— Извините, пожалуйста, гражданин, — обратился я к нему, — где вы купили такой красивый ящичек?
— Этот-то? Брал где? — переспросил старичок. — А по случаю, мил человек. Двое пацанов принесли. Цена умеренная: десять рублей. Они же сами и приспособили. Да обратите внимание — не как-нибудь, а винтами. Я говорю: «Ребята, надо бы ящик-то к крыльцу». А они возражают. «Нет, говорят, дедушка, нынче другой порядок. Теперь приказано вешать к калитке, как по инструкции». И вот приспособили. Аккуратная работка…
Старичок уже отставил метлу и, видно, готов был поболтать со мной, но я спешил. Пожелав ему обновить свой ящик каким-нибудь приятным почтовым извещением, я поскорей удалился.
Спешил, впрочем, я напрасно — дойти до почты мне так сегодня и не удалось. Я услышал звуки набата. Колокол во дворе поселкового Совета гудел беспрерывно, оглашая окрестности тревожными призывами.
Тихая улочка стала сразу многолюдной. Отовсюду во весь дух мчались ребята, возбужденно перекликаясь свистками.
Навстречу мне попался бежавший железнодорожник. Он держал в руках топор и пожарную каску.
— Что случилось? Где-нибудь горит? — крикнул я ему.
— Да. Как будто клуб! — ответил он на ходу и махнул рукой в сторону футбольного поля. — Смотрите!
Я увидел поднимавшийся над крышами дач столб черного дыма. Время от времени его словно прокалывали яркие языки пламени.
Пожарные команды прибудут сюда из районного центра не раньше, как через полчаса. Но я знал, что в Званцеве существует своя добровольная пожарная дружина, и поэтому ничуть не удивился, когда, прибежав на место пожара, увидел, что вовсю уже идет энергичная борьба с огнем. Стрекотали два движка, качая из пруда воду и подавая ее по шлангам. Работали ручные насосы.
Но горел не клуб, а большой сарай. Он был полон дровами, заготовленными для клуба на зиму. Сильный ветер бросал искры на крыши и стены клубных построек. Близкое пламя обжигало их своим жарким дыханием. Пришлось не столько гасить сарай, сколько оберегать соседние постройки, стараясь умерить опаляющий жар. Непосредственная опасность воспламенения угрожала клубу. Из шлангов и ведер на него были брошены защитительные потоки воды. Но когда вспыхнула стоявшая в двадцати метрах от клуба деревянная двухъярусная беседка, оставалось только одно: спасать клубное имущество.
Прежде чем пришло это решение, в действие уже включились боевые ударные силы. Это были званцевские ребята. Словно муравьиная дорожка, волнующаяся и стремительная, непрестанно движущаяся, протянулась от распахнутых дверей клуба до спортивной площадки длинная, в два-три ряда, цепочка ребят-носильщиков. Безостановочно, бегом двигался этот живой конвейер, перенося театральный реквизит, музыкальные инструменты, клубный инвентарь, мебель и картины. Это движение не было стихийным. Я видел собственными глазами, как его организовали ребячьи вожаки и как энергично действовал главный среди них — спутник девушки-почтальона. Любо-дорого было смотреть на Костю. Ленивый, малоподвижный тихоня и молчальник преобразился. Обе его марлевые повязки, грязные и разлохматившиеся, болтались, съехав на ботинок. Костя не обращал на них внимания. То навьюченный выше головы, пыхтя и отдуваясь, ковылял он по лестнице, то бросался помогать тем, у кого груз оказывался непосильно тяжелым.
Прибывшие пожарные быстро разбили и растащили баграми остатки сарая и беседки, погасили многочисленные очажки пожара. Клуб уцелел.
Я пошел побродить среди людей. Здесь были мои знакомые, те немногие, с кем я встречался в Званцеве, и, конечно, Ольга Михайловна с Сережей.
Я очень обрадовался им.
— Вот, вот… — пожурила она меня. — Будто в разных городах живем… Понадобилось чрезвычайное происшествие, чтобы вы наконец вспомнили о моем существовании. Ну что, поймали лесных невидимок? Нашли их? Или всё еще ловите? Где же они? Вы знаете, я ведь в большом долгу у них за спасение Сергея. Жду не дождусь поблагодарить. Когда вы мне их представите?
— Я могу это сделать сейчас. Хотите?
— Сейчас? — удивилась она. — Как странно! Конечно, хочу!
— Идемте!
Большая группа ребят сидела, отдыхая, на траве у края волейбольной площадки.
Мы подошли. На нас никто не обратил внимания. Все слушали своего вожака.
