— Только бы получилось… — пробормотала Амалия. — И чем это он укрыт? — спросила она в пространство, не отводя глаз от зеркальца. — Откуда бы здесь взяться одеялу? Нет, это другое… Ну-ка, ну-ка…
Сначала ничего не происходило, а потом воздух заколебался, как от жары, — и Лева уже лежал не на дне ямы, а на снегу у ног Амалии.
— Пожалуйте. Зеркало Цинциннатуса! — с нескрываемой гордостью сказала Амалия и утерла лоб платочком. — Это тебе не навигатор какой-нибудь, Глаукс.
Она присела на корточки и склонилась над Левой. Мальчик почему-то был укрыт плотным плащом вроде тех, какие носят горные пастухи — шерстяным, с капюшоном. Амалия распутала плащ, — руки у нее тряслись от усталости и от волнения, — проверила у Левы пульс на шее и с облегчением выдохнула.
— Спит, — сказала она Филину, — только очень глубоко, даже чаем не напоишь. Вроде бы теплый, сейчас посмотрю, не обморозился ли. Так, ссадина на щеке, — это пустяки… Глаукс! Ты только погляди на рукавицы! Вот странно!
Грубые холщовые рукавицы явно предназначались для взрослого мужчины и с Левы сваливались. И были они перепачканы в свежей земле, словно в них совсем недавно возились в огороде или в саду, — сырой, черной. «Здесь такой взяться неоткуда», — пробормотала озадаченная Амалия. Когда она стянула рукавицу с левой руки спящего, сжатой в кулак, луч зимнего солнца вдруг поймал на пальце у Левы что-то сверкающее, синее.
— Уху! — Филин метнулся ближе и взволнованно забил пестрыми крыльями.
Это был крупный серебряный перстень с ярким, чистым сапфиром, тоже явно на мужскую руку.
— Ничего не понимаю… — растерянно пробормотала Амалия, тронув самоцвет. — Еще и это! Глаукс, что будем делать с мальчиком — нести его в Петербург?
Филин ожесточенно замотал головой — чуть ли не на триста шестьдесят градусов.
— Ох, и не поговоришь с тобой толком… — Амалия выпрямилась. — Значит, сразу в Радинглен? Обморожения нет, но сон какой-то странный, а там Мелисса, она его быстрее выходит. И с тобой проще будет.
— Уху!
— Вот и я так думаю, — кивнула Амалия. — Только я все-таки на минутку заверну в деревню — предъявлю его маме. — Она подняла руку, выгнув кисть, как на соколиной охоте, и натянула рукав дубленки до самых кончиков пальцев. — Садись, поехали.
Филин послушно взлетел и мягко уселся у нее на руке, стараясь не задеть запястье когтями.
— В этом есть свои плюсы, — утешила Филина волшебница. — Троих везти — не двоих, расчеты менять не придется, да и весишь ты так меньше.
Филин в ответ возмущенно засверкал оранжевыми глазами и резко отвернулся. Не любил он засиживаться в птицах, да еще не по собственной воле.
В последний момент Амалия вдруг выудила из снега какой-то аляповатый плоский предмет.
— Наверно, Лева обронил, — она показала Филину яркий сувенирный магнитик с Петропавловской крепостью и Исаакиевским собором. — Вдруг это что-то важное?
— Уху! — одобрил ее Филин.
— А теперь домой! — сказала фриккен Бубендорф и пропала с крыльца.
* * *
… Когда Лева открыл глаза, над головой у него был расписной потолок радингленского дворца и знакомая люстра из радужных стеклянных висюлек, а под головой — подушка. Из-за плотных штор пробивалось утреннее солнце. Рядом с Левиной кушеткой сидели Амалия и Мелисса — с кружкой травяного отвара наготове. От кружки поднимался душистый парок. Было слышно, как в соседней комнате Инго что-то говорит, обращаясь к сердито ухающему Филину — то ли «потерпите», то ли «подождите». Это Леву сразу насторожило. Почему это Андрею Петровичу не расколдоваться?
Глупых вопросов «где я?» и «что со мной?» Лева не задавал. Голова у него сразу же заработала очень быстро, только вот случившееся вспоминалось какими-то клочьями и ошметками.
— Родители знают? — сипловатым голосом спросил Лева и сел. Болела нога и саднила царапина на щеке. — Фриккен Бубендорф, это вы меня нашли?
— Мы с мейстером Глауксом, — уточнила Амалия. — И родителям тебя предъявили, не беспокойся. Просто они согласились, что Мелисса быстрее поставит тебя на ноги.
— Вот спасибо! А теперь мне надо срочно поговорить с Инго. — Лева попытался вскочить, но болезненно закряхтел и плюхнулся обратно.
— Вы лежите, лежите, доблестный Лео! Ссадину я вам смазала, и вот лекарство, пейте, — захлопотала Мелисса. — Отлеживаться надо, у вас нога растянута. Что за новогодняя ночь такая! Муж вот тоже простыл — все по домам в новый год сидят, а его понесла нелегкая под утро на Вольную набережную, провалился в полынью и промок до нитки! — Она покачала головой.
