Несколько дней не разговариваем, приползает тише воды ниже травы: «Прости…» Полинка крутит пальцем у виска. «Маньяк! Как хорошо, — говорит, — что я с ним не связалась!» Ей-то, может, и хорошо. А мне?
Мало того, Артем, когда узнал, что мы с Севой вроде как снова в хороших отношениях, устроил мне разнос. Как я могла помириться с человеком, который меня и, главное, — его, Артема, так подставил! Чего можно ждать от Севы?! Что меня с ним связывает?! Учинил мне допрос с пристрастием. А сам между тем совершенно спокойно разговаривал с Севой на переменах, они вообще как-то сдружились в последнее время. Я перестала что-либо понимать. От всех этих скандалов, беспричинной ревности, непонятных наездов у меня голова кругом пошла.
Я металась между ними. Что-то доказывала, убеждала. Причем меня не покидало чувство, что меня просто рвут на куски. Мой внутренний голос совершенно обессилел, выдавал только «ах» да «ох». Прабабушка не могла справиться с моими кавалерами. Приходилось все делать самой.
С Артемом мы виделись все реже, больше перезванивались. При этом он требовал от меня абсолютной преданности и верности, как будто имел какие-то права. Наши нечастые встречи скорее напоминали дуэли. Только сражались мы не на шпагах, а на словах. Словно участвовали в соревновании для двоих: кто кого сильнее заденет и за кем останется последнее слово.
Если я выигрывала, Артем с досадой говорил:
— Ты невыносима!
На самом деле, я могла то же самое сказать о нем.
Больше всего на свете я хотела, чтоб Сева и Артем отстали от меня. Наверное, из-за этого я сделала очередную глупость. У Артема был приятель — Роман, с которым мы познакомились на Масленице. С виду нормальный парень, без закидонов, учился в другой школе, так что общих друзей, кроме Артема, у нас не было. Я сразу поняла — Рома на меня запал, как только увидел. А мне в тот момент кто-то был нужен, совсем нейтральный, не из нашего круга.
Я стала замечать, как Рома дефилирует под моим балконом. Сначала решила — случайно. Но случайности повторялись ежедневно. Однажды я окликнула его. Как было не окликнуть, он целый час стоял и пялился на наши окна. Я наблюдала из-за занавески, а потом вышла на балкон.
— Привет!
Он обрадовался, прямо вспыхнул весь от счастья. Разговорились. Он предложил встретиться. Вот я и встретилась с ним пару раз. Ничего особенного, парень как парень, мне он показался неинтересным, даже скучным. И все бы ничего, но мне не повезло. Аня нас видела вместе. То ли опять следила, то ли случайно, не знаю. Скрепя сердце я, конечно, попросила Аню не болтать. С таким же успехом я могла появиться с Ромой в нашей гимназии и объявить: смотрите, я с этим парнем!
Аня первым делом сообщила Севе, а тот сделал так, чтоб узнал Артем. Мои друзья ничуть не изменились.
Я получила по полной программе!
Сначала — традиционный скандал с Севой. Никогда не забуду, как он волок меня за руку по улице и отчитывал, словно я сопливая девчонка, а он — строгий папочка.
У самого дома мне удалось вырваться. С пылающими от гнева щеками я бросила ему в лицо:
— Хватит! Убирайся! Слышишь! Не могу тебя видеть!
Он, видимо, был так зол на меня, что без лишних слов развернулся и ушел. Я вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, рано радовалась.
Артем, узнав о том, что я несколько раз гуляла с Ромой, написал мне: «Принцессы не ведут себя подобно кухаркам и уличным девкам».
Ну, это уж слишком! — решила я. Кто он такой! Хотела проигнорировать откровенное хамство, но, поразмыслив, написала:
«Откуда такая осведомленность о жизни особ королевской крови? Воспитывайте ваших кухарок и уличных девок».
Я была собой довольна.
«Легко сорвать не только корону, но и голову», — не успокоился Артем.
«Ты мне угрожаешь?» — уточнила я.
«Я не привык к такому отношению!» — Как всегда, полон достоинства. Ну-ну…
«Я тоже. Думаю, на этой счастливой ноте наши замечательные отношения мы и прекратим», — клянусь, отправила с огромным облегчением.
Не тут-то было!
«Ты хочешь меня бросить?»
«Уже».
Я правда надеялась, что мои злоключения на этом закончатся!
Но Артем сразу же позвонил.
— Итак, ты меня бросаешь? — вкрадчиво спросил он.
— По-моему, я все сказала…
— Нет, — остановил меня он, — это ты все сказала, а я не успел. Так вот, принцесса. — Он почему-то продолжал меня звать принцессой. — Я не привык, чтоб меня бросали девушки.
— Это твои трудности.
