«Ага! Вот оно. «В своей Жемчужине»! Если она в Гаграх…»
Подумав так, Витя вспотел.
«Вот если бы у Кати был день рождения, и я пришел бы с Репой, Катя была бы только рада».
От этих мыслей Витя уже совсем растерялся, не знал, что подумать дальше, стало скверно на душе, и он пошел смотреть, как бабушка Нюра доит Зорьку, — был как раз вечер.
Предстоял неизбежный разговор с мамой о скором путешествии, Витя не знал, с какого конца приступить.
Неожиданно путешествие отодвинулось еще на несколько дней — Вовка на пляже порезал ногу о бутылочное стекло. Теперь он лежал у себя на сеновале, задрав перебинтованную ногу, около него хлопотали Витя и Катя, а он, довольный вниманием, говорил:
— Рана уже затягивается. Скоро буду как штык.
18. Федя и Матвей Иванович
«20 июня.
Вовка уже ходит. Правда, прихрамывает немного. Погода опять портится. Дождя нет, но пасмурно. Сказал папе по секрету об «Альбатросе» и путешествии. Обещана поддержка. Папа у меня все понимает. В саду у бабушки Нюры созрела малина. Не сорву ни одной ягодки.
Федя обещал завтра взять с собой в поездку по фермам. Федя замечательный человек».
Написав все это, Витя спрятал дневник в свой чемодан и лег спать.
Но не спалось.
И Витя стал думать о Феде.
Вот если попробовать выделить главную черту характера каждого человека, наверно, не у всякого ее сразу различишь. А у Феди — сразу. Он очень любит животных. Он часто приходит к Витиному папе — они подружились: вместе ходят купаться, на рыбалку, подолгу играют в шахматы. И всегда Федя рассказывает о коровах, овцах, каких-то прививках, о породах свиней, которые особенно быстро растут в здешних местах. Слушать Федю очень интересно: коровы, свиньи, овцы в его рассказах похожи на людей — у них свои переживания, радости, ошибки. Федя рассказывает, а сам волнуется, ершит рукой волосы, глаза у него быстрые, и весь он возбужден, будто чего-то недоделал.
— Настоящий парень, — говорит о нем папа. — И счастливый — любимое дело в жизни нашел.
Мама молчит, хмурит брови. Похоже, профессия зоотехника ей не по душе.
Федя очень видный: лицо решительное, с крупными резкими чертами, светлые волосы падают на лоб. И сильный — настоящий богатырь. Витя видел его несколько раз на речке, когда купались вместе. Мускулы, как у настоящего борца — катаются шарами под загорелой кожей.
«Надо мне штангой с осени заняться», — подумал Витя уже в полусне.
За стеклами террасы было тихо и светло — полная луна висела в небе, и казалось, что она сидит на макушке липы.
Рано утром у плетня заржал Пепел.
«Приехал!» — Витя выскочил на двор. Он давно встал, позавтракал и с нетерпением ждал Федю.
— Доброе утро! — закричал Витя.
— Доброе утро, — сказал Федя, подергивая вожжи, Пепел нервно перебирал передними ногами. — Садись.
— Мы сейчас куда? — спросил Витя, устраиваясь в телеге рядом с Федей.
— Поедем на Звянковскую ферму. Пеструха там захворала, — вздохнул Федя. — Давай, Пепел, в Звянковку!
Пепел тряхнул гривой, покосился фиолетовым глазом и побежал рысью.
Выехали из Жемчужины. По бокам дороги гнулась под ветром рожь. Она теперь была желтой, с налившимися колосьями, которые раскачивались, клонились вниз, будто клевали что-то. День был серенький; сквозь белесую пелену, задернувшую небо, было видно солнце, похожее на яичный желток.
Потом солнце совсем исчезло в серой хмари; начал накрапывать редкий дождик.
— Накройся. — Федя протянул Вите брезентовую накидку.
Хорошо ехать в дождь под брезентом, когда тяжелые капли стучат над самой головой, покачивает на ухабах, и постепенно все резче и резче начинает пахнуть мокрой теплой землей, рожью, травою.
Цок-цок-цок, — копыта Пепла по дороге. А дождь все шумит, шумит…
— Слышишь? — нарушил молчание Федя.
— Что? — Витя ничего не слышал.
— Птицы, — сказал Федя.
Витя прислушался. Оказывается, не только дождь шумел вокруг — во ржи звучала птичья разноголосица.
— Вот это — слышишь? Щегол, — объяснил Федя. — И чего сюда, глупый, залетел? Это малиновка тренькает. А вот — скворцы спорят. Букашек всяких во ржи собирают. Полезная птица. Вон! Вон! — Федя показал рукой в серое небо. — Жаворонок. Видишь, по прямой высоту набирает. А это песня его. Жизнь славит. И свою подругу.
