Уилл услышал пронзительный крик обезьян и пение птиц, кваканье лягушек и scrapings насекомых, и непрерывное капанье влажного воздуха.
Йорек вернулся и посмотрел как Уилл закрывает окно, а потом вновь попросил его показать ему нож. Йорек подносил серебренное лезвие так близко, что Уилл стал опасаться за его глаза. Он долгое время изучал нож и вернул его Уилу, только сказав:
— Я был прав, мне не следовало драться с тобой.
Они снова тронулись в путь, лишь иногда переговариваясь, что подходило обоим.
Йорек Байринсон словил газель и съел почти всю её, оставив самое нежное мясо для Уила. Однажды Уилл пошёл в деревню, пока Йорек ждал его в лесу. Уилл поменял одну из своих золотых монет на грубый хлеб, немного сушёных фруктов, обувь из шкуры яка и жилет из овчины, потому что ночью становилось довольно прохладно.
Он также спросил про долину с радугами. Бальтамос помог ему, превратившись в ворону, у человека с которым говорил Уилл деймоном была ворона. Разговор между ними стал намного проще и Уилл получил ясные и полезные сведения.
Им оставалось три дня пути до того, чтоб добраться туда.
Другим также.
Войска Лорда Азриэля, эскадрона гироптёров и дирижабль-заправщик, достигали прохода между мирами: брешь в небе над Свальбардом. Им предстоял долгий путь, но они летели без остановок, если не считать паузы для заправки и технического осмотра, а Африканский Король Огунве дважды в день связывался с базальтовой крепостью. на борту его гироптёра находился галивспанийский магнитный оператор, поэтому он узнавал о том. что происходит вокруг также быстро, как и Лорд Азриэль.
Новости были плохие. Маленькая шпоинка Дама Салмакия тайно наблюдала, как две могущественные армии Церкви — Дисциплинарный Суд Консистории и Общество Трудов Святошго Духа согласились забыть разногласия и поделиться знаниями. У Общества был более быстрый и умелый алетиометрист, чем Брат Павел, и благодаря ему Суд Консистории точно знал где находится Лира, и более того, они знали что Лорд Азриэль послал армию, чтоб спасти её. Не теряя времени, Суд реквизировал звено дирижаблей, и в этот же день Швейцарская армия начала начала грузиться на дирижабли, ожидавшие на берегу Женевского озера.
Так что обе стороны были осведомлены, что другая тоже посылает силы в пещеру в горах. И обе стороны знали, что кто прибудет туда первым получит преимущество, но сложно было определить, кто первым туда попадёт: гироптёры Лорда Азриэля летели быстрее чем дирежабли Суда Консистории, но им нужно было дальше лететь, и они были ограничены в скорости из-за их дирижабля-заправщика.
Также следовало принимать во внимание, что кто бы не захватил Лиру, им придётся бороться против друг друга на обратном пути. Суду Консистории было проще, им не нужно было доставить Лиру целой и невридимой. Они ведь летели, чтоб убить её.
Дирижабль Презедента Суда Консистории нёс на своём борту неизвестных ему пассажиров. Кавалер Тиалис получил сообщение по его магнитному резонатору, что ему и Даме Салмакии поручено особое задание. Как только дирижабль прибудет на поляну, он и Дама Салмакия должны попасть в пещеру к Лире и защищать её, пока на помощь не прибудет Король Огунве. Её безопасность — их первейшая забота.
Попасть на борт дирижабля было очень рисковано, из-за снаряжения, что они с собой носили. Кроме магнитного резонатора, самыми важными для них были пара личинок и их еда. Когда они вылупятся, они будут больше похожи на стрекоз, но не таких стрекоз как в мире Уилла и Лиры. Они будут гораздо больше. Галивспайны выводили их бережно и аккуратно, у каждого клана насекомые отличались друг от друга. Клан Кавалера Тиалиса выводил сильных и прожорливых красно-жёлтых стрекоз, тогда как клан Дамы Салкирии воспитывались стройными и быстрыми существами с ярко-синей раскраской, способной светиться в темноте.
Каждый шпион был снаряжён несколькими такими личинками, которых они в нужных дозах кормили мёдом и маслом, таким способом они могли приостанавливать развитие либо быстро довести до взрослого состояния. У Тиалиса и Салмакии было тридцать шесть часов, это зависело от ветра, чтоб вывести уже взрослых особей, потому что примерно столько займёт полёт времени, а они должны вылупиться до того, как дирижабль приземлится.
Кавалер и его коллега нашли незаметное место за переборкой и устроились там настолько безопасно, насколько это было возможно, пока дирижабль загружали топливом. Потом моторы взревели, затряслась лёгкая конструкция, от начала и до конца, стартовая команда отдала швартовы, и восемь дирижаблей поднялись в ночное небо.