— В конце концов, — говорил он, — мы не привыкли бледнеть перед препятствиями. Нас не устрашит, не повергнет в смятение и не сделает малодушными какая-то жалкая горстка вещей…
Он обвел рукой окружавший их барьер из наваленного друг на дружку имущества, вытащенного во время пожара из клуба, и продолжал:
— Конечно, энтузиазм наш угас с последними искрами опасного пламени. Мы устали, как верблюды, прошедшие палящую зноем аравийскую пустыню. Мы остались одни. И нам не удастся увлечь за собой отсталую младенческую массу. Все эти тонны поклажи лягут на наши истомленные плечи. Но мы должны преодолеть земное притяжение, поднять дьявольски надоевший груз, перенести его и водворить на место, в клуб. Дела хватит на целый час. Встанем же, о верные други, по счету раз, два, три и восславим собственное мужество. Да здравствуют идущие впереди!
Ребята, весело шумя, поднимались с земли. Я тихо шепнул Ольге Михайловне:
— Вам случайно не знаком этот высокий, красноречивый юноша?
— Ну как же! Я только не подозревала о его красноречии. Это Миша Зимацкий, брат нашего поселкового почтальона — Верочки Зимацкой. Он один из самых активных читателей моей библиотеки. Хороший парень…
— Это — вождь лесных невидимок! — сказал я с еле скрытым чувством торжества, словно это открытие пришло не само, а явилось результатом моих долгих трудов и усилий.
— Вот как?!
На лице Ольги Михайловны появилось радостное, неподдельное изумление. Оно вознаградило меня за все неудачи.
— А остальные ребята? — спросила она, оглядывая всю компанию. — Я ведь их почти всех хорошо знаю. Неужели…
— Да, да! Перед вами таинственные незнакомцы, занимающиеся благородным и бескорыстным делом общественного благоустройства вашего милого поселка. Невидимые, скромные рыцари добра, славного труда и безвестных подвигов…
Я почувствовал, что говорю в стиле Миши Зимацкого, но Ольга Михайловна уже не слушала меня. Взяв за руку своего племянника, она шла прямо к вожаку лесных невидимок.
Я последовал за ними. Ребята, заметив нас, замолчали. Многие приветствовали Ольгу Михайловну. Вожак сделал несколько шагов навстречу.
— Здравствуйте, Ольга Михайловна! — с улыбкой проговорил он. — Извините, пожалуйста, я задержал книжки… Может, они очень нужны, так я…
— Здравствуй, Миша!
Она подала ему руку, потом поздоровалась с другими ребятами.
— О книжках будет особый разговор… Прежде всего, я хочу, Миша Зимацкий, поблагодарить тебя и твоих прекрасных друзей за спасение Сергея. Я с радостью всех бы вас расцеловала, но не хочу никого смущать и конфузить. Зато мне очень хочется дружить с лесными невидимками. Вы не возражаете? У меня есть к вам просьба, просьба о помощи. Я приглашаю вас сегодня вечером, ну, скажем, часов в восемь к себе. Там и поговорим. Никого из посторонних не будет, только вы, я и мой городской гость. — Она назвала меня. — Согласны?
— Нас много, Ольга Михайловна, — раздался меланхолический голос молчальника Кости.
— Но не двести же и не триста, правда, Костя? — спросила Ольга Михайловна.
— Сегодня стало ровно пятнадцать, — ответил за него Миша Зимацкий.
— Вот все и приходите. Пожалуйста! Я очень прошу! Буду ждать. Придете? Ну, Мишенька, ты же как вожак уполномочен, наверно, говорить от имени всех. Обещай, что слет невидимок состоится сегодня вечером у меня на даче. Обещаешь?
— Обещаю, — сказал Зимацкий. — Если не произойдет чрезвычайного происшествия, то есть землетрясения, тропического ливня, урагана, пожара или наводнения, то славный фрегат под командой лесных невидимок в восемь часов ноль-ноль минут появится на траверзе вашей дачи.
— Ну и отлично! — весело улыбнулась Ольга Михайловна.
Мы расстались. Я не хотел затевать так, налегке, большой разговор с невидимками, тем более, что нас всё время отвлекала бы переноска вещей. К чему делать наспех то, что можно сделать в спокойном состоянии? Ведь в мое распоряжение отдан весь сегодняшний вечер. Ясно же, что Ольга Михайловна пригласила ребят главным образом из-за меня. Много, очень много надежд возлагал я на предстоящую встречу с ребятами! Но, увы, я не попал на этот слет невидимок. Дома меня ожидала срочная телеграмма. Неотложные дела спешно вызывали в город. Пришлось сразу же выехать. Только спустя две недели я смог послать Ольге Михайловне для передачи лесным невидимкам большое письмо. В нем я писал о себе и о том, как неудачно складывались мои поиски лесных невидимок. Конечно же, мечта о самой скорой и самой близкой встрече с ними оставалась, как говорится, на повестке дня. К сожалению, вряд ли удастся осуществить эту мечту до весны. В письме я признавался, что рассказал ленинградским ребятам кое-что о славных делах юных званцевских патриотов.
