Дети поднялись следом за Чемодановной (она вдруг стала вести себя церемонно, как будто её позвали на аудиенцию к королеве) и очутились в просторном зале с высоким-превысоким потолком. Зал был абсолютно пустой, а настежь раскрытые двери из разноцветного стекла вели на полукруглый балкон.
– А где все? – разочарованно спросила Оля.
– И всё? – добавил Боря.
– А кого и чего вам надо? – хмыкнула Чемодановна.
– Ну, например, гостей. И побольше всякой вкуснятины!
– Так чего же вы стоите столбом?
– А что нам делать? – Близнецы недоумённо переглянулись.
– Что-что – придумывайте себе гостей и вкуснятину! На что вам фантазия, в конце концов?
– А это всё разве можно придумать? – Детям как-то не верилось в происходящее.
– Не выводите меня из себя, – предупредила их Чемодановна и уселась посреди зала прямо на паркетный пол.
– Не сиди на холодном, – сказал Боря, зажмурился и добавил: – Вот, держи!
Тут же под гигантской попой Чемодановны появилось роскошное бархатное кресло – не хуже, чем у королевы.
– Премного благодарна, – кивнула довольная старуха.
– А это от меня! – воскликнула Оля и тоже сильно зажмурилась.
В руке у Чемодановны заблестел фужер с розовым шампанским.
– Моё любимое, – похвалила Чемодановна. – Двести лет уже такое не пила.
Воодушевлённые мгновенным успехом, дети стали наперебой придумывать себе гостей и вкусную еду. Каждый норовил перещеголять другого. Например, Боря пригласил целый взвод спецназовцев в камуфляже, а Оля – бразильский кордебалет с огромными коронами из перьев на голове. А ещё биг-бэнд. Белозубые чернокожие музыканты ударили по тарелкам, спецназовцы подхватили танцовщиц, и начались пляски.
А гости всё прибывали. Среди приглашённых были известные артисты (только те, которые снимаются в смешном кино), клоуны, акробаты, иллюзионисты, дрессировщики зверей, любимый детский писатель Бори (который уже умер), пара инопланетян, один знаменитый бандит (грабитель банков), три космонавта (русский, китайский и американский), укротитель крокодилов из Вьетнама, племя папуасов из Новой Гвинеи, огнедышащий дракон, снежный человек по имени Вадик, естественно Илья Ильич (под руку с какой-то миниатюрной барышней), половина школы Бори и Оли (исключительно младшие классы) и учитель рисования Анатолий Аркадьевич Пржевальский. Словом, сплошь приятные во всех отношениях люди. К чему приглашать неприятных? Обычно они приходят сами, когда их никто не ждёт.
Джазовый оркестр был в ударе. Стучали барабаны, кричали трубы, пианист гремел фортиссимо, а саксофон выдавал такие трели, что ноги у гостей сами пускались в пляс. Толстая певица из Нового Орлеана, чем-то отдалённо напоминающая Чемодановну, завывала что-то на непонятном языке:
– Па-дэ-дэ-дэ-дэ-ду-пи-па-по-бгдэ-бгда-бгдо-дири-дири-бу-бааай-би-ри-би-би-бааай-тру-ля-ля-ю-пи-пи-па-паай!
Сама Чемодановна сидела в Борином кресле и с бесстрастным лицом ела торт в форме пожарной машины. А угощения было целое море! Столы ломились от сладостей, солёностей, кислостей и даже горькостей, как говорится, на любой вкус. Стараясь переплюнуть друг друга, близнецы придумывали всё новые блюда: карамельные пудинги, лимонные запеканки, ванильные ростбифы, спагетти из мармелада, клубничные сосиски, шоколадные пиццы, вафельные котлеты… Но когда в зал торжественно вкатили гигантский апельсин до самого потолка, разрезали его на дольки, а внутри он оказался из мороженого, Боря понял, что проиграл, а Оля возликовала! Она по праву выиграла этот грандиозный кулинарный поединок!
Потом играли в фанты. Как водится, на желания. А желания у гостей были самые экстравагантные. Например, укротитель крокодилов пожелал стать парикмахером (оказывается, он всю жизнь об этом мечтал), а детский писатель (тот, который умер) потребовал, чтобы его немедленно воскресили и дали ему медаль. Спецназовцы попросили сделать их ненадолго детьми и отпустить погулять во двор, а бразильские танцовщицы решили, что жить не могут без снега, и отправились в Антарктиду. Инопланетяне пожелали, чтобы им срочно отремонтировали тарелку, а один всемирно известный артист решил вдруг стать всемирно неизвестным.
И снова гремела музыка, плясали гости, сотрясая стены и люстры, шампанское и газировка лились рекой, а апельсин из мороженого таял на глазах.
