извиниться.
Отлично, подумал Кит с облегчением. К ней наконец-то вернулся здравый смысл, так
что незачем тыкать ее носом в это. Слишком много других серьезных вещей происходит
вокруг.
"Ответить, - сказал он Учебнику. - Звони мне в любое время, я готов."
И он радостно побежал вниз по лестнице, чтобы покормить Понча и съесть свой ужин.
Подождите, пока она увидит! Что бы у нее там ни происходило, это наверняка ее
отвлечет.
Не могу дождаться.
Глава 7
Вечер субботы
Позже Нита не могла вспомнить, как они отвели отца в гостиную и усадили там на стул,
в памяти остался только непередаваемый ужас, от которого слабли колени. Ведь это были
родители, те самые, которые должны быть сильными, когда детям страшно. Но сейчас все
трое, сидя так близко друг к другу, были одинаково смертельно напуганы. Ее отца держал
только его автоматический самоконтроль, а Ниту поддерживало только то чувство, что
если она покажет всю глубину своего страха, если она сломается, он последует за ней.
- Она потеряла сознание, когда выходила из магазина, - тихо начал говорить ее отец,
упорно смотря на стол. - Я думаю, она наклонилась, чтобы рассмотреть получше цветы на
подоконнике, вы же знаете, как она обычно начинает суетиться, когда что-то не так.
Казалось, она просто встала на колени... затем оперлась о дверной косяк. И больше не
поднялась.
- Что это было? - Дайрин расплакалась. - Что произошло с ней?
- Они не знают точно. Она просто потеряла сознание, и оно к ней не вернулось.
Приехала скорая, и мы отвезли ее в окружную больницу. Они провели несколько
анализов, в том числе рентген головы и грудной клетки, затем положили ее в отделение
интенсивной терапии... - ее отец замолчал. Нита видела вновь появившийся ужас в его
глазах, когда он заново переживал случившееся. - Они сказали, что позвонят, если будут
какие-то новости.
- Я не буду ждать! - крикнула Дайрин. - Мы должны поехать в больницу. Прямо сейчас!
Она повернулась, намереваясь немедленно одеться.
Ее отец удержал ее.
- Не сейчас, дорогая. Доктор сказал, что им нужно несколько часов, чтобы
стабилизировать ее состояние. Она в порядке, просто им нужно провести кое-какие
анализы и...
- Папа, - сказала Нита.
Он поднял на нее взгляд.
Ужас в его глазах был самой пугающей вещью, которую Нита когда-либо видела. Ей
хотелось сгрести его в объятия, затем держать в них и, поглаживая по спине, сказать "Все
будет хорошо!". Но сейчас она не могла с уверенностью сказать, что все будет хорошо.
Нита обняла его с одной стороны, поддерживая, с другой то же самое сделала Дайрин.
Затем потянулось томительное ожидание.
Время до отправления в больницу прошло в напряженном молчании, нарушаемом
только телефонными звонками. Тот трезвонил постоянно, и с каждым звонком отец
судорожно хватал трубку, надеясь, что звонят из больницы. Но вестей все не было.
Это были знакомые родителей Ниты, которые слышали о случившемся или видели
машину "Скорой помощи" возле магазина. С каждым разом, когда отцу Ниты
приходилось рассказывать о том, что случилось, он становился все более мрачным.
- Папа, прекрати отвечать на них! - под конец Нита не выдержала и расплакалась.
- Это же друзья твоей мамы, - вот и все, что он ответил. - И мои. У них есть право знать.
А самое главное - вдруг позвонят из больницы...
Ей нечего было на это ответить.
- Позволь нам отвечать на звонки, - подала голос Дайрин.
- Нет, - ответил их папа. - Некоторые вещи слишком тяжелы для вас двоих. Так что этим
займусь я.
Телефон снова зазвонил, и он пошел отвечать.
После этого, казалось, телефон звонил не переставая весь вечер.
