— Я начинаю чувствовать себя мудрым, — гордо ответил Страшила. — Только бы мне научиться пользоваться моими новыми мозгами, и я буду знаменитым человеком!
— А почему из твоих мозгов торчат иголки? — спросил Железный Дровосек.
— Это — доказательство остроты его ума, — догадался Трусливый Лев.
Видя Страшилу таким довольным, Железный Дровосек с большими надеждами отправился к Гудвину.
— Мне придется прорезать у вас дыру в груди, чтобы вставить сердце, — предупредил Гудвин.
— Я в вашем распоряжении, — ответил Железный Дровосек. — Режьте, где угодно.
Гудвин пробил в груди Дровосека квадратное отверстие и показал ему красивое шелковое сердце, набитое опилками.
— Нравится оно вам?
— Оно прелестно! Но доброе ли оно и сможет ли любить?
— О, не беспокойтесь! — ответил Гудвин. — С этим сердцем вы будете добрейшим человеком на земле!
Сердце было подвешено, дыра запаяна, и Железный Дровосек, ликуя, поспешил к друзьям.
В тронный зал вошел Лев.
— Я пришел за смелостью, — робко сказал он, переминаясь с лапы на лапу.
— Одну минуточку! — сказал Гудвин. Он достал из шкафа бутылку и вылил содержимое в золотое блюдо. — Вы должны это выпить!
Запах не особенно понравился Льву.
— Что это? — недоверчиво спросил он.
— Это — смелость. Она всегда бывает внутри, и вам необходимо проглотить ее.
Лев сделал гримасу, но выпил жидкость и даже вылизал тарелку.
— О, я уже становлюсь смелым! Храбрость заструилась по моим жилам и переполняет сердце! — заревел он в восторге. — Спасибо, о, спасибо, Великий Волшебник! — И Лев помчался к друзьям.
Для Элли потянулись дни тоскливого ожидания. Видя, что желания друзей исполнились, она горячее, чем прежде, стремилась в Канзас. Маленькая компания целыми днями вела разговоры.
Страшила уверял, что у него в голове бродят замечательные мысли; к сожалению, он не может открыть их, так как они понятны только ему одному.
Железный Дровосек рассказывал, как сердце бьется у него в груди при ходьбе. Он был совершенно счастлив и находил, что новое сердце гораздо нежнее того, что было у него прежде.
А. Лев гордо заявлял, что он готов сразиться с десятью тигромедведями, — так много у него смелости! Железный Дровосек даже опасался, не слишком ли большую порцию смелости поднес Льву волшебник и не сделал ли он Льва безрассудным, а безрассудство ведет к гибели.
Одна Элли молчала и печально вспоминала о Канзасе.
Наконец Гудвин призвал ее.
— Ну, дитя мое, кажется, я додумался, как нам вернуться в Канзас.
— И вы отправляетесь со мной? — изумилась Элли.
— Конечно, — ответил бывший волшебник. — Мне, признаться, надоело уединение и вечный страх быть разоблаченным. Лучше я вернусь в Америку и поступлю в цирк.
— О, как я рада! — вскричала Элли и захлопала в ладоши. — Когда же в путь?
— Не так скоро, дитя мое! Я убедился, что великую пустыню можно пересечь лишь по воздуху. Ведь и я на баллоне и ты в домике — мы принесены сюда ураганом. Мои баллон цел — я хранил его все эти годы. На него лишь кое-где придется наложить заплатки. Водород добыть я сумею.
Работа по подготовке к пуску баллона продолжалась несколько дней. Элли предупредила друзей о скорой разлуке, и все трое — Страшила, Дровосек я Лев — страшно опечалились.
Пришел назначенный день. Гудвин объявил по городу, что отправляется навестить старого друга — Великого Волшебника Солнце, с которым не видался много лет. Дворцовая площадь наполнилась народом. Гудвин пустил в ход водородный аппарат, и шар стал быстро надуваться. Когда баллон наполнился, к ужасу и восторгу толпы. Гудвин влез в корзину и обратился к народу:
— До свиданья, друзья мои!
Раздались крики «ура», и вверх полетели зеленые шапки.
Мы много лет жили в мире и согласии, и мне больно расставаться с вами… — Гудвин вытер слезу, и в толпе послышались вздохи. — Но мой друг Солнце настоятельно требует меня, и я повинуюсь: ведь Солнце более могущественный волшебник, чем я! Вспоминайте обо мне, но не слишком грустите грусть вредит пищеварению! Соблюдайте мои законы! Не снимайте очков — это принесет вам великие бедствия. Вместо себя я назначаю правителем Изумрудного города достопочтенного господина Страшилу Мудрого!
— Прощай, дитя мое! — слабо донесся голос Гудвина.Изумленный Страшила вышел вперед, опираясь на трость, и раскланялся. Толпа восторженно приветствовала его. Народ тут же поклялся в верности новому правителю.
