Но конверт, который мама держала в руках, был слишком толстым для открыток с последнего праздника. Он был желтый, с адресом получателя, напечатанным на машинке, короче, точь-в-точь как письмо от нотариуса из какого-нибудь фильма. В таком письме обычно сообщают, что вы получили неожиданное наследство в миллиард франков.
Кому конкретно адресовано письмо, разобрать было невозможно. Половина имени стерлась. Тогда мама вскрыла конверт и прочитала:
Уважаемый Жан Икс,
мы рады видеть Вас в числе наших клиентов и благодарим за то, что Вы выбрали нашу фирму.
Модель Z 833 Е, которую Вы у нас заказали, — это гордость нашей марки…
Мама прервалась на мгновение и продолжила:
…Хотим Вам напомнить, что:
1. Приобретать газовое оружие могут только лица старше 21 года.
2. Мы не принимаем в качестве платежного средства коллекционные марки и наклейки с тематикой «Тур де Франс». Оплата производится по чеку.
В связи с вышеизложенным мы, к сожалению, не можем доставить Вам данную модель пистолета.
С уважением,
администрация магазина.
В комнате повисла мертвая тишина — будто только что посреди гостиной упал метеорит размером с футбольное поле! Папа громко сглотнул, выхватил письмо из маминых рук и стал им тыкать по очереди каждому в лицо.
— Я очень спокоен, я крайне спокоен, — еле сдерживался он. — Но два раза повторять не буду. Пусть тот, кому адресовано это письмо, выйдет вперед НЕМЕДЛЕННО!
Никто не сдвинулся даже на миллиметр.
— Я вас предупредил, — грозно произнес папа. — Если умник, который собирается пронести в этот дом оружие…
— Модель Z 833 Е, — уточнил Жан В.
— …сейчас же не признается, — взорвался папа, — вы все останетесь без сладкого до… до совершеннолетия!
— Это не я! У меня узе есть пистолетик с длотиками! — заверещал Жан Д.
— Как я мог его заказать? — отпирался Жан Г. — Я даже писать не умею.
— А я хоть и пишу, — подключился Жан В., — но с кучей ошибок.
Все взгляды устремились на Жана А. и меня. Конечно, мы ведь старшие и всегда во всем виноваты!
— Это Жан Б., — сказал Жан А., побледнев. — Они с его дружком Франсуа даже сделали себе пуленепробиваемые куртки!
— Неправда! — закричал я. — Это ты придумал, что можно расплатиться марками и наклейками, потому что карманных денег нам точно не хватит!
Я же говорил Франсуа, что не надо было брать этого Жана А. к нам в Клуб спецагентов! Во-первых, очки на носу всегда выдают предателя, а этот к тому же, с тех пор как перешел в пятый класс, считает себя самым умным и, конечно, самым крутым.
Еще когда мы вырезали картинку с пистолетом из каталога, я знал, что все это — большая глупость. Но это я придумал подпись: «Жан Икс». Так делают все спецагенты!
— Чтоб мои сыновья заказывали оружие по почте!.. — не унимался папа. Он без сил упал в кресло и простонал:
— Что я сделал не так?!
— Я не хотел, — пробухтел Жан А. — Меня заставили!
— Мы просто играли, — попытался вмешаться я.
— Играли?! — не верил своим ушам папа. — Газовый пистолет — игрушка?!
— Вот это класс! — обрадовался Жан В., который никогда не понимает с первого раза. — Нам тоже можно будет с вами поиграть?
— Тише, пожалуйста! — успокаивала всех мама. — Послушайте, что я скажу…
Она была очень спокойна и, кажется, еле сдерживала смех.
— Шесть Жанов в доме, — сказала она, — это и так перебор. Поэтому никаких Жанов Икс или Игрек нам тут не нужно.
С этим были согласны все. Мама продолжила:
— Если у кого-то из вас возникнет хоть малейшее желание поиграть в нашей гостиной с огнеметом, или гранатами, или еще с каким-нибудь взрывоопасным добром, имейте в виду… Вы запомните этот день на всю жизнь… По крайней мере, ваша попа уж точно. И я не посмотрю на то, что вы спецагенты и владеете самыми убойными приемами, — закончила мама, глядя мне и Жану А. прямо в глаза. — Все меня поняли?
Мы кивнули, не проронив ни слова, довольные, что отделались малым.
— А теперь — бегом в школу, если не хотите опоздать. И даже не думайте, мои юные шпионы, приклеивать хоть одно из ваших оттопыренных ушек к двери, когда папа будет мне рассказывать грандиозную новость. Иначе…
Мы схватили портфели и, не дослушав до конца, пулей выскочили из дома.
— Это ты во всем виноват, стукач вонючий! — налетел я на Жана А. в лифте.
