Жеребкинс застучал копытами по трапу, таща за собой тележку. Дверь шаттла закрылась, и он растворился, перейдя в невидимый спектр.
— И что мы, скажите пожалуйста, с этого получим? — возмущался он. — Все, что мы делаем, против всяких законов волшебного народца, и вообще аморально. Кобыллина думает, что я на церемонии Мульча. Совет так расщедрился, что дает ему медаль. Я ненавижу врать своей жене. И если я в ближайшие десять секунд не отвлекусь от этих мыслей, то попросту передумаю!
Элфи взяла на себя управление тележкой.
— Ты не передумаешь. Мы зашли слишком далеко, чтобы бросить все, и вернуться без результата.
— Эй, — обиделся Жеребкинс. — Я просто сказал.
Взгляд Элфи был жестким, что можно было объяснить, как непринятие ею любых оправданий. Это выражение не сходило с ее лица уже шесть месяцев, с тех пор, как она вернулась домой после той истории с Вратами Берсеркеров. Первое, что она сделала по возвращению — отыскала Жеребкинса на Полис Плаза.
— У меня есть сообщение для тебя от Артемиса, — сказала она, когда Жеребкинс выпустил ее из своих душащих объятий.
— Правда? И что же он сказал?
— Что-то о какой-то куколке. Сказал, чтоб ты подключил ее к питанию.
Ее слова произвели сильный эффект на кентавра. Он отступил к двери и закрыл ее за Элфи. Затем он включил детектор подслушивающих устройств и проверил себя на их наличие.
Элфи знала, что это слово что-то значило для него.
— Что за куколка, Жеребкинс? Почему Артемис в этом так заинтересован?
Жеребкинс взял Элфи за плечи и усадил ее в кресло.
— Почему Артемис в этом так заинтересован? Элфи, наш друг мертв. Может, лучше отпустить его?
Элфи оттолкнула кентавра и вскочила на ноги?
— Отпустить?! Артемис не отпустил меня на Гибрасе. Он не отпустил Дворецки в Лондоне. Он защищал Гавань во время гоблинского восстания. А теперь расскажи мне, что такое куколка?
И Жеребкинс ей рассказал. Очертания плана Артемиса стали очевидными, хотя требовалось еще много информации.
— Что-то еще? — спросил кентавр. — Артемис сказал что-то еще или сделал?
Элфи с грустью покачала головой.
— Нет. Он был несколько сентиментален, что для него необычно, но его можно было понять. Он попросил тебя поцеловать, — она встала на носочки и поцеловала Жеребкинса в лоб. — Я полагаю, просто так, на всякий случай.
Жеребкинсу вдруг стало грустно, он был практически ошеломлен, но он сглотнул и оставил это до другого времени.
— Он сказал: «Поцелуй Жеребкинса». Это цитата?
— Нет, — ответила Элфи, возвращаясь в воспоминаниях. — Он поцеловал меня, и сказал «Передай ему это от меня».
Кентавр ухмыльнулся, заржал и потащил Элфи через лабораторию.
— Нужно посмотреть на твой лоб под электронным микроскопом, — сказал он.
Элфи объяснила их понимание плана Артемиса Дворецки, пока они шли к Вратам Берсеркеров. Жеребкинс побежал вперед, бормоча под нос свои вычисления и высматривая вокруг людей — ранних пташек.
— Куколка — это то, что Опал использовала для выращивания своего клона. Она была передана Жеребкинсу, который должен был ее уничтожить.
— Но он этого не сделал, — догадался Дворецки.
— Нет. И Артемис это узнал, выкрав переработанные записи ЛеППРКОНа.
— Так, Артемис попросил, чтобы Жеребкинс вырастил клона? Даже такой старый солдат как я, знает, что для этого необходима ДНК…
Элфи постучала по своему лбу.
— Именно поэтому он меня поцеловал. В слюне было достаточно ДНК для выращивания целой армии, да и для сканеров Тары это была всего лишь биологическая среда.
— Гений до мозга костей, — восхитился Дворецки. — Но разве клоны не теряют умственные способности? Нопал могла бы еще жить.
Жеребкинс остановился на краю кратера и дал объяснение.
— Да, это так, потому что клоны не имеют души. А здесь берет свое магия. Когда закрылась первая печать Врат, все эльфийские души внутри магического круга освободили занятые тела, но у Артемиса было достаточно силы воли оставаться внутри сферы, даже когда его физическое тело умерло. Его душа может быть сейчас свободно-парящим, легким организмом, состоящим из эктоплазмы.
Дворецки чуть не споткнулся на ровном месте.
— Хочешь сказать, Артемис — призрак? — он повернулся к Элфи, ожидая от нее точного ответа. — Он действительно утверждает, что Артемис — призрак?
