— Только не школа. Я не пойду в школу.
— Тебе нужно женское общество. Женское руководство.
Слово «женский» ассоциировалось у Лиры только с женщинами-Мудрецами, и она непреднамеренно скорчила гримасу. Быть сосланной из великолепия Джордана, блеска и известности его мудрости, в мрачный кирпичный пансион колледжа в северный конец Оксфорда, с неряшливыми женщинами-Мудрецами, пахнущими капустой и нафталином, как те две на обеде!
Мастер заметил выражение ее лица, и обратил внимание на красную вспышку глаз Пантелеймона, принявшего форму хорька.
— А если это будет госпожа Коултер?
Мех Пантелеймона сменил цвет с коричневого на белый. Глаза Лиры расширились.
— Правда?
— Она, между прочим, знакома с Лордом Азраэлем. Твой дядя, конечно же, очень обеспокоен твоим благополучием, и когда госпожа Коултер услышала о тебе, она сразу предложила помощь. Между прочим, никакого господина Коултера нет, она вдова. Ее муж погиб от несчастного случая несколько лет назад, имей это в виду, прежде чем спрашивать.
Лира нетерпеливо кивнула и спросила:
— И она действительно… Позаботится обо мне?
— Тебе бы это понравилось?
— Да!
Лира едва могла усидеть спокойно. Мастер улыбнулся. Он улыбался так редко, что отвык от этого, и со стороны (Лира была так рада, что не обратила внимания) его улыбка показалась бы гримасой печали.
— Хорошо, попросим лучше её рассказать, что она думает об этом.
Он вышел, и, когда он вернулся минутой позже, с ним была госпожа Коултер. Лира подпрыгнула от радости. Госпожа Коултер улыбнулась, и её деймон оскалил свои белые зубы в подобии довольной дьявольской усмешки. На пути к креслу, проходя мимо Лиры, госпожа Коултер легко коснулась её волос. Лира почувствовала поток теплоты и покраснела.
После того, как Мастер налил госпоже Коултер немного брентвейна, она сказала:
— Мне нужен помощник, как ты думаешь, Лира?
— Да, — ответила Лира. Она ответила бы «да» на что угодно.
— И у меня полно работы, для которой мне нужен помощник.
— Я могу работать!
— И, наверное, нам придется путешествовать.
— Здорово! Я поеду куда угодно.
— Скорей всего, это будет опасно. Скорей всего, мы отправимся на Север.
Лира на мгновение утратила голос. А потом ей удалось выдавить:
— Скоро?
Госпожа Коултер засмеялась:
— Возможно. Но знай, у тебя будет сложная работа. Придется изучить математику, навигацию и астрономическую географию.
— Вы меня научите?
— Да. И ты будешь помогать, делать заметки, разбирать мои бумаги, производить частичные вычисления и тому подобное. А поскольку мы будем посещать некоторых важных людей, нам нужно найти для тебя немного хорошей одежды. Тебе нужно многому научиться, Лира.
— Я согласна. Я хочу научиться всему этому.
— Уверена, ты научишься. Ты вернешься в колледж Джордан известной путешественницей. Мы выезжаем очень рано, на утреннем цеппелине, так что беги скорее в постель. Мы встретимся на завтраке. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — сказала Лира, и, вспомнив те немногие хорошие манеры, которые у неё были, обернулась в дверях и добавила, — спокойной ночи, Мастер.
Он кивнул.
— Приятных снов.
— И спасибо, — добавила Лира госпоже Коултер.
Она заснула, наконец, хотя Пантейлемон не ложился, пока она не рыкнула на него, и он от обиды не стал ежом. Было всё ещё темно, когда кто-то начал ее тормошить.
— Лира. Тише. Проснись, дитя.
Это была миссис Лонсдейл, в одной руке она держала свечу. Она наклонилась над Лирой, удерживая ее свободной рукой, и говорила тихим голосом.
— Послушай. Мастер хочет видеть тебя до того, как ты встретишься с госпожой Коултер на завтраке. Быстро вставай и беги к жилью Мастера. Иди в сад и постучи во французское окно кабинета. Ты понимаешь?
Полностью проснувшись и горя от любопытства, Лира кивнула и скользнула голыми ногами в ботинки, поданные ей миссис Лонсдейл.
— Не умывайся, умоешься позже. Спускайся, а потом возвращайся назад. Я начну паковать твои вещи и найду что-нибудь, что ты могла бы надеть. А теперь поторопись.
Темный четырехугольник был все еще полон холодным ночным воздухом. Вверху были всё ещё видны последние звезды, но свет с востока постепенно поднимался в небо над зданием колледжа. Лира вбежала в Библиотечный Сад, и застыла на мгновение в безмерной тишине, глядя на каменные башенки часовни, жемчужно-зеленый купол Шелдон Билдинг, белый фонарь Библиотеки. Теперь, когда она собиралась покинуть Джордан, её мучил вопрос, сколько она будет без него тосковать.
Что-то зашевелилось в окне кабинета, и на мгновение вспыхнул свет. Лира вспомнила, что она должна была сделать, и постучала в стеклянную дверь. Дверь открылась почти сразу.