Лева промолчал. Мелисса в прошлом году вышла замуж за Гарамонда, радингленского Хранителя. А тот в новогоднюю ночь должен был схоронить подальше от города отманку и тем самым перекрыть Черному замку путь в Радинглен. Вдруг сердце у Левы тревожно стукнуло, и он поспешно пошарил у себя в кармане. Магнитика не нашел.
Уф!
Значит, он все-таки успел выполнить задуманное. Теперь Черному замку закрыт путь и в Петербург. Ну, ради этого ногу и сломать не жалко, не то что растянуть!
— Ты легко отделался, Лев, — раздался из-за двери голос Филина. — Могло быть хуже. Судя по всему.
Волшебник стремительно вошел в комнату. Короткими, рублеными фразами он изъяснялся потому, что все не мог разговориться после птичьего обличья. Вслед за Филином появились Инго с Лизой.
— Левушка! — радостно закричала Лиза, забыв на минутку про новогоднюю обиду. — Ну ты нам устроил! Рассказывай, что было! Зачем тебя в лес понесло? — она почувствовала, что Инго тихонько дергает ее за локоть, и смолкла.
— По делу! — веско ответствовал Лева. — Дело у меня было в лесу. Сожалею, что так всех напугал, да еще погнал вас, фриккен Бубендорф и Андрей Петрович, в такую даль, но возникли непредвиденные обстоятельства.
— Ах, совсем забыла, какая же я беспамятная! — Амалия, спохватившись, извлекла из кармана что-то круглое, не больше овсяной печенюшки, и протянула Леве. — Я нашла эту вещицу рядом в снегу, подумала — ваша, потерялась…
Лева сдавленно охнул, как от боли.
«Чего это он?» — не на шутку испугалась Лиза. Ну, пестрый сувенирный магнитик, такие в киосках продают, а на нем — Исаакий и Петропавловка, и изображены так, как они на самом деле стоять не могут. Под небывало синим небом. Обычный питерский сувенир. Или не обычный? Лицо у Левы сделалось такое расстроенное и растерянное, что Лизе стало не по себе, и остальным, кажется, тоже, особенно Амалии.
— Госпожа Мелисса, мне надо срочно встать! — резко сказал Лева.
— Срочно нельзя, — покачала головой радингленская аптекарша. — Я вам ногу антигравитином намажу, он быстро действует, но не раньше, чем через три дня, и то если простуды нет.
Лева глухо зарычал и саданул подушку кулаком. Амалия испуганно прижала руки к груди и боялась дышать. Лева старался на нее не смотреть.
— Пойду поищу что-нибудь получше антигравитина. — Мелисса поспешно встала и вышла, прошуршав платьем.
Воздух в комнате только что не затрещал от напряжения.
«Все ясно! Амалия зря притащила магнитик! — догадалась Лиза. — Наверно, Лева, наоборот, пошел его в лесу прятать или даже терять, и теперь будет на нее злиться. Сам виноват — перемудрил с Хранительскими секретами».
— Лев, давай-ка я к тебе Гарамонда приглашу, а? — нарушил тяжелое молчание Инго. — Это поможет? Вместе разберетесь.
— Да. Спасибо. — Лева с трудом овладел собой. — Только сначала договорим про лес, это важно. Ваше Величество! Филин! Я видел там Черный замок, он меня по всему лесу гонял.
Волшебник нахмурился.
— То-то я расколдоваться никак не мог! — покачал он головой. — Словно заклинило, честное слово… В мутаборской зачарованной клетке было оч-чень похоже.
— От магии на поляне было не продохнуть, — подтвердила притихшая Амалия и зябко передернула плечами. — А что с деревьями сделалось — кошмар! Их разметало как солому ветром!
— Подробнее, пожалуйста, про замок, — тихо попросил король. — С самого начала.
— Хорошо. — Лева глубоко вздохнул. — В лес я пошел… — Он свирепо посмотрел на Амалию и на Лизу и повторил: — … по делу. Ночь была аб-со-лют-но ясная. Но только я углубился в лес, как ни с того ни с сего разыгрался буран! Я потыкался туда-сюда, очки залепило снегом, но направление не терял — у меня даже компас с собой был. Я бы выбрался, если бы не Черный замок! Он стал выпирать из-под земли, — я сначала даже принял его за какой-то гигантский пень… И вокруг него деревья прямо валились, меня чуть не придавило. И песок со снегом так и летели. От замка даже компас свихнулся! — Лева говорил гораздо сбивчивее обычного, но это никого не удивляло. — Но главную подлость замок устраивал такую: двери нараспашку откроет и стоит. Как крокодил пасть разинул. Вот прямо так, посреди леса, двери, а за дверями коридор виден, и плиты эти черные… склизкие… даже мне было видно, как блестели… Я мечусь как дурак, чтобы в него не угодить, а он то пропадет, то появится, то тут, то там, и все заманивает, заманивает!