Элфи покатила тележку вниз по склону.
— Берсеркеры были призраками десять тысяч лет. Вот так хорошо сработало заклятие. И если они так долго продержались, то Артемис, возможно, за шесть месяцев никуда не делся.
Жеребкинс указал на место возле башни.
— Ну, «возможно» — это еще оптимистично сказано. Я бы сказал «едва возможно».
Элфи расстегнула ремни, опоясывающие холодильный контейнер в тележке.
— Да, но все то, что мы пережили за последние несколько лет, тоже было «едва возможно».
Дворецки отодвинул тяжелую крышку, и из-за того, что он увидел внутри, у него замерло сердце. В прозрачном контейнере лежал клон Артемиса, и от его дыхания пластиковая крышка запотела.
— Артемис, — промолвил он. — Это совершенно точно он.
— Мне пришлось немного поиграть с условиями в теплице, в которой он выращивался, — объяснял Жеребкинс, отключая клона от систем жизнеобеспечения. — У меня не было доступа к моей лаборатории, поэтому у него шесть пальцев на левой ноге, но ведь это практически подпольная работа. Никогда не думал, что скажу это, но Кобой разработала очень неплохую технологию.
— Этому… ему сейчас пятнадцать, верно?
Руки Жеребкинса нырнули за провода, через которые тело получало питание.
— Вообще, его выращивание заняло немного времени, поэтому он чуть старше, чем был. Но не волнуйтесь, я поработал над его лицом. Подтянул кожу, почистил косточки, ввел новый костный мозг — я даже смазал его головной мозг. Поверьте, его собственная мать не заметит разницы.
Он потер руки и перевел тему.
— Что ж, приступим. Покажите, где Артемис умер.
— Чуть ниже, — сказала Элфи, указывая. — Возле…
Она хотела сказать «возле башни», но у нее дыхание перехватило, когда она увидела невероятной красоты розы, растущие прямо на том месте, где упал Артемис перед смертью.
Розы на этих землях были чем-то вроде сенсации. Они, в форме спирали, выросли у подножия башни, хотя никто никогда здесь ничего не сажал. Их необычные, будто лакированные, оранжевые лепестки выделяли их на фоне других садовых насаждений. Из-за слухов о недавних событиях, разнесшихся по деревне, садовники стали называть эти цветы эльфийскими розами. Они даже не подозревали, насколько хорошо это название им подходило.
Дворецки понес накрытого брезентом клона на руках, и это ему вдруг напомнило, как одной ночью несколько лет назад он точно так же нес кого-то по полю, наблюдая за шелестом травы позади идущего вперед Артемиса.
«Кажется, это тогда была Элфи».
Жеребкинс прервал его раздумья.
— Дворецки, ты должен положить тело в розы. Прямо в центр спирали. У нас есть всего несколько минут, прежде чем начнется процесс дегенерации.
Телохранитель осторожно уложил клона в зарослях цветов, там, где было меньше колючек. Элфи опустилась на колени и расстегнула молнию на брезентовом мешке. Внутри лежало новое тело Артемиса, одетое в больничный халат. Его дыхание было прерывистым, а на его лбу блестели капельки пота.
Жеребкинс быстро приблизился к клону, выпрямил его конечности и наклонил его голову назад, чтобы тот смог прочистить дыхательные пути.
— Эти розы, — сказал он, — магический знак. Они выросли из остатков той волшебной силы, что была пролита здесь. Не ошибусь, если скажу, что это насаждение по форме повторяет настоящие руны, созданные Бруином Фаддой.
— Неужели мы уповаем на какую-то клумбу?
— Нет, конечно, нет, Дворецки. Бруин Фадда обладал мощной магией, и я уверен, что с такой силой воли, как у Артемиса, можно было продержаться шесть месяцев.
Дворецки схватился за голову.
— А что, если это не сработает, Элфи? Что, если Артемис умрет навсегда?
Элфи повернулась и увидела, как взволнован был Дворецки. Он скрывался ото всех уже полгода, и, если Артемис не вернется, то он вечно будет винить себя.
«Если не сработает, то Дворецки уже никогда не вернется к нормальной жизни», — поняла она.
— Это сработает! — убеждала она. — Ну, хорошо, меньше слов, больше дела. Сколько у нас есть времени, Жеребкинс?
— Клон может жить еще примерно пятнадцать минут без медицинской поддержки.
Дворецки знал, что время для возражений прошло. Он будет делать все, что необходимо для осуществления задуманного.
— Хорошо, Элфи, — сказал он, концентрируясь на представленной задаче. — Что мне делать?
Элфи присела на корточки в трех футах от клона, обхватив стебли цветов, и колючки вонзились в ее пальцы.
