— Это Денёк, — сказала Петька.
Сказала и посмотрела на мальчишек из-под густой рыжей челки, будто говорила: «Вот вам хороший человек, хотите — дружите, хотите — нет».
Сашка первым протянул Деньку руку:
— Я — Саня, а это — Лёха.
Скоро Денёк был посвящен во все дела Бродяг и тут же придумал себе эмблему: летящий по волнам парусник на фоне рыжего восходящего солнца, а внизу — переплетенные буквы Д и X.
— Ты так хорошо рисуешь! — восхитилась Ленка.
— Это еще что! — похвасталась за друга Петька. — Вы бы другие его рисунки видели… Денёк, принеси посмотреть!
— Да ну их… Они старые. Я их еще в третьем классе рисовал.
— Ну и что? — рассудил Сашка. — Главное, что красивые.
В общем, через час, когда пришли Олежка и Генка и закипел чайник, Денёк стал полноправным обитателем Хижины.
Герку Щеколдина все звали Щеколдой. Характер у него был противный, и внешность, и все его друзья, и всё, что с ним связано. В этом были уверены Петька и все ее друзья. Потому что Щеколда был их заклятым врагом. Он жил в соседнем дворе, учился в восьмом классе и всячески вредил обитателям Хижины.
В Заколдованном Лесу у Бродяг был построен из фанеры, веток и разного хлама шалаш. Здесь они летом играли в разбойников, и, несмотря на появление Хижины, шалаш оставался одним из их любимых мест. Но про него узнал пронырливый Шик — Васька Шибаев из компании Щеколды. И началось! Разбегутся Бродяги вечером по домам, а утром приходят в шалаш и находят там окурки, битые бутылки, обертки от чипсов и печенья, пустые пачки сигарет. Ребята злились, прибирались, сжигали мусор, но утром все повторялась снова. На узких скамейках, которые сколотил для шалаша Иван Петушков, появились выжженные спичками такие слова и рисунки, что на них и сидеть-то противно было. И запах по углам…
— Нет, с этим надо что-то делать! — гневно и в который раз уже сказала Петька.
— Давно надо, — философски заметил Генка, — только что мы сделаем?
— Хоть дежурных на ночь оставлять, — предложил Сашка.
— А что? — Петька обвела друзей взглядом. — Давайте, в самом деле, дежурить.
— Ага, их вон сколько, и все здоровые как быки! Напинают — только и всего, — раздраженно пробурчал Лёха.
— Да мы их сами! — тут же вспыхнул Олежка. — Ребята! Давайте правда их побьем!
— Спор кулаками не решается, — серьезно сказала Ленка.
— А чем тут решать? — спросил Олег, но спорить не стал, потому что драться со Щеколдой и его друзьями действительно бесполезно: они все во-он какие, одним пальцем раздавят.
— Может, с ними поговорить? — неуверенно предложила Ленка, заранее зная, что ей ответят. — Они же тоже люди…
Все посмеялись: поговорить со Щеколдой. Ну-ну!
— Ну не родителям же будем жаловаться… — вздохнул Сашка.
— А что? — возразил Генка. — Уж взрослых бы они послушали.
— Да ну их, этих взрослых! — сказал вдруг молчавший до сих пор Денёк. — Надо с ними… хитростью бороться.
— Это как? — удивился Генка.
— А вот так…
К обеду всё для выполнения Денькиного плана было готово. Нашлись и веревки, и ведро, и краска. Сделали рогатки, насобирали липучих репейников. Кто-то стащил из дома целый пакет гороха. Для очистки совести написали на куске фанеры грозные слова:
ЩЕКОЛДА И ЕГО ШАЙКА! ЕЩЕ РАЗ СУНЕТЕСЬ В НАШ ШАЛАШ — ВАМ НЕ ПОЗДОРОВИТСЯ!
Плакат повесили над входом в шалаш еще до обеда.
— Вот, теперь хоть честно… — вздохнула Ленка. — Хотя все равно мне эта затея не нравится.
— Придумай тогда что-нибудь другое, — возразил ей Сашка.
— Не переживай, все будет здорово! — подбодрил ее Лёха. — Они у нас узнают, где раки зимуют!
Идея с ловушкой всем ребятам понравилась. Они весь день провозились, разводя краску, укрепляя ведро с ней над входом, протягивая веревки-спотыкалки и тренируясь стрелять из рогаток.
— Все равно они нас потом по одному отловят, — тоскливо сказал Генка.
— Не отловят, — успокоил его Сашка. — Мы еще что-нибудь придумаем. Денёк, потяни-ка посильнее…
Пока делали в шалаше ловушку, Петька и Денёк рассказали ребятам про дом над обрывом, про Егора и спящий духовой оркестр. Передали приглашение на день рождения.
— Если на день рождения, то нужен подарок, — сказала Ленка. — Только я совершенно не знаю, что дарят в этот день домам.
