— Балтамос! — прошептал воздух.
Лорд Азраил опустил руку на шею своего деймона; она почувствовала его дрожь и утешила его. Азраил повернулся к солдату.
— Милорд, умоляю меня про…
— Вы здесь не виноваты. Передайте королю Огунви[22] мои приветствия. Я был бы рад, если бы он с остальными моими командирами выступил немедленно. Также я хотел бы, чтобы мистер Базилид[23] попробовал прочесть алетиометр. И, наконец, я хочу, чтобы Вторая Эскадра вооруженных и запасшихся горючим гироптеров[24] танкерный цеппелин были сейчас же выступили на юго-запад. Дальнейшие указания я дам им в воздухе.
Связной отсалютовал и, бросив напоследок мимолетный смущенный взгляд на пустую кровать, вышел и плотно закрыл дверь.
Лорд Азраил постучал по столу медным циркулем, пересек комнату и открыл южное окно. Далеко внизу неугасимые костры посылали в мрак небес дым и сияние, и даже на такую головокружительную высоту резкий ветер приносил перестук молотов.
— Что ж, Стельмария, мы много чего узнали, — тихонько произнес он.
— Много, но недостаточно, — отозвалась она.
Раздался еще один стук в дверь, и вошел чтец алетиометра [25] — бледный худощавый мужчина, едва успевший достичь среднего возраста; звали его Теукрос Базилид, а деймоном у него был соловей.
— Добрый вечер, мистер Базилид, — поздоровался лорд Азраил. — У нас появилась одна задача, и я хочу, чтобы вы отложили всё остальное, пока не решите ее…
Он передал рассказ Варуха и указал на атлас.
— Найдите расположение пещеры, — попросил он. — Дайте как можно более точные координаты. Это самое важное из заданий, какие у вас когда-либо были. Начните, если можно, прямо сейчас.
Глава шесть. Превентивное прощение
— Итак, Фра Павел, — сказал Обвинитель Церковного Суда Благочестия — Я хотел бы, чтобы вы в точности, если можете, вспомнили слова, сказанные ведьмой на корабле.
В тусклом послеполуденном свете двенадцать членов Суда посмотрели на последнего свидетеля. Монах, стоящий на свидетельском месте выглядел очень учёным, его деймон был лягушкой. Свидетельские показания по этому делу слушались уже восемь дней, в старинном колледже святого Джерома.
— Не могу точно припомнить её слова, — устало сказал Фра Павел. — Я никогда раньше не видел пыток, как уже упоминал вчера, и понял, что от этого мне становится плохо. Поэтому я не могу рассказать вам что точно она говорила, но я помню общий смысл. Ведьма сказала, что северные кланы узнали в Лире участника древнего пророчества. У неё есть возможность сделать роковой выбор, от которого зависит судьба всех миров. Кроме того, существует имя, напоминающее о другом похожем случае, из-за которого Церковь будет ненавидеть и бояться её.
— Назвала ли ведьма это имя?
— Нет. Другая ведьма, присутствовавшая под заклятием невидимости, убила её раньше, чем та смогла произнести его, и скрылась.
— Так что в тот раз Коултер не слышала имени?
— Так и есть.
— И Миссис Коултер почти сразу ушла?
— Да.
— Что ещё вы узнали?
— Я узнал, что девочка скрылась в другом мире, отворённом лордом Азраилом, и заручилась помощью мальчика, который владеет или воспользовался ножом с удивительными свойствами, — сказал Фра Павел. После чего он нервно прочистил горло и продолжил. — Я могу говорить достаточно свободно?
— Абсолютно свободно, Фра Павел, — раздался ясный жесткий голос Председателя. — Вы не будете наказаны за рассказ о том, что было открыто вам. Продолжайте, пожалуйста.
Монах воспрял духом и продолжил:
— Нож, который есть у мальчика обладает способностью создавать проходы между мирами. Более того, он способен… простите, я сам боюсь этих слов… Он способен убивать верховных ангелов и то, что выше их. Нет ничего, что могло бы противостоять этому ножу.
Он дрожал, а его деймон-лягушка от волнения свалилась с края свидетельского стола.
Фра Павел вздрогнул от боли и, быстро подхватив её, дал попить из стоявшего рядом с ним стакана с водой.
— Вы спрашивали дальше про девочку? — спросил прокурор. — Вы узнали, о каком имени говорила ведьма?
— Да. Я ещё раз прошу у суда гарантий, что…
— Вы их получили, — резко сказал Председатель. — Не бойтесь, вы не еретик.
Расскажите, что узнали и не откладывайте.
— Я прошу прощения. В общем, девочка идёт по пути Евы, жены Адама, праматери нашей и причины всех грехов.