Нита была напугана. Она не привыкла не понимать, что происходит, не привыкла
ощущать свою беспомощность, поэтому пребывала в таком шоке, что никак не могла
собраться и решить, что же делать дальше. Дайрин металась по дому, как запертый в
клетке зверь, ее лицо выражало попеременно испуг и злость, она не желала ни с кем
разговаривать, даже со Спотом, который тихо сидел возле одного из стульев в гостиной и
просто следил, как она ходит туда-сюда. Ните было немного его жаль, но она не знала, как
ему помочь; Спот общался исключительно с Дайрин, и она не знала, будет ли ему
комфортно с кем-либо еще.
Если, конечно, слово "комфортно" можно было употребить по отношению к нему,
подумала Нита, потому что я в любом случае не знаю, что сказать или сделать, чтобы
ему было лучше... не более, чем я знала бы, что сказать Дайрин. Или папе. Это и было
самым ужасным: быть не в состоянии сделать хоть что-нибудь для них. Снова и снова,
после того, как ее папа вешал трубку, повисала мертвая тишина. Затем телефон звонил
снова... и Ните казалось, что если это произойдет еще хоть раз, то она закричит.
Наконец, позвонили из больницы. Нита молча следила за тем, как ее отец отвечал, он не
мог скрыть своих эмоций, его лицо выражало сначала просто страх, затем все больший и
больший ужас.
- Да, это он. Да, - он запнулся, отворачиваясь от Ниты, сидевшей на стуле в гостиной.
- Она...
У Ниты замерло сердце.
- Хорошо.
Она с трудом выдохнула.
И я даже не знаю почему; я даже не знаю, что случилось!
- Да... конечно, мы можем. Через полчаса. Да. Спасибо.
Он повесил трубку, поворачиваясь к Ните. Дайрин все это время стояла в дверях
гостиной, пристально глядя на них.
- Она все еще в реанимации, - произнес ее отец, - но они сказали, что ее состояние
удалось стабилизировать, что бы это ни значило. Пошли.
Через какое-то время Нита обнаружила себя в окружении, слишком знакомом по
телешоу: все эти белые жакеты, металлические кровати и каталки в коридорах, люди,
одетые в униформу пастельных цветов со стетоскопами, свисающими с шей или
выглядывающими из нагрудных карманов, люди, спешащие мимо по важным, но
непонятным делам. Но чего телешоу не могли передать, что сейчас въелось Ните в
подкорку, так это запах этого места. Он не был неприятным. Он был довольно свежим...
но это была холодная чистота, стерильный запах дезинфицирующих растворов и
химических веществ. Лица врачей и медсестер казались, по большей части, добрыми, но
обладали каким-то странным качеством, которого не увидишь у актеров по телевизору.
Эти люди не играли.
Нита и Дайрин следовали за отцом, пробирающимя по больничным коридорам к
регистратуре, где кто-нибудь мог подсказать им, куда идти.
- Ее больше нет в отделении интенсивной терапии, мистер Каллахан, - сказала служащая
за стойкой. - Ее перевели в отделение неврологии. Вам нужно пройти через зал и
повернуть направо.
Ее отец кивнул и повел их по коридору. Спустя три минуты ходьбы они прошли через
вращающиеся двери, оказавшись возле комнаты для медсестер.
Одна из них, крупная доброжелательно выглядящая дама в розовой униформе с
каштановыми волосами, стянутыми в тугой пучок, подняла голову при их приближении.
- Мистер Каллахан?
- Да.
- Доктор хотела бы сначала поговорить с вами. Это доктор Кашивабара, главный
невролог. Если вы пройдете через эту комнату и подождете несколько минут, она выйдет
к вам.
Они вышли в маленькую комнату со стенами, окрашенными в белый цвет, и
раздражающе оранжевым диваном с пластиковым покрытием, оглушительно шумящим,
если на него присесть. Они сели и стали ждать. В тишине. Папа Ниты обнял ее и Дайрин
за плечи, и Нита понадеялась, что она не выглядит настолько напуганной, насколько себя
чувствует. Я не могу поверить, подумала она, будучи очень зла на саму себя. Мне так
страшно, что я даже не могу думать. Даже когда акула должна была съесть меня, я не
так сильно боялась! Потому сейчас речь идет не обо мне. А о ком-то еще...
И это только делает все еще хуже. Это было правдой. Бывали времена, когда Кит