— Молодец. Быстро входи. У нас мало времени, — сказал Мастер и отодвинул занавес, как только Лира вошла. Он был полностью одет в свою обычную черную одежду.
— Разве я никуда не еду, в конце концов? — спросила Лира.
— Едешь, я не могу это предотвратить, — сказал Мастер, и Лира не заметила в то время, какую странную вещь он сказал. — Лира, я хочу дать тебе кое-что, и ты должна обещать сохранить это в тайне. Ты поклянешься в этом?
— Да, — ответила Лира.
Он подошел к столу и вынул из ящика маленький пакет, завернутый в черный бархат. Когда он развернул ткань, Лира увидела что-то похожее на часы: толстый золотой диск и стекло. Это мог бы быть компас или что-то вроде.
— Что это? — спросила она.
— Это — Алетиометр. Один из шести, которые когда-либо были сделаны. Лира, я снова прошу тебя: держи его в тайне. Было бы лучше, если госпожа Коултер не знала о нем. Твой дядя…
— А что он делает?
— Он говорит правду. Но научиться читать его тебе придется самой. Теперь идти — светает — беги в свою комнату, пока тебя никто не видел.
Он завернул прибор в бархат и запихнул его в ее руки. Прибор был удивительно тяжелым. Мастер на мгновение мягко обнял голову Лиры.
Она пробовала посмотреть на него, и спросила:
— Что Вы собирались сказать о дяде Азраэле?
— Твой дядя подарил его колледжу Джордан несколько лет назад. Он мог бы…
Прежде, чем он закончил, раздался мягкий быстрый удар в дверь. Лира почувствовала, как руки Мастера нечаянно дрогнули.
— Поторопись, дитя, — сказал он спокойно. — Власть этого мира сильна. Мужчины и женщины влекомы течениями намного более жестокими, чем ты можешь себе представить, и все они сносят нас в единый поток. Иди, Лира, благословляю тебя, дитя, благословляю тебя. Прислушивайся к себе.
— Спасибо, Мастер, — сказала почтительно.
Прижимая узел к своей груди, она покинула кабинет через дверь сада, оглянувшись и заметив, как деймон Мастера следил за ней с подоконника. Небо стало светлее; в воздухе было легкое свежее движение.
— Что это у тебя? — спросила мисс Лонсдейл, закрывая со щелчком небольшой потрепанный чемодан.
— Это мне дал мастер. Можно положить это в чемодан?
— Слишком поздно. Теперь его не открыть. Положи это в карман своего плаща, чем бы это ни было. Поспеши в столовую, не заставляй себя ждать.
Только после того, как она попрощалась с несколькими слугами и госпожой Лонсдейл, она вспомнила о Роджере, и сразу почувствовала себя виноватой в том, что не думала о нем с тех пор, как встретила госпожу Коултер. Как быстро все произошло! Но, без сомнения, госпожа Коултер поможет ей найти Роджера, у нее должны быть могущественные друзья, которые могут вернуть его, где бы он ни был. Его просто необходимо отыскать.
Теперь она была на пути в Лондон, сидя рядом с иллюминатором цеппелина. Небольшие когтистые задние лапы горностая Пантелеймона опирались на ее бедро, а его передние лапы были прижаты к стеклу, через которое он пристально глядел. С другой стороны Лиры сидела госпожа Коултер, разбирая бумаги, но вскоре она убрала их и заговорила. Такой блестящий разговор! Лира была опьянена. На этот раз речь шла не о Севере, а о Лондоне, ресторанах и танцзалах, приемах в посольствах или министерствах, интригах между Уайт Холлом и Вестминстером. Лира была очарована этим больше, чем изменяющимся пейзажем под воздушным кораблем. Все, что говорила госпожа Коултер, казалось, несло аромат взрослости, тревожащий, но в то же время соблазнительный: это был аромат шарма.
* * *
Посадка в Садах Фалькесхолл, переправа через широкую коричневую реку, большая группа особняков на Набережной, где тучный швейцар (что-то вроде привратника с медалями) поприветствовал госпожу Коултер и подмигнул Лире, незаметно оценивающей его размеры.
И, наконец, квартира…
Лира могла только открыть рот от удивления.
За свою короткую жизнь Лира видела много красивых вещей, но это была красота Колледжа Джордан, грандиозная, каменная и мужественная красота Оксфорда. В Колледже Джордан было много великолепного, но не было ничего симпатичного. В квартире госпожи Коултер всё было симпатично. Все было залито светом благодаря широким окнам, выходящим на юг. Стены были покрыты обоями в нежную золотисто-белую полоску. Очаровательные картины в позолоченных рамах; старинное зеркало, причудливые подсвечники с ямтарическими лампами под абажурами с оборками; диванные подушки, тоже с оборками, и цветочная кайма вдоль карниза, и мягкий зеленый ковер под ногами; и все было покрыто, как показалось наивным глазам Лиры, очаровательными маленькими фарфоровыми коробочками и фигурками пастушек и арлекинов.