— Сам стукач, — огрызнулся Жан А. — Сразу было ясно, что это дурацкая идея.
— Короче, мы больше никогда не позовем в наш клуб всяких очкариков из пятого класса. Ты за всех постарался!
— Да мне плевать, — огрызнулся Жан А. — Не очень-то и хотелось в Клуб отмороженных малявок.
— Сам отмороженный, — не успокаивался я.
— Ну-ка повтори, что ты там сказал, — пригрозил мне Жан А.
Но я решил не отвечать, и мы разбежались в разные стороны, чтобы не опоздать в школу.
Когда мы вернулись домой, папы еще не было.
— Сюрприз есть сюрприз, — стойко держалась мама. — Осталось подождать до ужина. Может, пока уроками займетесь?
— Да-да, конечно! — сказали мы хором, потому что было самое время смотреть сериал про Рин Тин Тина[1], и побежали в туалет…
Дело в том, что у нас телевизора нет. Мама говорит, что нам и так есть чем заняться, вместо того чтобы смотреть дурацкие телепередачи. Поэтому, чтобы увидеть «Рин Тин Тина», нам приходится толкаться на крышке унитаза: только оттуда через маленькую форточку прекрасно виден телик соседа в доме напротив. Вернее, его экран напоминает почтовую марку, но, имея при себе бинокль Жана А., можно догадаться, что происходит, хотя звук до нас совсем не долетает.
Проблема лишь в том, что бинокль у нас один и Жан А. никогда не хочет делиться. К тому же крышка унитаза не очень-то широкая, и уместиться на ней втроем совершенно невозможно. Вот и в этот раз Жан В. беспрестанно кричал: «Дайте мне посмотреть!» — и дергал нас за штаны. Жан А. дал ему по уху, и все, как обычно, кончилось плохо.
— Это так мы делаем уроки? — раздался мамин крик. — Марш по комнатам!
Учебный год подходил к концу, и на дом задавали только Жану А., у которого в классе есть латынь. Но, учитывая, какой строгий у нас учитель, месье Мартель, я воспользовался случаем и накатал про запас несколько прописей.
В прописях у меня своя методика. Я вывожу двести раз «Я не буду…» и оставляю пустую строчку. Потом, когда учитель говорит, что писать в наказание, просто заканчиваю предложение. Ну, например, так: «…больше смеяться над соседкой по парте, потому что у нее скобы в зубах», или вот так: «…больше плеваться из ручки в доску на уроках этикета».
У нас с Жаном А. один письменный стол на двоих, и, пока я писал, он постоянно косился в мою тетрадь.
— Я не буду, я не буду! Какие же вы глупые, малышня!
— Редиска! Ты ведь тоже был в начальной школе.
— Да, но только меня месье Мартель никогда не наказывал прописями.
— Конечно, ты же его любимчик!
Жан А. терпеть не может, когда его называют любимчиком месье Мартеля. Он взял перьевую ручку, снял колпачок и вылил весь баллончик чернил мне на тетрадь, повторяя, как психбольной: «Я не буду, я не буду, я не буду!».
— Ты за это заплатишь! — крикнул я, набросился на него и повалил на пол.
Началась драка. Тут в комнату вошел Жан В.
— Мама! Мама! Они опять дерутся! — закричал он.
— Ябеда-корябеда! — завопил Жан А. и бросил в него тапком. Жан В. успел увернуться, и тапок угодил прямо в нос Жану Г., который как раз прискакал в комнату с саблей наголо.
Он тоже подключился к драке, призывая на помощь Жана Д. Ох и хорошо же мы подрались!
В какой-то момент Жан В. хотел было прыгнуть на кровать, но Жан А. его опередил.
— Проваливайте из нашей комнаты, или пеняйте на себя, — грозился он, размахивая подушкой.
— Не дождетесь! Мы — пришельцы из космоса! И захватили вашу планету! — заорали Жан В. и Жан Г.
— Вперед! В атаку! — закричал я, запрыгнув вслед за Жаном А. на кровать. — Живыми вы нас не возьмете!
— Пощады не ждите! — не сдавались середнячки.
— Только, чур, вещи не трогать! — крикнул я.
— Слабаки! — наступал Жан А., сняв очки. — Пусть только попробуют, мало не покажется…
— Это тебе сейчас мало не покажется! — пригрозил Жан В.
— Дети! — позвала нас мама. — Папа пришел!
Эх, на самом интересном месте… Мы обменялись еще парочкой тумаков, чтобы как-то завершить драку, и побежали вниз слушать папину новость.
Хоть у нас и нет телика, вечерок все равно удался.
В нашей гостиной, она же столовая, стоит большой диван, два кресла и маленькие складные столики. Мама купила их зимой в магазине шведской мебели. Их всего шесть, и они все разных размеров, чтобы их можно было сложить один в другой, как матрешку.
