к ним заглядывала?
Диана еще плохо представляла себе, что такое паспорт, поэтому нет, не заглядывала. Да и какая разница, что там в бумажке, вместе же не живут!
Динка насупилась и пошла в наступление:
– Факты такие: я родилась не по любви!
– И что? Ты сдохнуть хочешь? Ты для себя рождалась, а не для них! Слышишь, для себя! И кто бы тебя ни родил, да хоть Кощей Бессмертный с бабой Ягой, ты в этот мир пришла для себя и со своей собственной миссией! Поняла, мозги куриные?
– Кощей Бессмертный с бабой Ягой? – вздохнула Диана. – Ты недалека от истины…
Девчонки переглянулись, вспомнили бабу Валю – Ягу, папку – Грибнича, мамку – старуху Сказочницу, да деда Ваню – царя-самодура и рассмеялись.
– Да, да, коль родилась, так живи и стихи свои пиши! – вспомнила Алиса слова мамы Инны.
– А если жить совсем уж тошно? – спросила бывшая кошка.
– Борьба. Борьба за жизнь – главный фактор эволюции! Так все учителя говорят. А им нельзя не верить.
– Почему?
– Потому что учитель – это и есть бог на земле.
– Кто тебе такое сказал?
– Сами учителя и говорят.
Диана засомневалась.
– Да, да, и баба Валя это подтвердила, и мама, и папа.
– А дед?
Алиса развела руками:
– Ну, у деда свои бог и дьявол: топор да политика.
– Неужто?
– Так точно! – рявкнули водяные, нырнули в воду, вынырнули, держа в руках фляжки с бражкой, отхлебнули по глотку и гаркнули. – А теперь айда в картишки ёриться!
– Может, перескочим главу про карты? – попросила Алиса.
– Никак нельзя! Законы жанра-с, – заржали Ичетики, размахивая Таро перед носами сестренок.
Алиска запротестовала:
– Ну, нет, в картинки я играть не умею, мы только в подкидного или, на худой конец, переводного дурака.
– В лото хочу! – потребовала Диана. – Там такие смешные бочонки, и монетки так загадочно звенят.
Водяные пожали плечами, и карты Таро превратились в обычные, с мастями. Алиса деловито расселась на мху, Диана рядом, Ичетики раскинули колоду, и игра началась. Играли они тридцать раз подряд. День сменился ночью, но продолжалась ничья с переменным успехом. А как же! Ведь каждому хотелось отыграться.
– Стоп, баста! – не выдержал один из духов, когда выигрыш был на его стороне.
– Нет! – закричали сестры. – Играем в последний раз.
– По рукам, – кивнули водяные и раскинули в последний раз.
Выиграли наши внучки. А то! Деда Ивана школа. Нежити насупились:
– А всё одно – не скажем вам, где Бриллиантовые горы, где птица черная прячется и даже то, кто вы сами такие и откуда.
Алисе стало жаль потерянного времени, она сжала кулаки и зашипела:
– Ну, и ладно! Фиг с вами. Сопьетесь – не жалко!
А Диана, вспомнив свой животный инстинкт, резко развернулась и толкнула Ичетиков в воду.
«Буль-буль», – заволновалась мутная жижа, поглощая грузные тела.
– За вами должок! – пригрозила старшая пальцем сомкнувшейся воде.
– Пошли отсюда, – брезгливо сплюнула Диана.
Сестры поднялись и заспешили прочь по темному Заболотью – туда, куда несли их ноги. Темно, зябко, но лишь бы подальше от склизких пересмешников!
– Дин, а Дин, – пыхтела Алиса, едва поспевая за сестрой.
– Чего тебе?
– А ты никогда не простишь меня за то, что я тебя в шахту толкнула?
– Да ладно тебе, – пропыхтела девочка-кошка. – Зато теперь я чую дорогу. Всё плюс, а не минус в пути.
– И то верно, – облегченно вытолкнула из себя чувство вины вторая нашкодившая «кошка».
Бежать в темноте им стало гораздо веселее.
А где-то там, далеко-далече: у подслеповатой Сказочницы ёкнуло сердечко:
– И то верно, пусть бегут веселее. Не надо нам страшных сказок. Устал народ, сдулся, – старушка завернулась в теплый тулуп.
– Беги, дочка, беги! – промурлыкала она, засыпая.
И дочки бежали. Вернее, летели навстречу новым приключениям, уже не таким страшным и колючим, как раньше. Или просто они стали отважнее?
– Растут! – прослезился в темной Руси Леший и тоже захрапел в своем уютном шалаше.
Глава 8. Злой дух Моховой
«Вот я и бегу, загадочно так бегу, – думала Алиса на ходу. – Сказочницу из беды выручаю. Сказки – дело святое! Она должна их писать. Но почему судьба всегда бьет по самому больному? Ну, подвернула б она руку или ногу. Нет же, ослепла. А слепой как писать?»
Тут ей очень стало жаль не только незрячую старушку, но и горемыку маму, пытающуюся уловить и записать нашептывания Сказочницы, и даже свихнувшуюся на ясельных байках бабу Валю. Алиса вдруг сама захотела стать доброй-предоброй бабушкой и каждый вечер читать своим внукам «Колобок», «Теремок» и «Репку».
«Вот мы и бежим. А куда бежим? – думала на ходу Диана. – Прижаться бы как раньше к теплой печке, закрыть глаза и никогда-никогда их не открывать!»
Белый свет глазами кошки казался ей гораздо серьезнее, больше и загадочнее. Незнание мироустройства приводило ее то в дикий восторг, то в глубокое равнодушие. А теперь жизнь по-скоморошьи пестрила в глазах, очарование ушло, загадки стали объяснимы и не таинственны. Каждый взрослый и ребенок пытался ей что-нибудь да объяснить. Тьфу! Бывшей кошке как-то неинтересно стало жить. Она злилась на Заболотье, на родные Мгачи и на всё-всё вокруг: «Нет, есть где-то мой край, где мне будет хорошо! Или было…» – в ее голове иногда проскальзывал многогранный темно-сиреневый мир с осколками звуков «дзинь-дзинь», там она ощущала себя ни человеком и ни животным, а глазами, смотрящими в крохотную вселенную. Такую крохотную, что невозможно даже рассмотреть кипящую на планетах жизнь. И таких вселенных была тьма тьмущая! И они плавали какой-то в сфере, а ее глаза находились за сферой – в другом, еще более огромном пространстве. И ей не то чтобы было всё равно, что творится на планетах, но даже самые глобальные проблемы казались проходящими. Еще миг, и этот шар лопнет, и народится новый с новыми вселенными, а жизнь практически повторится со всеми ее большими взрывами и мучениями душ. Ее заботила только одна мысль: как сделать так, чтобы жизнь не повторилось, а сделала новый виток: лучше, добрее, веселее, без злобы? Но в этом она была бессильна. Она просто вглядывалась внутрь маленького мира, да и только. Хотя нет. Она пускала туда свои фантомы… Нет, нет, она запускала туда крохотные частицы своего разума, которые подселялись в души людей. А как всё это выглядит на планетах – ее глаза рассмотреть не могли. Или Динке просто дали посмотреть на запредельный мир теми большими глазами? Потому что ничего другого она не помнила и не знала о том гигантском пространстве. В детском уме осталось лишь ощущение фразы (даже не
