Было четвертое января, мой первый день в новой школе. Во рту у меня пересохло.
Только я собралась ответить, как в приемную вошла высокая леди с кудрявыми волосами имбирного цвета. Она улыбнулась мне и маме.
— Ты, наверно, наша новая ученица, Эбигейл Уистлер, — сказала она.
— Эбби, — поправила мама. — Все зовут ее Эбби.
Леди улыбнулась, глядя мне в глаза.
— Ты хочешь, чтобы тебя называли так? Эбби?
Я сглотнула и кивнула. Мама ткнула меня локтем, напоминая о хороших манерах.
— Да, мэм, — сказала я. — Меня называют Эбигейл, только когда хотят отругать.
Мама покраснела. Леди засмеялась. Это был хороший, добрый смех.
Она протянула руку.
— Меня зовут мисс Беттис. Я твой классный руководитель и учитель английского языка.
Я пожала ей руку. Ладонь была холодная и мягкая.
— Эбби Уистлер.
После того как они с мамой обменялись рукопожатиями, мисс Беттис произнесла:
— Пойдем в класс, я тебя со всеми познакомлю. Согласна?
— Да, мэм, — ответила я. И решила, что если все в средней школе Джесси Роджерс такие же хорошие, как мисс Беттис, то все будет о’кей.
Мисс Беттис повела меня вниз через толпу детей.
— Я заберу тебя после школы, Эбби, — громко сказала мама, стараясь перекричать шум.
Мне показалось, что прошла вечность, пока мы добрались до класса. Школа была такой большой, что в ней с легкостью поместились бы три такие школы, как в Хармони-Гэп.
Наконец мисс Беттис остановилась перед классом 309.
— Вот мы и пришли, — сказала она.
Она открыла дверь и слегка меня подтолкнула.
От удивления у меня отвисла челюсть. Я с восхищением рассматривала огромную комнату с компьютерами и настенными планшетами, с аквариумами и полками. На меня уставилось около сотни глаз.
— Рот закрой, а то муха залетит, — выкрикнул кто-то.
Смех разнесся по всему классу.
Мисс Беттис нахмурилась. Все сразу замолчали.
— Ребята, у нас новая ученица. Ее зовут Эбби Уистлер.
Никто из детей даже не поздоровался со мной.
— Эбби, расскажи нам, откуда ты приехала.
Я посмотрела на детей, сидящих передо мной. Они вели себя так, как будто им наплевать, откуда я.
— Ну… я из Хармони-Гэп, это в Северной Каролине, — сказала я, опуская глаза и изучая носки своих туфель, как будто это было самое интересное зрелище на планете.
— Судя по названию, это прекрасное место, — произнесла мисс Беттис. — Но я уверена, что тебе очень понравится в Нэшвилле, правда, ребята?
Никто не проронил ни звука, все только закатывали глаза и пожимали плечами. В этот момент мне очень хотелось провалиться сквозь землю.
Мисс Беттис проводила меня к моей парте, стоявшей около единственного в классе окна.
— Ты будешь сидеть здесь, Эбби.
Я села за парту и постаралась стать очень-очень незаметной.
Мисс Беттис указала на девочку, сидящую рядом со мной и красившую губы.
— Мэдисон, побудь сопровождающей Эбби на этой неделе.
Девочка глянула на меня.
— Конечно, мисс Би. — Она надула пузырь из жвачки, который тут же лопнул.
Я ожидала, что мисс Беттис сделает ей замечание и попросит выбросить жвачку. Но учительница ничего не сказала. Вместо этого она улыбнулась и произнесла:
— Спасибо, Мэдисон. Убедись, что Эбби сможет найти все классы и буфет.
Не глядя на меня, Мэдисон сказала:
— Конечно, как хотите. — Если бы это была миссис Рэдли из моей прежней школы, она бы дернула за волосы девочку, которая так разговаривает со взрослыми.
Я сделала глубокий вдох и попыталась улыбнуться Мэдисон.
Прозвенел звонок. Мэдисон встала и повесила на плечо причудливого вида рюкзак, увешанный разного рода безделушками.
— Пойдем, — сказала она.
— Увидимся здесь же на уроке английского, Эбби, — сказала мисс Беттис.
Мэдисон протянула руку.
— Дай посмотреть твое расписание.
Я дала ей помятый листок бумаги.
Она нахмурилась и разгладила его.
— Ты должна аккуратней с ним обращаться, — сказала Мэдисон.
— Почему? — спросила я.
— Потому что тут записано все — расписание уроков, номер шкафчика и код…
— У меня есть шкафчик? — спросила я.
Никогда раньше у меня не было шкафчика. Только у детей из окружного колледжа Балом были шкафчики.
