Лесная тропинка вывела к шалашу из сосновых веток. В шалаше было весело: там смеялись от души и рассказывали что-то очень интересное. Петька не удержалась и сунулась туда. Так она познакомилась с тремя девчонками и двумя мальчишками из соседнего отряда. Приняли Петьку необыкновенно радушно, удивились, что ей в лагере не нравится, еще больше подивились ее смелости (одна! по лесу! домой!) и уговорили остаться. Да Петьке уже и не хотелось домой. Потому что жизнь в лагере в один миг стала интересной! Потому что ее новые друзья столько всего знали и умели! Потому что, оказывается, в лагере есть столько замечательных мест! И Петьку везде брали на равных, во все игры, хоть она и была младше ребят на целый год. И когда мама с папой приехали на выходные к дочери, то застали ее уже не зареванной, а счастливой.
Но еще больше счастья было у Петьки, когда первого сентября она увидела среди незнакомых ребят свою лагерную подружку.
— Ленка!
— Ой, Вета…
— Ты в каком классе?
— В первом «Б».
— И я! Вот это да!
А потом выяснилось, Что Апрелевы переезжают в Петькин двор. Ленке было уже почти восемь лет, она была самой старшей в классе, и Петька очень гордилась, что у нее есть такая замечательная подруга.
— Леночка удивительно красива, — сказала как-то Петькина бабушка. — У нее такие необычные египетские глаза.
— Вета, ты бы с Лены пример брала: ее на собраниях всегда хвалят, — говорила мама.
Петька бы и рада, но у нее не всегда получалось, потому что Ленка все умела и все могла — Петька была в этом уверена.
А еще Ленка была честная и справедливая.
— Она моя совесть, мамочка, — искренне признавалась Петька.
И правда, иногда хочется увильнуть от каких-либо неприятностей, что-то не совсем честное сделать, а потом, как подумаешь, что Ленка по этому поводу скажет, вся охота пропадет.
И Ленке первой решила рассказать Петька про Денька и старый дом. В школе рассказать не получилось: все время кто-нибудь крутился рядом, и Петька пришла к Ленке вечером. Ленка помогала маме купать трехмесячную сестренку. Маленькая Катя купаться любила, была не капризной, и Ленку мама отпустила. Петька одним глазком все-таки заглянула в ванную, щелкнула языком Катюшке и пошла с Ленкой на балкон.
На балконе у Ленки была настоящая комната: стоял у стены аккуратный шкафчик, два низких табурета и столик, узкая кушетка, на полу лежали старые цветастые половики. Как только становилось тепло, Ленка перебиралась на балкон жить. Вытаскивала надувной матрас и теплые одеяла. Так спала ночью, днем все это складывала в ящик. Тетя Марина, Ленкина мама, пыталась с этим бороться, но потом махнула рукой: все равно в однокомнатной квартире не развернешься, тем более когда появилась Катюшка.
Петька очень любила эту Ленкину «комнату». Она уселась на кушетку, скрестив ноги по-турецки, и погрузилась в раздумья. Петьку уже давно мучила совесть, что она ничего не рассказывает Бродягам о своем новом друге, а Денька не знакомит со своими одноклассниками. Почему она их сразу не познакомила, Петька теперь и не помнила, а выкручиваться уже сил нет. Вот сейчас Ленка спросит, где она вчера целый день была, а Петьке опять придется что-нибудь сочинять, будто дружить с Деньком — это великая тайна или преступление. Нет, всё, хватит!
— Ты где вчера была? Мы мечи весь день делали, за тобой три раза бегали, а тебя не было, и Ирина ничего вразумительного сказать не могла.
Петька решительно тряхнула головой и сказала:
— Ленок, ты только не обижайся, что я сразу не сказала, зато я сейчас все расскажу! Знаешь, во мне столько накопилось!
И Петька на одном дыхании все выложила подружке, как на лыжах с горки съехала, — и про знакомство с Деньком, и про матросскую рубашку, и про его замечательные рисунки, где корабли и неизвестные города, и про дом над обрывом, и про умерший оркестр.
Ленка слушала открыв рот, а потом сказала:
— Ну-у Петище! Ты чего раньше-то молчала?
Петька только плечами пожала.
— Веди его к нам!
— Прямо сейчас?!
— Конечно! А я пока всех соберу.
Петька вскочила:
— Нет, Лен, пойдем со мной! А то мы с Деньком опять увидим что-нибудь интересное и свернем. Так никогда и не дойдем до Хижины. Мне нужна твердая рука, которая меня держать будет! — вспомнила Петька, что обычно папа про нее говорит.
