяснить этот топографический ребус?
5. Зачем, с какой стати спасители Сережи надевали маски?
6. Для чего невидимки занимались изготовлением почтовых ящиков?
Я терпеливо переписал все эти вопросы и послал невидимкам. Отвечайте скорей! Меня теребят ленинградские ребята. Они не дают мне покоя.
И вот… я получаю толстенное заказное письмо. Одних марок наклеено на четыре рубля восемьдесят копеек. Я радуюсь и веселюсь, потому что это письмо из Званцева. Ура! Лесные невидимки приветствуют меня и желают здоровья. Мне дорого сердечное письмо званцевских ребятишек, но еще дороже то, что они прислали мне в огромном конверте. Это — дневник лесных невидимок, под названием «Зеленая книга». В ней рассказ о том, что вы уже знаете, ответы на волнующие вопросы и взгляд в будущее — мечты и планы лесных невидимок. В ней — история зарождения этого дружного боевого коллектива. Его организации помог простой случай. Дело в том, что хотя званцевский почтальон Верочка Зимацкая — девушка крепкая и сильная, хорошая спортсменка, но даже ей очень трудно приходилось работать весной и осенью. Помехой являлись сезонные распутицы, вешние воды, грязь, тающие снега. Трудность работы усиливалась тем, что почтальону надо было заходить в каждый сад, огород, двор, и всё потому, что ящики для писем висят на крыльце дома. Как было бы удобно, сколько бы времени сэкономил почтальон, если бы ящики для писем висели на улице у калиток и ворот дома. Но старые ящики не годились для этой цели. Требовалась новая модель — с предохранительными козырьками от непогоды. Вот о чем думала не раз Верочка Зимацкая. Как-то она поделилась своими мыслями с братом. Ученик восьмого класса Миша Зимацкий, узнав о затруднениях сестры, предложил своим товарищам (а среди них были и тимуровцы) соорудить удобные ящики. Вот тут-то и разыгралась у ребят настоящая тимуровская фантазия — почему бы вообще не помочь благоустройству поселка? Но только так просто делать ведь неинтересно. Вот напустить бы изрядную долю загадочности да таинственности…
Идея увлекла ребят. Среди них оказались и маляры, и плотники, и слесари — мастера на все руки. Даже старый верстачок нашли. Но вот где всё это тайно приспособить, чтобы никто не знал? Так был выбран «Болотный замок». Он подходил для маскировки. Надо было постараться, чтобы хоть на первых порах званцевцы не узнали невидимок. Вот почему и «утопленника» Сережу откачивали замаскированные незнакомцы. Иначе, бы Сережа увидел, что все его спасители — знакомые ребята. Невидимки маскировались ловко. До последних дней им удалось сохранить в своих операциях загадочность. Их могла выдать только черная овчарка. Хозяином этой отлично дрессированной собаки был сын демобилизованного офицера. Семья майора жила в Званцеве первый год. Я, разыскивая невидимок, всё время удивлялся, почему мне не удается никогда встретить черную овчарку. Но, оказывается, что кличка Артист дана собаке не случайно. Умного пса пригласила студия «Ленфильм» сниматься в новой картине. В тот день, когда я впервые приехал в Званцево, талантливый Артист уже был в городе и играл свою роль перед объективами киноаппаратов.
Эвакуация «фабрики» невидимок из «Болотного замка» произошла по моей вине. Это я спугнул ребят, о чем очень сожалею, так как доставил ребятишкам безусловно много хлопот. Видя, что их местопребывание открыто, невидимки принуждены были спешно покинуть «замок» и перебазировать свою мастерскую на новое место. Юных умельцев и их несложное техническое оборудование приютила теперь старая банька на даче Зимацких. Но, кажется, перемена адреса «фабрики» оказалась как нельзя более кстати. Не за горами была осень, а за ней зима. В такое время года отдаленность «Болотного замка» от поселка могла вызвать ряд затруднений и неудобств.
Все, вероятно, догадались, что воздушный шарик с запиской — это «работа» молчальника Кости. Он запустил в комнату этот маленький аэростат с запиской при попутном ветре, через балкон. Но что означает загадочная восьмерка? Этой цифрой обозначен большой участок леса, окруженный болотами и имеющий конфигурацию восьмерки. Здесь я бесцельно крутился по болотной обочине, словно увлекаемый лешим, приходил всё на одно и то же место. Здесь я вяз в трясине и был брошен на произвол судьбы ошалевшими от магнитной аномалии компасами. Для чего же прислали мне невидимки восьмерку? Они прислали ее как доказательство своей осведомленности о том, где я был.
