Так было обычно – но не в этот раз. Ведь на сей раз день рождения устраивала сама Чемодановна. Поэтому Оля с Борей просто с ума сходили от нетерпения! Тем более что у них юбилей – целых двадцать лет на двоих.
Первым делом Чемодановна запретила Шурочке Николаевне печь пирог.
– Торт! Решительно торт! Трёхъярусный, шоколадный, со взбитыми сливками, клубникой и всякой всячиной!
– Я не умею печь торты, – испугалась мама. – Тем более ярусные.
– Не сомневаюсь. Что ты вообще в этой жизни умеешь, кроме как игрушки продавать?
– Продавать игрушки, между прочим, очень интересное и полезное занятие! – обиделась мама.
– Ошибаешься, милочка. Интересное занятие – это дарить игрушки. А продавать их – пошло.
– Ты находишь? – Мама ещё ни разу не задумывалась об этой стороне вопроса.
– Вы лучше сходите на улицу, погуляйте с Эдуардом. Мы справимся и без вас, – распорядилась Чемодановна. – Но возвращайтесь к ужину.
Мама с папой покорно надели шляпы и ушли, чтобы не мешать Чемодановне устраивать праздничный завтрак.
Когда завтрак был готов, она отправилась будить именинников.
– Семь утра! Просыпайтесь, лежебоки, не то проспите всё самое ужасное!
Оля с Борей моментально проснулись. Всё самое ужасное они, разумеется, никак не могли проспать.
За завтраком, который для разнообразия состоял не из тортов с пирожными, а из любимых блюд близнецов – жареных сосисок, вафельных рожков из-под мороженого, чипсов со вкусом солёных огурцов, взрывающихся во рту карамелек, сахарной ваты, острых куриных крылышек и конечно же апельсинов – Чемодановна вручила Оле и Боре подарки.
– Спасибо, – кисло поблагодарили внуки бабушку.
Они были воспитанными детьми, но даже на их вежливых лицах нельзя было не заметить горького разочарования. Оля и Боря ждали от Чемодановны чего-то другого. Чего-то эдакого, понимаете? Чего-нибудь вроде говорящего надувного бегемота, избушки на курьих ножках, в которой можно спать, или хотя бы машины времени. А что подарила им Чемодановна? Банальные подарочные карты из пластика со штрих-кодом! Оле – оранжевую, а Боре – коричневую, как будто это играло какую-то роль.
От Чемодановны не ускользнуло явное недовольство близнецов.
– Не нравится, отдавайте обратно.
– Нам нравится! Очень! – испугались Оля и Боря. Подарки, пусть даже такие неинтересные, гораздо лучше, чем вообще никаких. И потом, они очень боялись расстроить бабушку. Дети прекрасно знали, что ничем хорошим это не обернётся.
– Ой, тут что-то написано, – сказала Оля, разглядывая свою карточку.
– Серьёзно? Ну надо же! – воскликнула Чемодановна с набитым ртом. Она жевала восемнадцатую сосиску.
– «Именная подарочная карта даёт право Прикольской Ольге Эдуардовне провести день рождения с самым ненавистным человеком в мире…» – Оля удивлённо посмотрела на жующую Чемодановну. – Ты что, издеваешься?
– Нет.
Заикаясь от волнения, Боря прочёл надпись на своей карточке:
– «Именная подарочная карта даёт право Прикольскому Борису Эдуардовичу провести день рождения в самом страшном месте в мире»… Ты это серьёзно, Чемодановна?
– Такой серьёзной я не была уже семьсот пятьдесят лет.
– Но это же ужасные подарки! – в сердцах воскликнули Оля и Боря. Они больше не могли и не хотели быть вежливыми и, так сказать, не смотреть в зубы дарёному коню.
– Вот именно! В мире нет ничего прекрасней таких вот ужасных подарков! – улыбнулась Чемодановна, вытирая салфеткой рот. – Согласны?
– НЕТ!
– Цыц. Вы что-то распоясались, я погляжу. Забыли, что в любой момент я могу вас испепелить? Значит, так, дорогая, решай, кого ты ненавидишь больше всего на свете. Только быстро.
– Но я никого не ненавижу, – растерялась Оля.
– Не верю ни единому слову. Ненавидишь, и ещё как.
– Ты имеешь в виду Кикимору? Но я её не ненавижу – скорее, терпеть не могу.
– А как насчёт Баскервильева? – прищурилась Чемодановна.
– Это отвратительный, приставучий и высокомерный тип из дома напротив? – Олю передёрнуло от отвращения. – Но я не хочу проводить с ним целый день! Тем более собственный день рождения!
– Почему?
– Да я его просто ненавижу!
– Отлично, – хлопнула в ладоши Чемодановна. – Теперь твоя очередь, дорогой.
– Пожалуй, я проведу этот день в кино, – скромно сказал хитрый Боря. – Там темно и показывают фильмы ужасов. И потом, это наша семейная традиция.
– Пф! – только и пфыкнула на это Чемодановна.
– Мне будет страшно! Клянусь!
