Андре все еще стоял на улице, когда Марина вышла из дома с подносом в руках.
— Ты что, на улице решил закусить? Не самое удобное место! — крикнула ему Марина.
Андре ударом ноги распахнул калитку. У столика он плюхнулся на стул и сердито проговорил:
— Надо поторапливаться! Поедим — и скорей к профессору. Гаечный ключ у вас найдется?
Марина, собравшаяся было налить ему молока, отставила в сторону кувшин и удивленно взглянула на Андре. На лице мальчика была написана мрачная решимость.
— Найдется, — сказала она.
— Тогда — вперед! К профессору! Налей-ка мне полную чашку. Пить хочется!..
Дом профессора, судя по всему, был совсем недавно оштукатурен. Сад буйно зарос травой, кустарником и цветами. «Нам это только на руку», — обрадовался Андре.
— В этих зарослях никто нас не заметит. Прямо к дому сможем подобраться! — удовлетворенно сказал он.
— А собака? — напомнила Марина. — Про собаку ты и позабыл.
— Профессор, кажется, берет ее с собой на прогулку?
— Обычно берет. Ну и здоровый же у него пес!
— Надо подождать, пока старик пойдет гулять. Давай пока спрячемся где-нибудь, откуда можно наблюдать за входом в дом.
Марина боязливо огляделась вокруг. С одной стороны улицы тянулись небольшие садовые участки, с другой — начинались зимние дачи, виллы. Андре кипел жаждой деятельности: наконец-то он снова шел по следу преступника! Он вдруг увидел рядом с профессорским садом заброшенный участок, на котором рос высокий тополь с очень густой листвой.
— Полезли на дерево!
Протиснувшись сквозь ржавые прутья забора, они подбежали к дереву. Среди низких кустов, на фоне почерневшего, растрескавшегося от непогоды кирпича и каких-то заржавевших обломков железа зеленый стройный тополь особенно радовал глаз. Марина с быстротой кошки вскарабкалась по стволу. Сверху, из густого сплетения листвы, она крикнула:
— Все как на ладони! Молодец, Андре!
Андре полез вслед за ней. Правда, далеко не так проворно, как Марина, это он и сам понимал.
Действительно, с тополя дом профессора был хорошо виден. Оттуда не доносилось ни звука — казалось, дом покинут.
— Правда, странно, — сказал Андре. — Такой большой дом! Неужели профессор живет в нем один?
Андре спрыгнул вниз, приволок несколько старых досок и соорудил на ветвях нечто вроде настила. Марина была в восторге:
— Вот здорово! Совсем как охотники в засаде!
— Тише ты! — сказал Андре. — Смотри, что сейчас будет: я кину камешек. Если пес залает — значит, профессор дома.
Однако он не успел еще ничего бросить, как в доме распахнулась дверь, и в сад выбежала огромная собака. Она стала носиться между кустами и оказалась у самой ограды заброшенного участка. Марина больно сжала руку Андре.
— Собаки не умеют лазить по деревьям, — успокоил ее мальчик.
— Гляди, какая у нее пасть! Вот ужас! — зашептала Марина.
Из дома вышел невысокий худой человек. Несмотря на жару, он был в теплой куртке, а руки держал в карманах. Он поежился и втянул голову в плечи, будто озяб. Затем он начал ходить по саду, опустив глаза, словно разыскивал что-то на земле. Лишь изредка он останавливался и запрокидывал голову.
— Смешно, правда? — сказала Марина.
— Наверно, он о чем-то размышляет. А вообще-то правда смешно.
— О чем это он размышляет?
— Может, прикидывает, как пополнить коллекцию. Настоящие коллекционеры — они всегда как одержимые. У меня вот дядя есть, он собирает пивные кружки. Представляешь, он даже может украсть кружку, которая ему особенно приглянулась. А если он попадается на этом — не моргнув глазом платит за нее втридорога, да еще воображает, будто остался в выигрыше! Дурацкое занятие!
Профессор тихонько свистнул, и огромный пес послушно вбежал в дом. Дверь закрылась, и перед детьми снова предстала прежняя картина пустынного сада и тихого, одинокого жилья.
Но дом, значит, стережет этот огромный пес!.. Ветер подул сильнее, и тополь стал слегка раскачиваться из стороны в сторону. Зашелестели листья.
— Вот здорово! — сказала Марина. — В нашей квартире и света и воздуха вдоволь!
«Посмотрим, что ты запоешь спустя час-другой!» — подумал Андре. Кто знает, когда профессор снова выйдет проветриться…
Андре показал на дом:
— Полезли на веранду! Там раскрыто окно. Видишь?
— Да, окно-то раскрыто… А вдруг нас примут за воров?
— Но мы же не воры! Скажешь тоже! Кто хочет чего-нибудь добиться, тот должен дерзать!