Бурные танцы компасной стрелки давно привлекали внимание ребят. Наконец лесные невидимки решились и написали письмо начальнику совнархоза. На место прибыли геологи, которые обнаружили на большом участке залежи железной руды.
Итак, на месте «восьмерки» лежат древние железно-рудные клады! Прекрасно! Теперь нечего горевать «одиноким пилигримам, лишенным экскаватора и землечерпалки». Скоро землеройные могучие машины пойдут, грохоча, по окраинам поселка. А бульдозеры и грейферы станут готовить ложе для будущей шоссейной дороги. Она будет вечной, железобетонной, изумрудно-голубой.
Кажется, что у лесных невидимок нет больше никаких дел. Всё сделано! Ничего подобного!
Я читаю в «Зеленой книге», что по призыву лесных невидимок званцевские школьники участвовали в новой операции под названием «Садо-виноградо». Недалеко от станции на вырубках ребята корчевали пни. Здесь осенью будет посажен великолепный школьный сад. Весной юные мичуринские яблоньки зазеленеют. А когда они в мае зацветут, я приеду в Званцево полюбоваться на весенний белый сад. Я приеду непременно!
Прикрыв глаза ладонью, Котька посмотрел на залив. Июльское полуденное солнце выткало на нем ослепительно сверкающие водяные дороги. Под легким ветерком они покрывались серебряной чешуйчатой рябью, то и дело меняли оттенки и уходили за голубовато-стальную кромку горизонта.
В ста метрах от берега виднелся песчаный кружок отмели. В ее центре лежал высокий гранитный валун. Темная поверхность камня, отшлифованная сырыми балтийскими ветрами, казалась издали спиной огромного морского зверя, вылезшего понежиться на теплом песке.
Друзей Котьки на заветном месте не оказалось. Но то, что он увидел, заставило его недовольно нахмуриться.
— Опять эта пигалица оккупировала наш остров! — пробормотал он, и его обветренное лицо, обсыпанное рыжими веснушками, побагровело от злости. — Повадилась. Ну, погоди, я тебя отучу!
Котьке с его друзьями давно полюбился этот островок. Он находился вдали от пляжа. Подойти к нему вброд не составляло труда, — вода была чуть выше колен. Но сразу за островком начиналась настоящая глубина, где можно было поплавать и понырять без риска наткнуться на усыпанное крупной галькой песчаное дно.
Всё пространство от берега до островка ребята давно оценили как удачное промысловое угодье: здесь большими стайками ходила серебристая уклейка, частенько удавалось поймать плотву, а то и зеленого с красными плавниками окуня. Но самой интересной была, конечно, охота на жирного морского угря. Камни, опутанные скользкой тиной и водорослями, были для него любимым убежищем.
Наловив рыбы, ребята обычно уходили на островок, устраивались на гранитном валуне, и предавались мечтам. Их возбуждало море, его голубовато-свинцовые дали, еле приметные за горизонтом дымы невидимых кораблей, серые силуэты морских фортов. Иногда, при очень ясной погоде, словно выплеснутый в небо из глубины залива, появлялся Кронштадт. Но стоило береговому ветру тронуть верхушки сосен, погнать облака в море, как Кронштадт растворялся и исчезал, словно мираж.
Разговоры о будущем всегда начинал кучерявый мечтательный Лешка, начинал их исподволь, рассказав какую-нибудь немудреную морскую историю. Он много знал разных историй, и друзья охотно слушали его, но вскоре Котька, поймав своего друга на каком-нибудь сомнительном морском термине, затевал спор. Самый сдержанный и солидный из трех друзей — Борис делал попытку примирить товарищей, но рассказчик Лешка был упрям, а Котька напорист и самоуверен. Ребята перешли в этом году в седьмой класс и мечтали по окончании школы поступить в морское училище. Больше всех был уверен в себе Котька. Он хвалился перед друзьями своим отменным здоровьем, крепостью мышц, отличным зрением, умением хорошо плавать и грести. Подстегнутый собственной похвальбой, он тут же начинал демонстрировать свои бицепсы, ширину грудной клетки и зоркость глаз. Он любовно хлопал себя по круглым сильным плечам и говорил: «Пройду как пить дать, первым номером! Я — прирожденный моряк!»