Стенографистки, записывающие всё, говорившееся в аудитории, были послушницами ордена Св. Филомеля, поклявшимися хранить молчание; но после слов Фра Павела, одна из них сдавленно вскрикнула, и все как одна горячо перекрестились. Фра Павел вздрогнул и продолжил:
— Прошу вас помнить, что алетиометр не предсказывает; он сообщает — если произойдут некоторые события, то последствия будут такими-то… — и так далее. И он говорит, что если девочку будут соблазнять, как Еву, она скорее всего поддастся. От результата будет зависеть… всё. И если девочка поддастся соблазну, Пыль и грех восторжествуют.
В зале суда воцарилась тишина. В бледных лучах света, проникавшего сквозь большие витражные окна, плясали золотые пылинки, но хоть это была пыль, а не Пыль, многие члены суда видели в ней отражение этой другой, невидимой Пыли, покрывавшей всех людей, как бы законопослушны они не были.
— И наконец, Фра Павел, — сказал Прокурор, — расскажите нам о текущем местонахождении девочки.
— Она находится в руках Миссис Коултер, — сказал Фра Павел. — Они в Гималайях.
Вот и всё что я могу сказать на данный момент. Я сейчас же пойду и узнаю более точное местонахождение, и как только я узнаю его, я скажу суду, но…
Он замолчал в страхе и дрожащей рукой поднёс к губам стакан.
— Ну и, Фра Павел? — сказал Отец МакФайл. — Ничего не утаивайте.
— Я думаю, Отец Председатель, что Общество работы святого духа знает об этом больше, чем я. — Голос Фра Павела снизился до шёпота.
— Да? — спросил Председатель, глаза которого сверкали, выражая душевное волнение.
Деймон Фра Павела подпрыгнула. Монах знал о соперничестве между ветвями Магистериума и знал, что попасть под перекрёстный огонь очень опасно; но скрывать то, что он знал, было ещё опасней.
— Я думаю, — продолжал он, дрожа, — что они гораздо ближе к тому, чтобы узнать, где конкретно находится девочка. У них есть другие источники информации, запрещённые для меня.
— Да, — сказал Прокурор. — Это вы тоже узнали от алетиометра?
— Да, от него.
— Хорошо. Фра Павел, продолжайте, пожалуйста, свои исследования в этом направлении. Если вам что-нибудь понадобится, помощь секретаря, например, — просите. Вы можете идти.
Фра Павел поклонился, собрал свои записи и покинул залу держа деймона на плече.
Монахини скрестили пальцы.
Отец МакФайл постучал карандашом по дубовому столу.
— Сестра Агнес, сестра Моника, — сказал он, — можете быть свободны. К вечеру на моём столе должен быть расшифрованный текст.
Монахини кивнули и тоже вышли.
— Господа, — сказал Председатель, что было общепринятым обращением в церковном суде, — давайте сделаем перерыв.
Двенадцать членов суда, от старшего (Отец Макепви, пожилой и со слезящимися глазами) до младшего (Отец Гомес, бледный и дрожащий от фанатизма), собрали свои записи и проследовали за председателем в залу советов, где, за круглым столом, они могли поговорить в полном уединении.
Председателем Церковного Суда был шотландец по имени Хьюг МакФайл. Он был избран в юном возрасте. Председатели избирались на всю жизнь, а так как ему не было и сорока, ожидалось, что он будет оказывать большое влияние на судьбу Суда, а, следовательно, и всей Церкви, ещё много лет. Он был человеком мрачным, высоким и внушительным, с копной жёстких седых волос, и был бы толстым, если бы не жёсткий контроль над своим телом: он пил только воду, ел только хлеб и фрукты и каждый день в течении часа упражнялся под наблюдением тренера олимпийских чемпионов.
Поэтому он был худым, мускулистым и беспокойным. Его деймон была ящерицей.
Когда все уселись, Отец МакФайл сказал:
— Таким представляется положение дел на данный момент. Следует иметь в виду следующее — Во-первых, Лорд Азраил. Дружественная церкви ведьма доложила, что он собирает большую армию, включающую, возможно и какие то ангельские силы. Насколько известно этой ведьме, его намерения враждебны по отношению к Церкви и самому Владыке.
— Во-вторых, Коллегия Жертвенников. Их исследования в Болвангаре и финансирование ими Миссис Коултер предполагают, что они надеются заменить Церковный Суд Благочестия — самую сильную и действенную руку Церкви. Нас опередили, господа. Они работали искусно и беспощадно. Нас должна постигнуть кара за нашу халатность, за то, что мы допустили это. Я скоро вернусь к вопросу о том то мы должны сделать в данном случае.
