Кто виноват?
Наутро, ещё до завтрака, Лида первая побежала в комнату старшей группы. Ей хотелось поскорей посмотреть на кукольный дом. Она вбежала — и остановилась. Что такое? Вместо дома — одни только развалины, а под рухнувшими стенами лежит с закрытыми глазами Фиалка.
Лида подняла Фиалку, но глаза у куклы не открылись. Лида тряхнула её, но это не помогло. Пожарный тоже лежал на полу. Он был без каски, а из головы у него торчала пакля.
— Наташа! — закричала Лида, — Толя, Алёша!.. Скорей сюда! Что тут случилось!
Дети вбежали в комнату, да так и ахнули: кукольный дом разрушен, всё перевёрнуто вверх дном!
— Татьяна Ивановна! — закричала Лида. — Идите скорее!
Татьяна Ивановна прибежала. Увидя развалины, она даже руками всплеснула.
— Это не я! — проговорила Лида.
— Я понимаю, что не ты, — сказала Татьяна Ивановна. — А кто?
Все посмотрели друг на друга. Прибежали и „дневные“ дети, румяные от мороза, — Серёжа, Володя, Ляля…
— Как жалко! — вскрикнул Серёжа. — Строили, строили… Ой, смотрите! Окошко сломано! И дверь!
— У Фиалки глаза не открываются! — сказала со слезами в голосе Лида. — Вся посуда разбита! Кто всё это наделал?!
Все опять молча переглянулись.
— А что, если это… Митя? — осторожно спросил Серёжа и сам смутился.
— Да, да, это наверно он! — сразу же уверенно подхватила Наташа. — Помните, он говорил: „Захочу — и сломаю“?
— Так он же тогда не сломал, — заступилась за Митю Лида, — Он сказал: „Я пошутил“.
— „Пошутил“! — повторила Наташа. — А играть с нами не захотел! Вот и теперь не торопится из спальни.
— Ну, давайте спросим у него самого, — сказала Татьяна Ивановна.
Дети побежали искать Митю.
— Митя, где ты?
Он выбежал из спальни.
— Долго же ты одеваешься, — сказала Татьяна Ивановна.
— Ботинки никак не зашнуровывались, — стал оправдываться Митя. — Железки от шнурков выпали.
— Иди, иди-ка сюда!.. Какие ещё там железки? — сказала Наташа.
Дети повели его к сломанному дому.
— Ты зачем дом сломал? — сердито спросил Серёжа.
Митя удивлённо заморгал своими рыженькими ресницами.
— Когда?
— Сам знаешь, когда.
— Я не ломал. Я спать лёг раньше всех.
— А почему ты грозился, что сломаешь? — накинулась на него Наташа.
— Я пошутил, — хмуро произнёс Митя, и лицо его залилось краской. — Я не ломал!
Татьяна Ивановна посмотрела на него и сказала:
— Митя говорит правду. Он не ломал. Я верю ему.
— А он же хотел сломать, — настаивала Наташа.
— Он не хотел. Он это сказал сгоряча, — объяснила Татьяна Ивановна, — а ломать и не собирался.
Митя благодарными глазами посмотрел на Татьяну Ивановну:
— Стану я ломать! Ведь я тоже строил! А они все на меня!
— Ну ничего, Митя, — сказала Наташа, — мы возьмём и новый дом построим.
Серёжа посмотрел на слишком беззаботную Наташу.
— Тебе всё „ничего“! — возмутился он. — Ты не строила, тебе и не жалко.
И все тоже рассердились на неё. Легко сказать: „построим“, а вот попробуй-ка, построй!
Наташа нахмурилась.
— Я тоже строила! — сказала она. — Кирпичи подвозила. И ничего страшного нет. Можно дом собрать снова.
— „Снова“! Собери, когда дверь сломана! — ещё больше огорчился Серёжа. — И окно! — Он нагнулся и поднял с полу пожарного. — Смотрите — и каски нет! Какой же это теперь пожарный — без каски? Из головы пакля торчит!
— Ничего, — успокоила его Наташа, — мы наденем на него платье, платочек на голову, и он будет тётенька.
— Да, „тётенька“! — вконец расстроился Серёжа. — У него лицо не тёткино. У него усы!
— Успокойся, Серёжа, — сказала Татьяна Ивановна. — Мы найдём каску. Не могла же она совсем пропасть. Давайте посмотрим, нет ли тут каких-нибудь следов. Может быть, мы тогда поймём, кто здесь побывал.
Дети разбежались по комнате и начали пристально всё осматривать. Особенно внимательно разглядывал пол и всё вокруг Митя.
— Есть следы! — крикнул он первый и поднял с полу Петрушку. К лохматым Петрушкиным волосам пристала лёгкая белая пушинка.
— А вот и ещё следы! — закричал Серёжа. — Какие-то пятнышки на полу…
Все посмотрели. На полу и правда виднелись какие-то красноватые пятнышки.
