Силы Майлза быстро иссякли после его испытания с Гобдо, и мальчика положили в кровать, где он уснул, прижав к груди ламинированную таблицу Менделеева.
— Одержимый человек теряет много сил, — сказала Элфи. — Поверь мне. К утру он будет в порядке.
Втроем они сели вокруг стола Артемиса, как на военном совете. И это очень близкое к реальности сравнение.
Дворецки начал оценивать ситуацию.
— У нас есть два бойца и никакого оружия.
Артемис почувствовал необходимость возразить.
— Я тоже могу сражаться, если потребуется, — сказал он, не веря собственным словам.
— А насчет Мульча у меня самые худшие предположения, — продолжил Дворецки, проигнорировав вялые возражения Артемиса.
— Хотя он знает, как эффектно обмануть смерть.
— Какая у нас цель, конкретно? — спросила Элфи. Вопрос был предназначен Артемису, мастеру планов.
— Врата Берсеркеров. Необходимо их закрыть.
— И что же мы сделаем? Напишем гневное письмо?
— Обычному оружию магия Опал не по зубам, и вообще, она просто поглотит его энергию. Но если бы у нас был супер-лазер, этого было бы достаточно, чтобы перегрузить Врата. Это все равно, что тушить огонь с помощью взрыва.
Элфи похлопала по своим карманам.
— Так, что нам известно? Извини, но я сегодня забыла супер-лазер в другом кармане.
— Даже ты не сможешь сконструировать супер-лазер за час, — сказал Дворецки, задаваясь вопросом, зачем Артемис вообще об этом упомянул.
По какой-то причине, Артемис вдруг стал выглядеть виноватым.
— Я, наверное, знаю, где его можно найти.
— И где же оно может быть, Артемис?
— В амбаре, прикреплен к Самолету на Солнечных Батареях второй модели.
Теперь Дворецки понял смущение Артемиса.
— В том амбаре, где мы устроили гимнастический зал? Где ты должен был тренировать приемы самообороны?
— Да. Именно там.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, Дворецки расстроился.
— Артемис, ты мне обещал. Ты говорил, что тебе нужно уединение.
— Это так скучно, Дворецки. Я пытался, на самом деле пытался, но я не знаю, как это делать. Сорок пять минут колотить кожаный мешок…
— То есть, ты работал над своим Солнечным Планером, несмотря на то, что дал мне обещание?
— Фотоэлементы оказались настолько производительными, что оставалась лишняя энергия, поэтому в свободное время я спроектировал и построил с нуля супер-лазер.
— Конечно. Чем не пригодится супер-лазер на носу семейного самолетика?
— Девочки, ну пожалуйста, — взмолилась Элфи. — Давайте оставим вашу дружескую стычку на потом, хорошо? Артемис, насколько этот лазер мощный?
— О, мощный, как сияние солнца, — сказал Артемис. — При самом большом заряде его мощности хватит, чтоб проделать дыру в воротах, не навредив никому на поверхности.
— Ну и почему ты сразу не сказал?
— Лазер не протестирован, — сказал Артемис. Я бы никогда не использовал такую силу, если б только не осталось альтернативы. И, как нам сказал Майлз, у нас не осталось других карт.
— А Джульетта об этом знает? — спросила Элфи.
— Нет, я держал это при себе.
— Отлично. Тогда у нас, похоже, есть шанс.
Дворецки снабдил их камуфляжным обмундированием из своего шкафчика и даже заставил Артемиса потерпеть нанесение на его лицо черных и оливковых восковых полос.
— Это обязательно? — спросил Артемис, нахмурившись.
— Абсолютно, — сказал Дворецки, энергично двигая карандашом для грима. — Конечно, если ты хочешь, можешь остаться здесь и отпустить меня, и тогда вы вместе с Майлзом можете отдохнуть в своих любимых мокасинах.
Артемис смирился с этой издевкой, совершенно правильно предполагая, что Дворецки все еще немного раздражен по поводу его обмана с супер-лазером.
— Мне нужно идти, Дворецки. Это супер-лазер, а не детский игрушечный пистолетик. У него целая активационная система, и у меня нет времени тебя учить, как ей пользоваться.
Дворецки накинул бронежилет на узкие плечи Артемиса.
— Хорошо. Если тебе нужно идти, то моя работа — следить за твоей безопасностью. Так что, давай договоримся: если ты не озвучиваешь всяких язвительных комментариев по поводу веса или бесполезности бронежилета, который давит на твой, без сомнения, большой мозг, то я больше не упоминаю об этом инциденте с лазером. Договорились?