Дальше ехали молча — слушали птиц.
Дождь перестал; показалось солнышко, и все засверкало вокруг — как будто драгоценные камни были рассыпаны в полях, на кустарнике, который рос по бокам дороги.
Вынырнули из-за пригорка старые седые ветлы, которые росли на околице деревни; за ними — соломенные крыши Звянковки.
Въехали в деревню, и Федя сказал:
— Давай, Пепел, к коровнику.
Пепел повернул к длинному сараю под белой шиферной крышей, который виднелся чуть в стороне — за последними избами, у оврага.
В сарае было полутемно и пусто. Только в одном стойле вокруг большой пегой коровы толпились люди, что-то горячо обсуждали.
— Федор Иванович! — кинулась к Феде женщина в белом халате. — Наконец-то!
«Вот это да! — подумал Витя. — Федор Иванович! Даже я зову его просто Федей. А женщина уже пожилая».
Около коровы было еще трое доярок и дед в старом длинном пиджаке.
— Мы вас так ждали, Федор Иванович! — сказала одна доярка, совсем молоденькая девушка, и стрельнула в Федю лукавыми глазами. А Витя смутился.
— Второй день пищу не примает, — сказал дед.
— Пеструха-то — лучшая корова наша, — вздохнула пожилая женщина. — Ударница.
— Ну-ка, посмотрим, — и Федя ласково погладил Пеструху по шее. Корова потянулась к Феде, ткнулась головой в его плечо.
— Сейчас, сейчас, — говорил Федя. — А помнишь, ты воспалением легких, болела, дурочка. И ничего — поправили.
«Ну и чудеса! — подумал Витя. — Оказывается, и коровы болеют воспалением легких».
— А как пьет она? — спросил Федя.
— Вполне, — сказала одна доярка. — Даже больше нормы.
— Может, жар? — Федя нагнулся, пощупал у Пеструхи вымя, засунул руку в складку между передней ногой и туловищем, пошевелил чего-то губами, сказал: — Странно. — Вроде нет температуры. Посмотрим, что у нее во рту.
Вместе с дедом в длинном пиджаке они насильно открыли корове рот, и Федя все там осмотрел. Витя заглянул тоже. Рот у Пеструхи был просто огромный. А зубы желтые. И между ними торчали травинки.
— Никакого воспалительного процесса, — сказал Федя и задумался. — А как с надоем? Совсем мало?
— Да с чего давать? — сказала пожилая доярка. — Ведь голодовку объявила.
— Стоп! — Федя даже ударил себя рукой по лбу. — Когда у нее теленка отняли?
— Три дня, как отняли.
— А ну-ка, быстро его сюда! — приказал Федя.
Самая молодая доярка — вся розовая, в кудряшках и в чистом выглаженном халате — убежала из коровника и скоро появилась в ярких солнечных дверях, погоняя перед собой длинноногого теленка пегой масти с белыми пятнами над глазами. Пеструха проворно повернула голову, шумно потянула воздух влажными чуткими ноздрями и вдруг замычала — жалобно, призывно. Теленок кинулся к матери, ткнулся в вымя, стал ударять в него лобастой головой. А Пеструха нежно облизывала сына большим языком, и вся она преобразилась — с нее будто слетели скука и безразличие ко всему; корова теперь не замечала людей, а была занята только теленком.
— Несколько дней пусть сосет, — сказал Федя. — Что же вы, сами не докумекали? От переживаний она занемогла. По сыну тосковала. Не все коровы легко переносят отлучку телят. У них, знаете, тоже чувства. Без меня не отнимайте теленка. Я через пару-тройку дней приеду.
— Хорошо, Федор Иваныч.
— Будем ждать, Федор Иваныч.
— Вы уж нас не забывайте.
Опять ехали по мокрым свежим полям; весело бежал Пепел, а Федя рассказывал:
— Понимаешь, ни у кого из других домашних животных нет такой любви к своим детям, как у коров. Если бы мы рано не отнимали у них телят, коровы бы просто извелись, все бы своим детям отдали.
— Это как? — не понял Витя.
— А очень просто. Чем кормит корова своего детенка? Молоком. С молоком бычок или телка получают от матери все необходимое для развития организма — все питательные вещества, витамины. И вот представь, что будет, если всех этих веществ не окажется в кормах, которые мы даем коровам.
— Что же будет? — спросил Витя.
— Корова начнет выделять их из своего организма — из печени, из костей, из всех клеток. И начнет худеть, болеть, умереть даже может. Но в молоке будут все нужные ее ребенку вещества.
— Какие коровы сознательные, — сказал Витя.
— Отличные животные, — сказал Федя. — Чистоплотные, добрые, неприхотливые. А когда корова заболела и у нее есть теленок, лучше всего пустить его к матери. Она все силы соберет для своего потомства. И поправится.