Ленка покачала головой и пошла звонить Сашке, чтобы тот собрал всех Бродяг в Хижине. Петька тяжело вздохнула, потому что больше всего она боялась из-за Сашки: он умеет так насмешливо посмотреть и улыбнуться, что у нее все внутри сжимается. Еще подумает что-нибудь ненормальное!
Ленка вернулась через пять минут в красном ситцевом сарафанчике.
— Ну, бежим? — весело спросила она.
— Бежим… — тяжело вздохнула Петька.
Денька они увидели на подоконнике. Глаза у него были грустные.
— Денёк, привет! Познакомься — это Ленка.
Денёк заулыбался, перекинув ноги на улицу.
— Привет!
Ленка улыбнулась тоже, выразительно посмотрела на Петьку: зови, мол.
— Ты чего сидишь, как петух на насесте? Пойдем гулять! — сказала Петька.
Но Денёк тут же покачал головой.
— Почему? — удивилась Петька.
— Не пускают? — сразу поняла Ленка.
Денёк кивнул.
— Вот тебе раз! Тебя же всегда везде пускают!
— Да я тут… В общем, сам виноват.
Петька бесцеремонно перелезла через забор садочка, забралась к другу на подоконник.
— Из-за вчерашнего, да? — спросила она. — Из-за того, что поздно вернулся? Я же говорила, надо было меня с собой взять!
— Да нет, Петь, это совсем не из-за этого.
В комнату заглянула Денькина мама.
— Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна! — отважно поздоровалась Петька.
Вообще-то она Екатерину Дмитриевну побаивалась, но сейчас ей надо было во что бы то ни стало вызволить Денька на улицу, и весь страх прошел.
— С кем ты, Денис? A-а, Лиза, здравствуй… Ты что, через окно?
— Да я… — Петька смутилась и тут же выпалила: — Екатерина Дмитриевна, а Денису совсем-совсем погулять нельзя? Мы бы немножко…
Денёк дернул ее за рукав и нахмурился, но Петька сделала вид, что не заметила.
— А то, что он вчера так поздно, так это он нам помогал. У нас, знаете, Галя осталась на осень по математике, и он с ней вчера весь день примеры решал!
— Да? — удивилась Екатерина Дмитриевна. — А мне про какой-то дом рассказывал…
— Нет, дом тоже был, но это в перерывах, а так все примеры да примеры… Отпустите его погулять, а? А то он от математики зачахнет…
— Ну да, зачахнет он! Если бы только он вчера так, а то совсем от рук отбился. Миксер вот мне сломал…
Петька открыла рот и посмотрела на Денька. Тот сидел опустив голову, ногтем отколупывая краску от подоконника.
— Хотел, говорит, вертолет сделать!
Медленно сползая с подоконника, Петька пробормотала:
— А вы знаете… Миксер — это тоже я… То есть мы вместе… хотели вертолет. Только вы не расстраивайтесь, я вам новый принесу. Мы как раз новый купили…
Денёк сердито гнал по дороге камушек. Петька посматривала на него виноватым взглядом, Ленка на Петьку — укоризненным.
Все трое молчали — Петька наконец не выдержала:
— Ну чего ты дуешься, Денёк? Тебя же отпустили, и за миксер ругать не будут, раз это не ты.
— Ага, ты не слышала, что ли? «Мы договаривались, что ты всегда будешь только правду говорить». Мы ведь на самом деле договаривались, а я…
— А ты бы сразу правду говорил!
— Ага, как мы с тобой его грохнули! На тебя, что ли, все свалить, если уж правду?
— Ну и…
— Ну и… Еще и Галинку приплела.
— Ну и приплела. Моя сестра, хочу — и приплетаю.
Просто она мне под руку попала.
— Тогда уж не под руку, а под язык.
Ленка молчала, молчала и наконец сказала строго:
— Оба хороши. Пойдемте быстрее, нас уже заждались все.
Но оказалось, что в Хижине еще не все собрались. Как всегда, опаздывал Олежка, Генки не было дома. Сашка с Лёшкой пробовали новые мечи.
— Ух ты! — выдохнул Денёк, когда Ленка торжественно и важно распахнула дверь Хижины.
Здесь было так, как бывает в самых лучших фильмах, — солнце в чердачные окна, старая циновка и половики на полу, за балку подвешен почти корабельный фонарь, старинный, потемневший от времени колокольчик у двери… Денёк смотрел на все черными глазами-черносливинами. В них были восторг и волнение. Петька тоже чуть волновалась, но с ней была Ленка, а значит, все должно получиться: Денёк понравится Бродягам, а они — ему. И Петьке не надо будет разрываться между ними.
— Это Денёк, — сказала Петька.
Сказала и посмотрела на мальчишек из-под густой рыжей челки, будто говорила: «Вот вам хороший человек, хотите — дружите, хотите — нет».