Эту фразу Андре где-то вычитал, и она ему очень понравилась.
Марина сидела в ветвях, притянув колени, и из-под полузакрытых век поглядывала на Андре.
Сквозь густую листву падал мерцающий свет. Солнечные блики прыгали по лицу Марины, пятнышки света перескакивали с носа на глаза, со лба на подбородок.
Обдуваемый ветром со всех сторон, Андре вспомнил морские прогулки под парусом.
— А ты когда-нибудь плавала на яхте? — спросил он.
— Где уж мне! Я же не у моря живу.
Андре притворился, будто не понял намека. Иначе это могло кончиться ссорой, а ссориться ему не хотелось: сейчас у них важное дело.
— Расскажи мне про себя, — вдруг попросила Марина.
— Про себя?
— Да.
— Почему вдруг?
— А я очень любопытная, Андре. Разве ты еще не заметил? Мы же видимся каждый день, сейчас вот вместе торчим здесь, на дереве. А что я про тебя знаю? Кто ты такой?
Андре смущенно засмеялся.
— А ты разве не знаешь?
— Нет. Откуда мне знать? Ты живешь у моря. Это мне известно. Еще ты любишь яблочный сок. Можешь выпить три кружки в один присест. Это я тоже знаю.
— Просто у вас очень вкусный сок, — проговорил Андре, которому вдруг стало неловко.
— А ты разве не любопытен? — спросила Марина.
— Как когда, — признался Андре.
— Все-таки ты больше знаешь про меня, чем я про тебя, — сказала девочка.
— Не так уж и много! — отмахнулся Андре. — Только что же тебе рассказать? Мне еще никогда не приходилось рассказывать о себе. Ну вот, например: я собираю янтарь. Для этого надо просто знать, откуда дует ветер — с моря или с суши, и айда на пляж! Я пришлю тебе янтарное ожерелье. Одно я уже сделал для мамы. Она его часто надевает, даже в театр. Хочешь такое же?
— Настоящее янтарное ожерелье? А янтарь сверкает на солнце?
— Еще бы! Но и без солнца оно тоже красивое.
— А откуда ты знаешь про ветер?
— Да так. Это у нас в крови: мой дед раньше был рыбаком. Он все знает. А меня он часто брал с собой в море, когда я был еще совсем маленький.
— Долго надо собирать янтарь, чтобы хватило на целое ожерелье?
— Как повезет. Чтобы вышла красивая цепочка, надо, конечно, постараться. На ожерелье идет только самый лучший янтарь.
— А ты хочешь, чтобы у меня было красивое ожерелье?
— Да уж сделаю что-нибудь приличное, — пробурчал Андре. — У тебя, между прочим, шея тонкая. Значит, нужны не очень крупные куски янтаря. Короче, я такое сделаю ожерелье, чтобы тебе подошло.
Тут Андре отвернулся и стал пристально разглядывать дом. Он боялся, что покраснеет, хотя понимал, что в тени густой листвы это вряд ли будет заметно.
— Не зашевелились они там? — быстро проговорил он. — А то мне показалось…
Марина привстала на доске. Каждое ее движение было гибким и точным.
— Тихо все. Профессор спит. А может, начищает свои подзорные трубы.
Удобно устроившись среди ветвей, Марина снова обернулась к Андре. Зашелестели листья. От ветерка в зеленом шатре было прохладно и хорошо.
— Не скучно тебе? — спросил Андре.
— Ни капельки не скучно. Слушай, Андре, а по руке можно узнать судьбу?
— Что это ты выдумала? — удивился он. — Это же суеверие. Вот чепуха-то!
— А мне иногда хочется быть суеверной!
— Не понимаю. С чего это вдруг? Суеверия, хиромантия… Мы в каком веке живем?
— Вот опять завелся! Вообще-то, конечно, ты прав. Но даже бабушка иногда бывает суеверной. Например, считает, сколько раз прокукует кукушка. И радуется, если кукушка прокричит много раз: значит, ей еще долго жить.
— Так это же не всерьез, — растерянно возразил Андре. — А вот читать по руке судьбу — просто чушь!
— Нет, все-таки хорошо бы хоть немножко научиться читать по руке! — задумчиво проговорила Марина. — Хоть бы чуточку знать наперед, что с нами будет. Неужели тебе не интересно, как сложится твоя жизнь? И что приключится с тобой в ближайшие годы? А мне до того интересно, Андре! Как подумаю иногда, даже страшно делается!
— Мне отец сказал однажды: «Каждый — сам хозяин своей судьбы», — ответил Андре. — Это правда, и нечего себе голову ломать! Просто надо стараться изо всех сил, вот и все! К примеру, я прежде по математике никогда отличником не был. А теперь скоро буду: я над ней знаешь сколько корпел! Цель надо иметь — вот что!
