большую сходню.
Протрубил Полкан в горн могучий, и пришли к нему стар и млад, загадочные дела свои бросив. Выставил главный Песьеглавец вперед свое брюхо и прорычал:
– Слушай сюда, едет к нам татар орда: одна, нет две орды – две деревенских головы. Женщины, то бишь, младые, но уж дюже заводные.
Племя зашумело, загигикало, заулюлюкало, засюсюкало.
– Молчать! Бабье племя – всё не рать. Воевать с ним смысла нет.
– Так сожрать их на обед!
– А сожрем мы их сома, жирный прет тех дев сюда. А с бабья навара нету, не хватит даже на котлету. Отроки они, однако. Лет им, то есть, маловато. Не годятся и в невесты.
– Подрастут! Ну, честно, честно.
– Нет, оставим их в покое. У них миссия.
– Не спорим.
– А кака?
– Спасать и нас. У Сказочницы левый глаз, да и правый болен тоже. Ослепла, значит.
– Эт не гоже!
– Нам-то что?
– На глазу у ней бельмо, и писать она не может. Кто былину про нас сложит? Песен дивных напоет, мол, живет в горах народ: стан людской и волчий взгляд, храбрей Ярилы тот отряд!
Загудела волчья рать, каждый лезет выступать:
– Поможем, да, а что им надо?
– Живой воды.
– Да нет уж, на кол!
Порешили, порешали, ничего не нарешали, сели все у брега, ждут.
– Корабли уже плывут!
Сом наш тихо подплывал, в свой ус песню напевал:
– Там за морем-океаном Пёсий остров есть. Болваны ждут меня к себе на ужин, сом им толстый очень нужен.
– Земля! – выдохнула Алиса.
– Земля! – напряглась ее напарница.
– Земля! – промычала рыбина, вздыбила свою огромную спину, вытолкнула пассажирок на мель, а сама развернулась и поплыла обратно к Морскому царю, отсиживаться под жемчужным троном.
Обескураженные Песиглавцы долго пялились на круги в воде, в то место, куда нырнул их обед. А оставшись без желанной добычи, разозлились и пошли стеной на наших красавиц. Девчонки высунулись из волны, увидели грозное нечеловеческое войско, прущее на них с голодным блеском в глазах, и зажмурились. Тимофей рванул к соратницам, вцепился в Алискин рюкзак, болтающийся над водой, уселся на него и нахохлился. Идти в наступление за спиной хозяйки ему, видимо, было намного комфортнее. Хоть Песиглавцы на этот раз перли в бой без оружия на двух беззащитных крох, но вид у них был устрашающий: накаченные голые торсы и мохнатые волчьи головы, клацающие острыми клыками.
У Алисы за закрытыми веками промелькнула вся ее жизнь. Пробормотав какую-то молитву, строго-настрого запрещенную в их атеистической семье, дочка-внучка, уняла растекшийся по крови ужас и отчаянно шагнула навстречу зубастым псачеловекам. Вылезла на сушу, отряхнулась, прямо как собачка, поклонилась три раза и дрожащим голосом произнесла:
– Здравствуйте, люди добрые! Меня зовут Алиса, а мою сестру Диана, – она поискала глазами младшенькую.
Та прямо-таки в кошачьей панике бултыхалась на мелководье, не зная, куда ей деться: в ад или сразу в рай?
Старшенькая вздохнула:
– Мы ищем Бриллиантовые горы, внутри них, говорят, есть животворящий ручей, нам просто необходимо спасти Сказочницу от лютой смерти! – не прерывая свою речь ни на секунду, малышка сердито согнала ворона с рюкзака, открыла его, достала черный спортивный костюм и, тряся штанами да кофточкой перед носами зверья, продолжила. – А у вас есть дети моего возраста? У нас имеется для них подарок: одежда, обыкновенная человеческая одежда.
Любопытство взяло верх, и рать остановилась. Полкан наклонил голову набок и поднял руку вверх, мол, не трогать жертву до выяснения обстоятельств. Он в глубине души очень хотел помочь Сказочнице, он-то понимал, что такое сказки, в отличие от своих подданных, которым былинное небо, ох как житья не давало, а тут еще и сказки какие-то.
– Сюда, малявки! – позвал начальник детей Песиголовцев.
Сквозь толпу пролезли всего лишь пять малышей разного пола и возраста. Полкан вырвал из людских рук костюм, повертел его в лапах, понюхал и кинул мальцу, который был чуть пониже Алисы. Щеночек аж затявкал, заскулил от удовольствия, долго путался, но всё же напялил на себя обновку (воеводушка помог) и пошел колесом кружиться перед стаей. Взрослые умиленно заулыбалась, но остальные четверо парубков зарычали, опустились на четвереньки и поползли с грозным воем на Алису. Дочь судорожно схватила портфель и стала в нем рыться. Нашла веревку, вытащила ее:
– Вот!
– Зачем нам это вот? – гавкнули волчьи дети.
– Вот, ну вот и всё, – девочка смущенно хихикнула, ужас снова начал растекаться по ее венам.
И тут небо заткнулось, громыхнуло грозой и нависло над школьницей тучкой малою. А эта тучка возьми и покажи девчушке картину прошлого: как она с подружками возле школы прыгает через скакалку, хохочет! В первые секунды видения несчастная девочка обзавидовалась своей мгачинской жизни, но потом спохватилась, взяла веревку в руки как скакалку, стала прыгать и притворно смеяться. Чудо дети застыли на месте, отвесили челюсти и выпучили глаза. Но быстро сообразили что к чему, вырвали бечевку из женских рук и тоже принялись прыгать, падать, спотыкаться, заплетаться и искренне хохотать. Взрослые особи расслабились, махнули на молодую купчиху руками и разбрелись по своим особо важным делам, оставив малышню играться на воле.
Подождав, когда толпа рассосется, Диана на карачках выползла на мрачный берег и обходными путями потянула сестрицу к Бриллиантовым горам. Девочки и их питомец растворились меж камней. Казалось, никто их исчезновения и не заметил. А может, сделали вид, что не заметили. Но как бы то ни было, мокрые ученицы пробирались по вражескому стану, прячась за булыжники. Тимофей пыхтел, перелетая от камня к камню. Темные, зловещие горы приближались и ухали эхом молотков да кирками одноглазых Дивьих людей. С каждым шагом становилось всё страшнее и страшнее.
Глава 11. В подземелье у Дивьих людей
Горы надвигались на бегущих к ним человечков огромным чёрным драконом, который расползался, раздвигался и готовился вот-вот проглотить наших крох.
«Из огня, да в полымя! – засело у Алисы в мозгах и стучало молоточком. – Тук-тук-тук»!
«Лишь бы от злых собачищ подальше!» – твердила про себя Диана.
Одноногие и однорукие люди рисовались ей неуклюжими уродцами, от которых всегда можно уйти, ну, или распихать их ногами.
Ворон же беспокоился за алчность своей хозяйки, знал, как она любит экономить да считать деньги в Зубковском хозяйстве. Мысли его были хмуры: «Как завидит моя Алисонька бриллианты, так захапает их для нужд семьи или для своего собственного приданого. И тогда всё, пиши пропало!»
А Бриллиантовые горы ничего не думали, они расступились перед беглецами зияющей черной пещерой, куда и юркнули юные геологи, дабы изучать там залежи полезных ископаемых да искать