Взявшись за руки, Боря и Оля стояли на полукруглом балконе и чувствовали себя очень счастливыми. У них никогда ещё не было такого дня рождения! Никогда-никогда!
В небе что-то взорвалось. Нет, на сей раз это была не летающая тарелка (её успешно починили, и пришельцы улетели домой) и даже не гроза. Это был салют – из целого миллиона огней! Огромные пламенные цветы распускались в ночном небе, освещая город внизу яркими малиновыми всполохами.
– Спасибо тебе, Чемодановна, – тихо сказал Боря.
Та стояла рядом с запрокинутой головой и задумчиво рассматривала небо.
– За что? – по привычке ухмыльнулась старуха.
– За всё это чудо, – ответила Оля. – За то, что ты так неожиданно появилась в нашей жизни, сделав её прекрасной и удивительной!
– Я тебя умоляю! – поморщилась Чемодановна. – Терпеть не могу высокопарных фраз. И потом, спасибо в карман не положишь.
– Но у нас больше ничего нет. – Близнецы растерянно переглянулись.
– Вы что, шуток не понимаете? – рассердилась Чемодановна. – Мне от вас, между прочим, ничего не надо. Кроме вас самих.
Близнецы улыбнулись, глядя на неожиданно растроганную Чемодановну.
– Только любите меня немножко, ладно? – попросила она голосом какого-то ангела. – Совсем чуть-чуть.
– Ещё чего, размечталась! – хором сказали дети, и все трое рассмеялись от радости и нежных чувств друг к другу.
– Молодцы, моя школа, – похвалила Чемодановна. – Ладно, слюни и сопли в сторону. Теперь о деле. – С этими словами она вынула из кармана какой-то бумажный пакетик и протянула его Оле с Борей.
– Что это?
– Это подарок.
– Но ведь у нас уже столько разных подарков! – запротестовали было близнецы. – Угощение, гости, карточки…
– Это всё ерунда, – отрезала Чемодановна. – Настоящий подарок – вот.
– А что это вообще такое? – спросил Боря, вертя в руках ничем не примечательный пакетик.
– Ты что, ослеп? Это растворимое картофельное пюре.
– А-а-а…
– Бэ! Его надо заварить кипятком, съесть и загадать желание. Только одно на двоих, заветное – и тогда оно обязательно сбу…
Но Чемодановна не успела договорить. Потому что в этот момент раздался чей-то душераздирающий крик.
– Пожар! Мы горим! – отчаянно кричал кто-то. – Помогите!
– Я так и знала, – мрачно сказала Чемодановна. – Не надо было дракона звать, тем более огнедышащего. Он подпалил нам занавески – только полюбуйтесь!
– А что теперь делать?! – встревожились близнецы. Им вовсе не хотелось, чтобы по их вине сгорела городская мэрия. И ещё меньше им хотелось попасть за это в тюрьму.
– Снимать штаны и бегать. – Чемодановна фыркнула. – Тушить пожар, конечно! Вот, держите брандспойт, только покрепче. – Она протянула близнецам толстый пожарный рукав, из которого уже под напором лилась вода.
Вдалеке послышался вой сирен. Одна пожарная, другая, кажется, полицейская. Прикольские похолодели.
– Держите шланг, говорю! Поливайте окна, хлюпики! – командовала Чемодановна.
На ней уже был защитный костюм и блестящая пожарная каска (на Боре и Оле тоже). Перепуганные гости высыпали на балкон и теперь толкались и кричали от страха.
– Мои рукописи! – кричал детский писатель, в отчаянии дёргая себя за волосы.
– Рукописи не горят! – кричал новоиспечённый парикмахер (бывший укротитель крокодилов). – Спасайте именинный торт!
– Есть кто живой?! – кричали спецназовцы, бесстрашно ныряя в огонь и сразу из него выныривая. – Нет никого!
– А как же дракон! Ведь он же сгорит!
– Чегино нме не сладеется! – рокотал дракон на языке Ильи Ильича, наматывая круги по горящему залу. – Я огнепоурный!
– Что же теперь будет? Неужели мы все сгорим? – в ужасе прошептала Оля. Ей ни капельки не хотелось умирать – тем более в свой собственный день рождения.
– Без паники, – отрезала Чемодановна. – Никто тут не собирается сгорать. Вон видишь, уже пожарные сюда лезут. Пора сматываться.
Действительно, через балконные перила уже перелезали усатые пожарные. У Бори отлегло от сердца – теперь всё будет хорошо.
Но когда огонь потушили, всех эвакуировали, а Олю с Борей вывели на площадь и зачем-то укутали в одеяла, оказалось, что ничего хорошего больше уже не будет. Никогда. Всё хорошее кончилось, потому что:
Во-первых, мэрия сгорела дотла.
Во-вторых, вместе с мэрией сгорели все важные бумаги мэра, а также его любимый плюшевый медвежонок.