Гудвин позвал Элли, нежно прощавшуюся с друзьями:
— Скорей в корзину! Баллон готов!
Элли в последний раз поцеловала в морду большого грозного Льва. Лев был растроган; из глаз его капали крупные слезы, и он забывал вытирать их кончиком хвоста. И вдруг Элли потеряла Тотошку. Песик погнался за зеленым котенком и исчез в толпе.
— Скорей! Скорей! — кричал встревоженный волшебник.
Но Элли не хотела оставить любимца в чужой стране. Наконец она нашла его и побежала к Гудвину, но — трах! — веревки лопнули, и баллон взвился вверх.
— Вернитесь! Вернитесь! — в отчаянии ломала руки Элли. — Возьмите меня в Канзас!
Но — увы! — баллон не мог спуститься: в нем не было клапана для выпуска газа.
— Прощай, дитя мое! — слабо донесся голос Гудвина, и баллон быстро поднялся.
Жители Изумрудного города долго смотрели ему вслед и, когда он скрылся из глаз, разошлись по домам.
Назавтра было полное солнечное затмение. Граждане Изумрудного города решили, что это Гудвин затемнил Солнце, спускаясь на него.
По всей стране разнеслась молва, что бывший правитель Изумрудного города живет на Солнце. Народ долго помнил о Гудвине, но не слишком горевал о нем: у них был новый правитель — Страшила Мудрый, настолько умный, что ум не помешался у него в голове и выпирал наружу в виде иголок и булавок.
Жители Изумрудного города страшно возгордились:
— Нет в мире другого города, правитель которого был бы набит соломой!
Бедная Элли осталась в стране Гудвина. Рыдая, вернулась она во дворец. Ей казалось, что у нее уже нет надежды вернуться в родной Канзас.
Элли плакала, закрыв лицо руками. В комнате послышались тяжелые шаги Железного Дровосека.
— Я побеспокоил тебя, — смущенно сказал Дровосек. — Мне хочется поплакать о Гудвине, а некому вытирать мои слезы: Лев сам расстроен, а Страшила — правитель, и неудобно беспокоить его по пустякам.
Элли встала и, пока Дровосек плакал, старательно вытирала слезы полотенцем. Когда же он кончил, то очень тщательно смазался из драгоценной маслёнки, поднесенном ему Мигунами.
Утром компания собралась в тронном зале поговорить о будущем. Новый правитель Изумрудного города важно сидел на раззолоченном троне; остальные почтительно стояли перед ним.
Мы заживем припеваючи, — заявил новый правитель. — Нам принадлежит дворец и весь Изумрудный город. Как подумаю, что еще недавно я пугал ворон в поле, а теперь — правитель Изумрудного города, то, скажу по совести, мне нечего жаловаться на судьбу.
— И я доволен! — сказал Железный Дровосек. — Я получил сердце, а это была моя мечта.
— Обо мне нечего и говорить! — молвил Лев. — Я теперь храбрее всех зверей на свете. Хотелось бы мне, чтобы на дворец напали людоеды или тигромедведи, — я бы с ними расправился!
— Если бы Элли осталась во дворце, — продолжал Страшила, — мы жили бы счастливо!
— Это невозможно, — возразила девочка. — Мне надо вернуться в Канзас, к дяде Джону и тетке Анне.
— Как же это сделать? — спросил Железный Дровосек. — Страшила, милый друг, ты умнее нас всех, пожалуйста, думай!
Страшила стал думать так усердно, что иголки и булавки полезли из его головы.
— Надо вызвать Летучих Обезьян! — сказал он. — Пусть они перенесут тебя через пустыню.
— Браво, браво! — закричала Элли. — Я совсем о них позабыла.
Она принесла Золотую Шапку и сказала волшебные слова. Через открытые окна в залу ворвалась стан Летучих Обезьян. — Что угодно владетельнице Золотой Шапки? — спросил предводитель.
— Перенесите меня через пустыню и доставьте в Канзас, к дяде Джону и тетке Анне.
Предводитель покачал головой.
— Канзас — за пределами страны Гудвина. Мы не можем лететь туда. Мне очень жаль, но ты истратила второе волшебство Шапки напрасно.
Он раскланялся, и стая с шумом унеслась.
Элли сильно огорчилась. Страшила долго думал, и голова его раздулась от напряжения. Элли даже испугалась за него.
— Позвать солдата! — приказал Страшила.
Солдат со страхом вошел в тронный зал, в котором никогда не бывал при Гудвине. У него спросили совета.
— Никто, кроме Гудвина, не переходил пустыню, — сказал солдат. — Но, я думаю, Элли поможет добрая южная волшебница Стелла. Она могущественнее всех волшебниц нашей страны: она знает секрет вечной юности. Хотя дорога в ее страну трудна, все же я советую обратиться к Стелле.