Они сочли бы такое сравнение смертельно оскорбительным, но Галивспайны умели скрываться ни чуть не хуже крыс. Из их укрытия Галивспайны могли легко подслушать, и ежечасно связывались с Лордом Роком, который летел на гироптёре Короля Огунве.
Но была одна вещь, которую они не могли узнать на дирижабле, потому что Президент никогда не говорил о ней. О миссии Отца Гомеса, который уже получил отпущение своего греха который ему предстояло его совершить, если Суд Консистории провалит их миссию. Отец Гомес был где-то ещё, поэтому за ним никто не следил.
— Да, — сказала рыжеволосая девочка в саду опустевшего домика,[33] — мы ее видели, мы с Паоло и видели. Она проходила через наши места много дней тому назад.
— А вы помните, как она выглядела? — спросил отец Гомес.
— Ей было жарко, — сказал малыш, — пот прямо по лицу тек.
— Сколько лет ей можно было дать?
— Около… — задумчиво произнесла девочка, — Думаю, что может быть около сорока или пятидесяти. Она была далеко от нас. Может и тридцать всего. Но, как Паоло и сказал, ей было жарко, и она тащила большой рюкзак, куда больше вашего, вот такой…
Паоло что-то прошептал ей, жмурясь при взгляде на священника. Солнце светило ему прямо в лицо.
— Ну да, — произнесла девочка нетерпеливо, — знаю. Спектры, — обратилась она к отцу Гомесу, — она совсем не боялась Спектров. Запросто прошагала через весь город и даже не дрогнула. Ни разу не видала, чтобы кто-нибудь из взрослых так поступал. Как будто она и вовсе о них не знала. Вот как вы, — добавила она, глядя на священника с вызовом во взоре.
— Я многого не знаю, — мягко сказал отец Гомес.
Малыш снова дернул девочку за рукав и что-то зашептал.
— Паоло говорит, — сказала она священнику, — он думает, что вы собираетесь вернуть нож.
Отец Гомес почувствовал, как волоски на его коже становятся дыбом. Он вспомнил допрос брата Павла в ходе дознания в Суде Церковного Благочестия: должно быть он имел в виду тот самый нож.
— Если смогу, то непременно верну, — произнес он. — Нож ведь принадлежит этому миру, так?
— Он из Башни Ангелов, — сказала девочка, указывая пальцем на квадратную башню из камня, возвышавшуюся над гребнями красно-коричневых крыш. Она слабо мерцала в сияющем свете полдня. — А мальчишка, который украл его, взял и убил нашего брата Туллио. Его Спектеры схватили. Вы хотите убить того мальчишку, и правильно. И девчонку убейте тоже, она врунья, такая же дурная, как и он.
— Так была еще и девочка? — спросил священник, стараясь не слишком выказывать свой интерес.
— Лживая дрянь, — выпалило рыжеволосое дитя. — Мы их обоих чуть не убили, но тут появились какие-то женщины, которые умеют летать…
— Ведьмы, — сказал Паоло.
— Ведьмы, и мы не смогли драться с ними. Они забрали их, и девчонку и мальчишку.
Мы не знаем, куда они отправились. Но та женщина, она появилась позже. Мы подумали, может у нее было что-то вроде ножа, чтобы брать и отпугивать Спектров.
Может и у вас есть, — прибавила она, вздёрнув подбородок, чтобы наградить священника дерзким взглядом.
— Ножа у меня нет. — Сказал отец Гомес, — но на меня возложен священный долг.
Может быть именно это защищает меня от ваших Спектров.
— Ну да, может и так, — сказала девочка, — всё равно, вам нужна эта женщина. Она пошла на юг, к горам, мы не знаем где это. Да вы поспрашивайте кого-нибудь, ее узнают, если она проходила мимо, потому что второй такой в Чигацце нет, и не было. Найти ее легко.
— Благодарю тебя, Анжелика, — произнес священник, — Благослови вас бог, дети мои.
Он вскинул на плечи свой мешок, покинул сад и, довольный, двинулся прочь по тихим жарким улицам.
На четвёртый день общения с велофантами[34] Мэри Мелоун знала о них куда больше, а они многое узнали о ней.
В то первое утро они едва ли не целый час везли ее на себе в приречный посёлок по выложенному базальтом тракту. И путешествие выпало трудное; держаться Мэри было не за что, а спина у велофанта была твердой. Они неслись вперед с пугающей для Мэри быстротой, но грохот колес по твердой дороге и топот летящих ног наполняли её таким восторгом, что о неудобствах можно было забыть.
