Алиса любила к нему ходить, потому что дед за свою долгую жизнь так оброс воспоминаниями и сувенирами, как дно корабля ракушками. Часто Всеволод Михайлович рассказывал ей удивительные истории, где правда перемешивалась с вымыслом, отчего истории становились похожи на сон.
У деда было одно качество, не всегда приятное для собеседников. Ему казалось, что сто лет назад всё было лучше, чем теперь.
Иногда он вдруг замирал посреди комнаты, держа на весу тяжёлый комплект «Огонька» за 1979 год, и задумчиво произносил:
— Мы выходим с Андрюшей из кино. А там киоск. В нём самая вкусная вещь на свете — мороженое эскимо! Хрустит мороз. Мы стоим с Андрюшей и держим по мороженому за деревянные палочки!
— Зачем деревянные палочки? — спросила Алиса.
— От них был главный вкус. Какой вкус!
— Разве сейчас мало мороженого? — удивлялась Алиса.
— Это не мороженое. — Дед был категоричен. — Это развлечение для хлюпиков, которые поднимаются на Эверест на фуникулёре. В наши дни мы шли туда пешком…
Всеволод Михайлович замолк. Потом вдруг сказал:
— Завтра у меня день рождения. Сто пятьдесят лет. Круглая дата. А кто об этом вспомнит?
За окном шёл первый снег, начинался ноябрь, и Алисе стало грустно. Вот прожил человек столько лет, внуков-правнуков много, да все разъехались. Один на Венере живёт, другой улетел в звёздную экспедицию. Некому деду подарок принести.
— А вы не пробовали заказать эскимо на фабрике? — спросила Алиса. — Там же могут сделать всё что угодно.
— Ты угадала, — сказал Всеволод Михайлович. — В прошлом году я туда поехал. Они покопались в архивах и говорят: эскимо снято с производства шестьдесят лет назад. Рецепт утерян. Можем предложить «Марсианский рассвет», «Шоколадный восторг» и ещё сто названий. И кому мешали деревянные палочки?
Алиса пришла домой и задумалась.
Если эскимо нет, надо его достать. День рождения не бывает без подарка.
Алиса достала альбом со старинными монетами, вынула из него металлический рубль с памятником Юрию Долгорукому, выпущенный к Олимпиаде 1980 года, и поехала в Институт времени.
Рабочий день кончился. Роботы уже начали уборку, техники проверяли камеры для путешествий во времени, сотрудники, которые вернулись из командировок в прошлое, сдавали находки. Только в одном зале камеру готовили к работе. Перед ней стоял средних лет человек в длинном полосатом халате и белой чалме, в руке у него был суковатый посох, через плечо висел кожаный мешок.
— Простите, — спросила Алиса, — вы уезжаете в прошлое?
— Да.
— У меня к вам небольшая просьба, — сказала Алиса, протягивая человеку рубль. — Для одного дедушки, у которого завтра день рождения, нужно привезти мороженое эскимо.
— К сожалению, — ответил человек, — я отправляюсь в Среднюю Азию в четырнадцатый век, чтобы поговорить с Ходжой Насреддином. Боюсь, что в те времена мороженое эскимо ещё не делали.
Алисе стало неловко, что она задала такой глупый вопрос. Видно же, что человек едет совсем не туда.
Надо было возвращаться домой. Но Алиса — человек упрямый. Она пошла дальше. В небольшой комнате увидела камеру, возле которой никого не было. На ней надпись: «Не включать. Испытания».
Не включать — так не включать. В Институте времени посторонним вообще находиться нельзя, а к камерам подходить строжайше запрещено.
Алиса сказала сама себе: «Я пошла домой». А ноги уже несли её в камеру. Она включила «пуск». Камера работала нормально. «В конце концов, — подумала девочка, — мне недалеко и ненадолго».
Какой код набрать? Допустим, «1986 год». И она нажала на клавиши.
Через минуту Алиса вышла из камеры, которая была спрятана в подвале старого дома в переулке у Арбата. В подвале было темно, туда редко кто заглядывал. А если бы заглянул, никогда бы не увидел камеру, искусно спрятанную за кирпичной стеной.
Алиса выбралась из подвала и побежала к Арбату. Она уже бывала в прошлом, поэтому не удивилась ни одежде людей, ни шуму.