— Значит, ты променяла меня на Ромку? Интересно, что ты в нем нашла?
— Артем, я не хочу это обсуждать, — устало произнесла я.
Он выдержал паузу и сказал:
— Собственно, уже неважно. Я даже рад, что так вышло. На самом деле, я давно хотел расстаться. Не обижайся, принцесса, но ты еще маленькая.
Ой как громко у меня стучало сердце! Нет, все-таки когда тебя бросают — неприятно. Гораздо легче, когда бросаешь ты.
— Ну, будь здоров, — пожелала я и нажала «отбой».
Вот и все. Кажется. Наверное…
Опыта расставаний с парнями у меня не было. Девчонки делились своими переживаниями. Буквально на глазах разворачивался весьма бурный роман, о котором была наслышана вся гимназия. Парень был патологически ревнив, а девчонка не прочь пофлиртовать. Сцены, которые они устраивали друг другу, можно было показывать в жгучих мексиканских сериалах. Она бросала его, он сходил с ума, занимал деньги у друзей и пробовал пить, пытался резать себе вены, правда, так и не порезал, но руки у него всегда были исполосованы глубокими царапинами. Потом наступало очередное примирение, и все начиналось сначала. Эти двое дружили больше года. Нет, я бы не выдержала!
Правда, этот случай был единичным. Чаще всего расставания проходили довольно тихо. Артем ни за что не станет вести себя как последний идиот и уж точно ничего не сделает себе во вред. В Севе я не была уверена. Как оказалось, напрасно. Как только я перестала встречаться с Артемом и об этом узнали в гимназии, Сева довольно скоро ко мне охладел. Мало того, десятиклассница Мила и ее подруги поглядывали на меня с сочувствием. Ведь все считали, что это Артем меня бросил, то есть я — сторона пострадавшая. То есть мы с Милой сразу оказались в одной лодке. А я и не сопротивлялась. Да, я была пострадавшей… когда встречалась с Артемом. Зато никто не знал, как же я была счастлива, когда мне удалось отделаться от него.
Учебный год благополучно заканчивался.
Я для себя решила: ну ее, эту любовь. С меня хватит. В довершение ко всему в конце мая я увидела Артема с незнакомой девчонкой, они шли, держась за руки, по мокрому после ливня асфальту и весело болтали о чем-то. Артем даже не заметил меня, головы не повернул. А может, сделал вид, что не заметил.
Сначала я растерялась. Стояла, прижавшись спиной к стене какого-то дома, и смотрела на них. Хотела окликнуть, даже воздуха в грудь набрала и… так и замерла на вдохе. А они шли. Мимо. Рука в руке. Веселые, весенние, чужие.
Дома со мной случилась истерика. Истерика — это не просто слезы в подушку, обида, жалость. Нет. Истерика — это когда ты ревешь взахлеб и не можешь остановиться, когда тебя пытаются напоить водой с каплями валерьянки или валокордина, а твои зубы стучат о край стакана, горло сжимается, ты задыхаешься, ты не в силах справиться с собой.
Хорошо, что мама была дома. С ее помощью я кое-как успокоилась.
Я пыталась понять, почему? Что я делала не так? Я спрашивала у мамы. И мама говорила что-то о непостоянстве и что в этом нет ничего страшного. Вроде у меня все нормально и у Артема тоже, просто так получилось. У нас, мол, такой возраст, когда вокруг столько всего нового и интересного, соблазнительного, непознанного… А мальчишки, они — первооткрыватели. У них семь пятниц на неделе, и все время они куда-то стремятся, бегут, все пробуют.
Мама меня успокаивала, а я думала: значит, парни вроде бы не совсем нормальные, неполноценные они. И спрос с них никакой.
Хорошо, допустим. Но как же мой папа, дедушка, прадедушка? Мужчины, которых я любила и уважала всю жизнь. Они как же? Может, мальчишки вырастают и, становясь мужчинами, избавляются от безответственности, как от детской болезни?
Когда я высказала свое предположение, мама не выдержала и рассмеялась, хотя и была напугана моей истерикой.
— Люди разные, — сказала она, — кто-то вырастает, кто-то — нет.
— Значит, дело не в возрасте, а в человеке? — уточнила я.
— Видимо, да, — подтвердила мама.
— Выходит, Артем — подлец?! — вырвалось у меня.
— Может, еще исправится? — вздохнула мама.
Она добрая в отличие от меня. С той злополучной встречи я возненавидела Артема, точнее, я полностью выздоровела.
Да и вообще, все мальчишки вызывали у меня чувство неприязни и раздражения. Вертлявые, грубые, глупые… Вечно у них обувь грязная, я уже не говорю о том, что мыться надо почаще, а то ножки у них пахнут песиками и котиками… Фу!