— Это капельки крови, — сказала Татьяна Ивановна. — Давайте посмотрим, куда ведут эти следы.
Все пошли по следам. Посередине коридора Серёжа остановился и крикнул:
— А вот и каска!
И он поднял с полу помятую каску с оборванным ремешком.
— Кто же это сделал? — спросил Серёжа.
— Увидим, — сказала Татьяна Ивановна.
И все пошли дальше.
— Вот и здесь пятнышки на полу! — закричал Митя. — Капельки крови… Около самого живого уголка!
Дверь в живой уголок была открыта настежь. Возле клетки сидел белым комочком кролик и грыз виноградный листок. Услыхав шаги, он сразу отскочил в угол и притаился, держа на весу правую переднюю лапку.
Лида осторожно подошла к нему, приподняла и вдруг увидела на подошве лапки, на подушечке, большую розовую царапину.
— Вот откуда кровь! — так и вскрикнула она. — Татьяна Ивановна, кролик порезался! Кролинька, бедный…
— Не кролинька, а кролька противный! — рассердилась Наташа. — Значит, это он всё натворил?
— Какой озорной! — закричал Серёжа. — Это он забрался в кукольный дом!
— А как же он мог попасть в нашу комнату? — спросила Татьяна Ивановна. — Значит, клетка была открыта? И дверь в коридор тоже?
Все удивлённо переглянулись. Только Наташа ни на кого не смотрела. Она подошла к аквариуму и прижалась носом к стеклу.
А Серёжа сказал:
— Смотрите — на винограде листья оборваны!
Все посмотрели и ахнули: куст был совсем голый, без единого листочка.
— Неужели это тоже кролик сделал? Общипал весь куст? — закричали дети. — Надо его проучить!
Лида прижала кролика к себе:
— Не трогайте его! Всё равно он ничего не поймёт. Он же глупенький. Давайте сделаем ему перевязку.
— Не надо, — сказала Татьяна Ивановна, — у него лапка и без перевязки заживёт. Посадите-ка его лучше в клетку и дайте ему отдохнуть. Видите, как он дрожит. А нам нужно позавтракать и привести всё в порядок — игрушки и строительный материал.
— А Фиалка так и останется с закрытыми глазами? — спросила Лида.
— Не знаю, — ответила Татьяна Ивановна. — Отнесём в мастерскую, а там скажут, можно её починить или нет.
— А с разбитой посудой что делать? — спросила Ляля.
— С осколками? Придётся их выбросить.
— Ой, выбросить! — огорчилась Лида. — Уже нельзя будет куклам пить чай из чашечек!
— А окошко и дверь? — спросила Ляля. — Их тоже придётся выбросить?
— Нет, что ты! — ответила Татьяна Ивановна. — Постараемся их склеить.
— А если нельзя будет склеить, — спросил озабоченно Митя, — тогда нельзя уже будет построить дом?
Татьяна Ивановна пожала плечами:
— Какой же это будет дом со сломанными окном и дверью? Да, ничего не поделаешь… Но кто же был в живом уголке? Кто открыл клетку? Как по-вашему?
— Да, кто, кто? — с отчаянием сказала Лида.
Серёжа обвёл глазами всех ребят:
— Кто виноват, пусть сам скажет!
Но все молчали.
Наконец Татьяна Ивановна прервала молчание:
— Ребята, об этом мы ещё поговорим. Дежурные, идите накрывать на стол. Сейчас принесут завтрак, а у нас ничего не готово. Кто у нас дежурные?
— Я! — сразу отозвался один из мальчиков, Володя Михайлов, и выбежал из живого уголка.
— Наташа, а что же ты не идёшь? — напомнила Татьяна Ивановна. — Ты тоже сегодня дежуришь.
Наташа неохотно повернулась и медленно вышла из комнаты.
Лида посадила кролика на мягкое сено, Серёжа закрыл дверцу, и все пошли мыть руки и завтракать.
Володя спокойно и деловито накрыл столики скатертями, а Наташа вынула из буфета тарелку с ложками и сразу всё опрокинула. Ложки, бренча, рассыпались по полу.
Володя бросился их подбирать, и тут из его карманов посыпались какие-то железки, кусочки проволоки, винтики…
К Володе подбежал Серёжа.
— Откуда у тебя всё это? — спросил он.
— Нашёл… Я люблю собирать разные штучки.
— А зачем?
— Ну как это „зачем“? — ответил Володя. — Так.
— Как „так“? — удивился Серёжа. — Это знаешь какие полезные вещи? Из них в мастерской чего только не сделаешь!
— В какой мастерской? — спросил Володя.
— А вот приходи ко мне в гости, я тебе все покажу. Придёшь?
— Приду! — обрадовался Володя.
И, подумав немного, добавил:
— Если мама пустит.
— Ну, дежурные, что же вы? — напомнила Татьяна Ивановна. — Теперь придётся ложки перемыть. А ты, Наташа, в другой раз так не спеши. Делай всё спокойно.