Шёл мокрый снег, дул холодный ветер. На углу Арбата, у аптеки, Алиса увидела добрую на вид бабушку.
— Простите, — спросила она, — где здесь продают мороженое эскимо?
— Не скажу, — ответила бабушка.
— Почему? — удивилась Алиса.
— Ты никогда не донесёшь мороженое до дома, съешь его на улице. Тут же у тебя начнётся ангина, ты ляжешь в постель и пропустишь занятия в школе. Отстанешь от своих товарищей по классу и останешься на второй год. И никто тебя не пожалеет, потому что ты сама во всём виновата.
Бабушка говорила очень строго, глаза её за толстыми стёклами очков сверкали.
— Это не для меня, — сказала Алиса, — это для дедушки.
— Ах, ты ещё и лжёшь! — возмутилась бабушка. — Ни один дедушка не будет есть эскимо. Эскимо — это мороженое для прогульщиков и второгодников!
Алиса побежала прочь.
«Бабушка не представляет, — думала она, — что у нас нет ангины, свинки, коклюша и скарлатины, что я купаюсь в проруби и поднимаюсь на Эльбрус. Но ведь бабушка не поверит… И то, что на второй год у нас не оставляют, она тоже не подозревает».
Если бы Алиса знала в тот момент, как она ошибается!
Буквально через сто метров Алиса увидела нужного человека. Нужному человеку было лет двадцать. Он медленно шагал по улице и жевал мороженое.
— Где вы его купили? — спросила Алиса.
— В такую погоду… — начал было молодой человек, но увидел отчаянные глаза Алисы и быстро ответил: — У метро. Деньги есть?
— Спасибо! — Алиса бросилась в том направлении, какое указал молодой человек.
Киоск был открыт. У стекла выставлены в ряд пачки, но Алиса не знала, какое из них — эскимо. И сколько оно стоит. Поэтому довольно робко протянула рубль в окошечко и сказала:
— Мне одно эскимо, пожалуйста.
Толстая женщина в белом халате поверх пальто открыла крышку холодильника, вынула оттуда совсем маленькую, невзрачную на вид пачку, из которой торчала плоская деревянная палочка, и начала считать сдачу. Она пододвинула мелочь Алисе, но та не уходила.
— Ты что? — спросила продавщица.
— Скажите, а у вас коробка есть? — спросила Алиса.
— Зачем коробка?
— Мне домой надо отнести, дедушке на день рождения. Я боюсь, что оно растает. Я вам все деньги оставлю. Мне не нужно.
— Нет, вы только поглядите! — громко сказала продавщица, как будто выступала перед большим залом. — Ребёнок о дедушке заботится, себя без мороженого оставляет, а я должна с неё деньги за пустую коробку брать! Да за кого вы меня принимаете? Держи свои деньги, дай мне сюда своё мороженое!
Продавщица отобрала эскимо у Алисы, вытащила из-под прилавка довольно большую коробку из-под торта и положила в неё кучу дымящихся кусков сухого льда. Потом спрятала в лёд целых пять пачек эскимо, закрыла коробку, завязала её и сказала:
— Бери, вот тебе ещё пачка, сама съешь. И не суй мне свои деньги. Пускай мне внук на день рождения мороженого принесёт!
И как ни старалась Алиса отдать продавщице деньги, ничего из этого не вышло. Так и вернулась она в будущее, прижимая к груди холодную коробку, а в кулаке сжимая горстку мелочи.
Когда Алиса вышла из временной кабины, она очень удивилась.
В зале было человек пятьдесят. Среди них её папа, мама, Всеволод Михайлович, врачи, учёные, техники и даже директор Института времени.
— Алиса, ты жива! — закричала мама, схватив её в объятия.
— Осторожно! Коробку раздавишь.
— Я же говорил, что ничего не случится, — сказал директор института. Но голос его дрожал от волнения.
— Как вы успели сюда прийти? — спросила Алиса. — Меня ведь не было самое большее полчаса.
— Ты, по-моему, не умеешь читать, — сердито произнёс директор института, — видишь надпись: «Не включать. Испытания».
— Я виновата, — сказала Алиса, — но мне так хотелось сделать подарок Всеволоду Михайловичу на день рождения.
И она протянула коробку. Дед открыл коробку, из неё повалил белый пар.