«Этот жилет на самом деле врезается в мои плечи», — думал Артемис. — «И он настолько тяжелый, что я даже слизняка не обгоню в нем».
Но он сказал:
— Договорились.
Когда система безопасности подтвердила, что периметр замка чист, группа одной шеренгой прокралась из кабинета, обойдя кухню, через двор, и проскользнула в узкий проход между конюшнями. Нигде не было часовых, что Дворецки нашел странным.
— Я никого не вижу. Опал уже должна была узнать, что мы сбежали от ее пиратов.
— Она не может себе позволить дополнительные войска, — прошептала Элфи. — Врата — ее приоритет, и ей требуется как можно больше Берсеркеров, которые бы ее охраняли. Мы в ее списке — вторые по значимости.
— Это будет ее конец, — шептал Артемис, изнывая под тяжестью бронежилета. — Артемис Фаул никогда не останется вторым.
— Мне кажется, или ты уже и так Артемис Фаул Второй?
— Это другое. Кто-то говорил, что мы на ответственном задании.
— Ну да, точно, — сказала Элфи и затем повернулась к Дворецки. — Задний двор — твой, старый друг.
— Так точно, — ответил Дворецки. — Я встану на эту точку.
Они пересекли поместье, двигаясь осторожно и настораживаясь от любого живого существа, появлявшегося у них на пути. Вероятно, что Берсеркеры вселились даже в каждого червя в земле, или же гипертрофированных сверчков, которые хорошо устроились на владении Фаулов. Со своими крыльями, буквально пилящими лунный свет, они звучали как оркестр маленьких плотников с пилами.
— Не наступайте на сверчков, — предупредил Артемис. — Мама любит их послушать.
Сверчков, которым Дублинские энтомологи дали название Джимини, можно было целый год наблюдать вокруг поместья Фаулов, и они могли вырасти до размера мыши. Только теперь Артемис предположил, что такой эффект вызывала магическая радиация, проникавшая сквозь землю. Но он не догадывался, что магия заразила их нервную систему симпатией к Берсеркерам. Эта симпатия проявлялась вовсе не в посиделках вокруг костра и рассказы про храбрых эльфийских воинов, но в агрессии против всякого, кто чем-то угрожает Берсеркерам. Говоря проще, если ты не нравишься Опал, то сверчки тоже не питают к тебе теплых чувств.
Дворецки медленно опустил ступню над скоплением сверчков, ожидая, когда они уйдут с его пути. Но они не уходили.
«Мне придется раздавить этих мелких ребят, — думал он. — У меня нет времени играть с насекомыми».
— Артемис, — позвал он через плечо, — Джимини решили показать характер.
Артемис в восхищении опустился на колени.
— Посмотри, они не демонстрируют какой-либо естественной осторожности. Как будто бы мы им не понравились. Я просто обязан изучить это в своей лаборатории.
Самый крупный жук в этой группке широко открыл свою светящуюся пасть, высоко подпрыгнул и укусил Артемиса в колено. Несмотря даже не то, что зубы жука не прокусили тонкие брюки, Артемис в шоке отпрянул назад, и он приземлился бы плашмя на свой зад, если бы Дворецки не подхватил его, и отбежал от этого места, схватив патрона под мышками.
— Давай лучше оставим эти исследования на потом.
Артемис был вынужден согласиться.
Сверчки последовали за ними, быстро перебирая мощными задними лапками, чтобы подбросить себя в воздух. Они прыгнули все одновременно в шумящей зеленой волне, которая точно повторила путь Дворецки. Все больше и больше сверчков присоединялись к отряду, выливаясь из углублений в ландшафте и дыр в земле. Насекомые сгруппировались настолько тесно, что волна потрескивала по мере продвижения.
«По крайней мере, они не умеют летать», — подумал Дворецки, — «иначе, у нас не было бы выхода».
Артемис решил воспользоваться ситуацией, и, выскользнув из хватки Дворецки, побежал на своих двух. Большой сверчок все еще висел на его колене, терзая ткань брюк. Артемис шлепнул по нему, но почувствовал, как будто ударил игрушечную машинку. Сверчок все еще висел, а рука его теперь болела.
Даже Артемису было сложно думать в таких обстоятельствах, или, вернее, было тяжело отделить разумные мысли от всего того, что навалилось на его голову.
«Сверчки. Убийственные сверчки. Тяжелый бронежилет. Слишком много шума. Слишком много. Безумные сверчки. Возможно, что я опять в бреду».
— Четыре! — громко крикнул он, просто чтобы убедиться. — Четыре!
Дворецки догадался, что Артемис вытворяет.
— Это реальность, правильно. Не волнуйся, это не плод твоего воображения.