— Да уж, — расстроилась Петька, но тут же придумала: — Ой, ребята, а давайте сделаем дом сами! Такой же, только маленький!
— Макет? — уточнил Сашка.
— Ага… Только можно все напридумывать, будто он сказочный.
— А из чего делать-то? — спросил Олег.
— Ну, я не знаю… Из всего. Можно из пенопласта и деревяшки. Можно и старые коробки найти.
— И мох насобирать, траву всякую, чтобы обрыв сделать, — подхватил Денёк.
Сашка сказал:
— Голова Петька! Айда на Утес!
— А шалаш? — ревниво напомнил Генка.
— Посчитаемся, кто дежурить останется. Все равно Щеколда днем не появится. А если что, то сразу за кем-нибудь взрослым…
— Ага, а за кем? — протянул Лёха так обиженно, будто его уже оставили дежурить.
— За Иваном нашим можно, — сказала Петька. — Он сейчас дома, он поможет.
— И за моим отцом тоже, — сказал Генка.
Сашка скомандовал:
— Всё, решено! Денёк, считай.
Дежурить выпало Генке. Он пороптал на судьбу и попросил друзей поскорее возвращаться:
— А то мало ли что…
Утес был волшебным местом. Там всегда что-нибудь находилось: сломанный самокат, механизмы от часов, мотки медной проволоки, разноцветные камушки, обрывки сетей.
Бродяги часто ходили на Утес. Иногда на поиски сокровищ, иногда просто так — посмотреть с него на речку Ямолгу. Хорошо было сидеть на утесовой макушке и глядеть, как речка неторопливо течет внизу.
Дорога на Утес не близкая: нужно пройти три квартала и потом еще минут пятнадцать идти по берегу. Сейчас ребята неслись во весь опор: ожидание вечерних событий будто щекотало им пятки. Петька на бегу рассказывала Деньку про Утес.
Вдруг Олежка резко затормозил и схватил Денька за руку.
— Вон он, Щеколда и компания!
На скамейке у подъезда сидела почти вся щеколдинская компания: и вертлявый Шик, и тощий, вечно сонный Валька-заяц, и «приглаженный» мальчик Вова Уренский, и другие. И сам Щеколда — высокий, с орлиным носом и темным крылом волос.
Бродяги остановились, издалека поглядывая на них, будто примеряясь, справятся они с врагами или нет.
— Вон, смотри, — толкнула Петька Денька в бок. — Видишь высокого, в желтой жилетке? Это он, Щеколда.
Денёк смотрел как-то странно, потом опустил голову и нахмурился.
— Ладно, пойдемте, — буркнул Лёха. — Чего их разглядывать… Вечером наглядимся по горло, надоест еще.
И ребята пошли дальше. Но не успели они дойти до моста, Денёк остановился.
— Ребята, — сказал он, — вы извините, но я сегодня вечером с вами не могу быть там, в шалаше.
— Сдрейфил! — не то удивился, не то возмутился Лёха.
— Да нет! Вы не понимаете…
— Конечно, где уж нам… — язвительно бросил в сторону Сашка.
— Он мой брат… — упавшим голосом сказал Денёк.
Сначала Деньку никто не поверил. Даже посмеялись, а Петька возмутилась:
— Какой еще брат!
— Двоюродный… Папин племянник, Герман Щеколдин. Он в сороковом доме живет. В пятнадцатой квартире. А эту жилетку ему моя сестра сшила, между прочим.
— Да-а, история… — протянул Олежка.
— Разве я виноват, что он мой брат! — с отчаянием сказал Денёк.
— Никто тебя не винит, Денёк, — мягко сказала Ленка. — При чем здесь ты? Ты же не можешь отвечать за его поступки.
Лёха же спросил непонимающе:
— Ну а почему вечером-то не сможешь?
— Ну как же я… Он ведь брат.
— Подумаешь!
— Вот и подумай! — яростно вступилась за Денька Петька. — Тебе, Лёшенька, этого все равно не понять: у тебя братьев-сестер нету.
— Будто я виноват, что нету! — полушепотом ответил Лёшка.
Петьку будто мокрым полотенцем хлестнуло по щекам: все знали, что Лёшкину маму с его еще не родившимся братишкой сбила машина. Случилось это пять лет назад, еще до школы. Водителя той машины так и не нашли, да и не искали толком.
Ребята замолчали, глядя кто куда. Только Денёк, ничего не знавший про Лёшкину беду, спросил:
— Что же делать, ребята? Их, конечно, надо наказать. Они сами виноваты, но не могу я так… брату.
И Денёк тяжело вздохнул.
— Ладно, чего там… — сказал Сашка. — Не можешь так не можешь. Ясное дело, что не можешь. Нам-то Щеколда — заклятый враг, а тебе — брат. Пойдемте на Утес, чего здесь стоять.