— Конечно, у тебя есть шкафчик, — сказала Мэдисон.
— А что мне делать со шкафчиком? — спросила я.
Она посмотрела на меня презрительно, словно я была мелкой букашкой.
— Да-a, придется с тобой повозиться.
— Эбби! Эбби, сюда! — кричала мама с парковки, махая рукой.
Мой первый день в средней школе Джесси Роджерс закончился, и моя голова готова была взорваться.
Я села на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу. В первый раз за день я почувствовала себя спокойно.
Мама погладила меня по голове.
— Ты в порядке?
— Да, мама. Думаю, да.
Она улыбнулась, и машина тронулась.
— Ну, как прошел твой первый день в школе?
Я была переполнена впечатлениями, поэтому найти слова было трудно.
— Надо полагать, хорошо. — Вот все, что я смогла ответить.
— Эта школа сильно отличается от твоей прежней школы?
Я засмеялась.
— Да уж, — сказала я. — Дети одеваются иначе, разговаривают иначе и ведут себя иначе. И знаешь, мама, мы переходим из одного класса в другой намного чаще, чем в Хармони-Гэп.
— Неужели? — спросила она.
— Ага. Мой учитель истории — черный, а учитель математики из Индии. Я не могу даже выговорить его имя, но он супер. Я лучше всех в классе.
— Это у тебя от папы, — заметила мама. — Итак, твой первый день пролетел быстро?
— Ну да. Я даже не могу вспомнить…
И тут меня как будто ударило током — за целых восемь часов я ни разу не вспомнила о Тэме. Ни разу.
— Что-то не так, дорогая?
Слезы навернулись мне на глаза.
— Ничего, — сказала я. — Просто я немного устала.
Мы въехали на подъездную дорогу к нашему арендованному дому. Экранная дверь была кривая. Краска кое-где облупилась. На крыльце едва поместился стул. Когда мы впервые увидели этот дом, папа сказал, что во дворе хватит места, только чтобы отлить. Нам с мамой было не смешно.
Мама сидела рядом со мной и тоже смотрела на дом. Мы долго молчали. Наконец мама вздохнула и взяла меня за руку.
— Пойдем в дом и распакуем еще несколько коробок.
Позже вечером, после пиццы и папиного рассказа обо всех тех людях, с которыми он общался в студии звукозаписи, я пошла в свою маленькую комнату — распаковывать еще одну коробку. Я достала оставшиеся книги и альбомы. Поставила фотографию Тэма на столик возле кровати. Потом повесила его ошейник на прикроватный столбик.
Где-то совсем близко завыла еще одна сирена. Я никогда в своей жизни не слышала так много сирен, и автомобильных гудков, и криков людей. Я скучала по шуму ветра в ветвях старого дуба и по уханью совы по ночам. Я скучала по зычному голосу бабушки, который было слышно, даже если ты находишься в другом конце дома.
Я свернулась калачиком в постели и укрылась бабушкиным одеялом. Со столика у кровати я взяла письмо Оливии. Я достала его из конверта и прочитала в пятьдесят второй раз.
Дорогая Эбби,
ты самый лучший друг, который у меня когда-либо был, и я очень по тебе скучаю. Но я очень хочу, чтобы ты была рядом со своими родителями. Ты нужна им. Мой папа любил повторять, что Земля вращается только в одну сторону — вперед.
Постарайся стать счастливой, договорились?
Навсегда твоя подруга, Оливия
— Письмо в стиле Оливии, — сказала я, ни к кому не обращаясь. — Коротко и трогательно.
Я вылезла из-под одеяла и побежала искать маму, что было совсем не трудно в таком крошечном доме.
— Мама, ты уже подключила свой компьютер?
Она посмотрела на меня из-за коробки с посудой.
— Да, он в гостиной. А что?
— Мама, — сказала я, — научи меня отправлять электронные письма.
Ив Калхун жила в пригороде Гэлакса, в Виргинии, на берегу Нью-ривер, с незапамятных времен. Ее отец построил там домик еще в двадцатые годы, когда купил старую мельницу Сойера и сорок акров земли рядом с ней. Люди со всей округи приезжали сюда молоть кукурузу и овес и увозили домой мешки с мукой, с кукурузной мукой и овсяной мукой грубого помола. Местные легенды утверждают, что вместе с мельницей Сойера он прикупил изрядное количество контрабандного спирта. Это совсем не удивило бы Ив. Ее отец любил повторять:
— Человек должен делать все, чтобы прокормить свою семью.
И он хорошо их кормил. У Ив было два брата, Сэмюель и Бен, старшая сестра Ирис и еще Роуз. Ив была самой младшей.
Женщина покачала головой, вставая с потертого кожаного кресла.