– Я тебя умоляю! Значит, выбирай: ты прыгнешь с парашютом с утёса в бездну или зайдёшь в клетку к кровожадному льву?
– Прыгну в бездну, – немедленно отозвался Боря.
– Значит, будет тебе лев!
– Но…
– Никаких но.
– А давайте поменяемся, – предложила Оля. – Я зайду в клетку, а Боря пусть идёт в гости к Баскервильеву.
– Какие вы у меня хитренькие, – зубасто улыбнулась Чемодановна. – Не бывать этому никогда! А ну – живо надевайте парадную одежду!
Такого ужасного дня рождения у Оли с Борей ещё никогда не было. Как на заклание шла Оля через дорогу – к дому ни о чём не подозревающего Миши Баскервильева. Чемодановна проводила её до порога, нажала звонок и ушла, оставив несчастную Олю в полном одиночестве.
Какое-то время дверь не открывали, и Оля уже обрадовалась, что дома никого нет. Но дома как раз-таки был Миша – он выглянул из-за занавески, увидел Олю, чуть не упал в обморок и тут же убежал к себе в комнату, переодеваться.
– Тко мат? – отозвались из-за двери.
– Открывайте, это я, – приободрилась Оля. По крайней мере, она будет с Баскервильевым не одна.
Дверь открылась. В коридоре стоял Собака Баскервильева с Ильёй Ильичём на шее.
– Олькоск тел, олькоск миз! – воскликнул человечек и полез на Олю целоваться.
В это время из комнаты вышел сам Баскервильев. На нём был серый костюм-тройка (это в такую-то жару!), который был ему явно мал, и розовый галстук-бабочка.
– Ты куда намылился? – хмуро поинтересовалась Оля.
– Я? Никуда. Я всё время так по дому хожу, – соврал Миша и даже не покраснел.
– Какой ты странный, – сказала Оля. – Я пройду?
– Разумеется.
Миша взял Олю за руку (рука у него оказалась влажной и липкой, как у бородавчатой жабы) и провёл в гостиную.
Всё здесь было уставлено кубками и увешано медалями с дипломами Миши Баскервильева. Миша профессионально занимался боксом и мог любого побить, что красноречиво подтверждали его дипломы. На полу лежал толстый разноцветный ковёр. Точно такой же висел на стене, а в углу стоял большой телевизор, который показывал двух людей, бьющих друг друга в лицо. Оля уселась на диван, почему-то обёрнутый полиэтиленом (впрочем, как и кресла).
– У меня сегодня день рождения, – мрачно сказала она. – И я почему-то решила отметить его с тобой.
– Правда?! – Это признание так ошеломило Мишу, что он сорвал с себя галстук-бабочку и вышвырнул его в окно. Оля возненавидела его ещё сильнее.
– Иди на кухню и поставь чайник, – приказала она, переключая бокс на мультики.
– Куда? – не понял Миша.
– На плиту. Чтобы вскипела вода. А ты тем временем приготовишь бутерброды. Илья Ильич любит с сыром, а Собака…
– С лбакосой, – подсказал человечек.
– Понял, – с готовностью кивнул Баскервильев. – А с чем любишь ты?
– Я не ем чужую еду, – деспотично отрезала Оля.
– Понял, – снова кивнул Миша и умчался на кухню выполнять приказ.
ФФФ
Тем временем Боря шёл в зоопарк. Если бы он шёл туда один, то точно бы не дошёл. Боря бы свернул за угол, побежал и спрятался. Но рядом с Борей шагала бесстрастная Чемодановна, поэтому на побег у него не было шансов.
Дойдя до зоопарка, Чемодановна купила билеты и сразу направилась к клетке со львом, самой популярной клетке в зоопарке. Лев был всеобщим любимцем, и посетителям нравилось кормить его сырым мясом. Со страшным рыком лев набрасывался на мясо и терзал его в клочья, прежде чем проглотить. Посетители были от льва в восторге!
Чемодановна пристроилась в конец очереди и приказала Боре наблюдать.
– За чем?
– Не за чем, а за кем. За львом, разумеется. В твоём распоряжении каких-то пять минут. За это время ты должен изучить его характер, повадки и слабости.
– Зачем? – опять спросил Боря. Ему совсем не хотелось изучать льва, ему хотелось домой – к маме.
– Затем, чтобы он тебя не сожрал. Вот тебе ножницы и бритва!
На этот раз Боря не стал спрашивать «зачем?» – он лишь умоляюще посмотрел на Чемодановну.
– Представишься парикмахером. Иначе не пустят в клетку.
ФФФ
Дрожащими руками Миша поставил поднос на кофейный столик. Здесь были чайные пары, чайник и бутерброды, которые Миша делал своими дрожащими руками впервые в жизни. Оля налила себе чаю и стала кормить Собаку колбасой. Она подкидывала бутерброд к потолку, Собака прыгал и ловил колбасу в открытую пасть. Хлеб подхватывал Илья Ильич и прятал его за пазуху на чёрный день (его у Баскервильевых недокармливали). Миша молчал, с восторгом наблюдая за Прикольской. Она восхищала его.
