И все-таки эти двое были высокими, мясистыми типами, а к ним на подмогу бежали другие. С ними была пара мальчиков, один из них – с рукой на перевязи. Легкая нежная добыча на закуску. Орм решил, что эта группа его вполне устроит. Он медленно, очень медленно поднялся из своих кустов и пополз к ним, по дороге сглатывая голодную отрыжку.
Этот глотающий звук его и подвел – а может, виноват легкий шелест его крыльев или хвостовой чешуи, соприкасавшейся с землей. Орм забыл, что люди реагируют сверхъестественно быстро, когда сражаются. Белые пятна лиц повернулись в его сторону. Раздался высокий голос мальчика: «Дракон!» Пронзительный, как труба, он донесся до всех остальных бойцов. Сражение остановилось, и еще больше людей обернулись в сторону Орма.
Тот отбросил всякую осторожность и, прибавив скорости, ринулся к облюбованной им группе, открыто изрыгая свой голод жаркими зловонными голубыми облаками. Но люди разбегались, удирали что было мочи. По всему полю боя его пища разбрасывала оружие, подстегивала ржущих коней и обращалась в бегство. Орм перешел на галоп и зарычал от возмущения.
Но один из всадников – всего лишь один! – сиявший стальным доспехом в зеленом убранстве, по-видимому, расценил поведение Орма как вызов. Резко натянув вожжи, рыцарь удержал на месте перепуганного коня, а затем вонзил шпоры ему в бока. С грозным воплем «Форс! Форс! Форс!» безумец помчался прямо на Орма и направил на него длинную зеленую палку.
Орм замер. Он не мог поверить своему счастью. Пища сама стремилась прямо ему в глотку. Подождав, пока несущийся галопом всадник оказался всего в нескольких ярдах от него, он расхохотался – и хохот вместе с удивлением и презрением вырвался из его пасти огромным кружащимся огненным шаром. Затрещали волосы и кожа, опаленные огнем. Орм сделал ленивое движение вбок, позволив дымящимся трупам человека и коня с грохотом рухнуть на землю под действием силы тяжести. Они упали ровно там, где он и хотел – у его огромных когтистых лап. Но, к его разочарованию, всадник все еще дергался внутри почерневшего доспеха. Казалось, он даже пытается встать на ноги. Орм положил этому конец, откусив голову вместе со шлемом и всем прочим, а затем с лязганьем отшвырнув ее в сторону.
В этот самый момент его поразили два копья. Орм встал на дыбы, вытянул огромную шею, яростно засвистел и загремел чешуей, чтобы избавиться от напасти. Когда копья свалились с него, он заметил, кто их метнул: двое высоких мясистых мужчин поспешно отступали на другой край рощи. Опустив голову, Орм послал им вслед два огненных шара – налево и направо, – из-за чего им обоим пришлось нагнуться в поисках укрытия. Он пополз вперед, изрыгая огонь в форме большой дуги, чтобы отбить охоту у любого, кто попытается бессовестным образом к нему подкрасться. Те немногие, кто остался, бросились наутек со скоростью, которая вполне удовлетворила Орма.
Он вернулся, чтобы закусить поджаренной кониной. Удовольствие от поедания человека он решил приберечь на второе – когда уже не будет столь голоден и сможет по-настоящему насладиться, выковыривая куски из раковины доспеха. Когда же наконец он протянул лапу, чтобы подтащить к себе деликатес, его внимание привлекли яркие цвета щита, лежавшего под рыцарем и лишь слегка опаленного. Две неуравновешенные золотые чаши весов поблескивали на зеленом поле. На секунду Орму померещилось, будто это должно что-то означать, но он мог думать только о еде. Он раздраженно огляделся в поисках самого вкусного – откушенной головы. А, вот она где.
– Слушайте, слушайте! – объявил глашатай Мэдден со ступеней, ведущих к главному залу замка. – Да будет вам известно, что наш милостивый король, великий Амбитас, в очередной раз вынужден отложить свое бракосочетание с леди Морганой Ла Трей. Испытывая тяжкие мучения по причине своей раны, король прислушался к совету благородного врачевателя Агеноса и, руководствуясь советом означенного Агеноса, настоящим сообщает, что, к его величайшему сожалению, это бракосочетание должно быть отложено на год и еще на один день.
Моргана Ла Трей слушала эти новости, высунувшись из окна своей башни. Она позволила своей ярости выразиться только в том, что натянуто улыбнулась, не разжимая губ.
– Дураки! – прошипела она. – Причем оба. Они дали мне повод, который мне был так нужен.
Не успел глашатай спуститься со ступеней, как ворота настежь распахнулись, и двадцать восемь лошадей, оставшихся от экспедиции сэра Форса, цокая копытами, въехали во двор. Все они были истощены и взмокли от пены, и у многих на спине было по два седока. «Бедные животные, – подумала Виерран. – Конноспортивная школа фермы Гексвуд, откуда их, вероятно, позаимствовали, теперь недосчитается дюжины лошадей».
– Похоже, случилось то, чего я и опасался, – промолвил сэр Бедефер и помчался вниз, в передний двор.
Обменявшись несколькими словами с заместителем сэра Форса, он велел тому скорее предстать перед королем.
– Нет, все еще хуже, чем я опасался. Дракон, – на ходу бросил сэр Бедефер Мордиону и Виерран. Размашисто шагая, он вел мимо них ослабевшего заместителя.
Моргана Ла Трей с ликованием сбежала вниз по винтовой лестнице. Сэр Форс не вернулся! С одним покончено, осталось еще трое. Она вцепилась в сэра Харрисоуна, слонявшегося без дела в вестибюле, и они опередили сэра Бедефера с визитом к королю.
Сэр Бедефер вернулся от Амбитаса со сжатыми в ниточку губами. Глаза его напоминали сердитые щелочки. Требование выделить большой отряд людей, чтобы одолеть дракона, было отклонено. Последовавшее за этим отчаянное предложение заключить соглашение с разбойниками и попросить тех убить дракона в обмен на оружие было встречено с удивлением и некоторым подозрением. Амбитас даже усомнился в преданности сэра Бедефера.
– Сомневаться во мне! – вне себя от ярости крикнул сэр Бедефер Челу. – Я тебе так скажу – смотрел бы он получше на остальных!
Юноша растерянно кивнул. Ему явно не хотелось расставаться со сказкой о волшебном замке. Виерран перевела взгляд на Мордиона и решила, что и он, и сэр Бедефер настроены невероятно мрачно. Хотела бы она знать, о чем думает Мордион.
Волшебник сказал бы ей, что его захлестывает отвращение. И в тот момент это отвращение занимало все его мысли.
Спустя несколько минут глашатай Мэдден снова появился на ступенях замка.
– Слушайте, слушайте! Пусть все узнают, что нынче наш благородный Поборник, сэр Форс, принял храбрую смерть от гнусного дракона. А теперь наш щедрый король, великий Амбитас, приказывает, чтобы все в замке надлежащим образом отдали дань памяти благородному сэру Форсу. Каждой живой душе, находящейся в этих стенах, приказано – под страхом смерти – незамедлительно и как можно скорее явиться на поле перед замком, а там устремить свой взгляд на запад, где отныне покоится сэр Форс, а преподобный сэр Борс будет руководить вашим пением и молитвой за упокой души означенного сэра Форса.
– Лучше пойти, – сказала Виерран Челу и Мордиону.
Они присоединились к толпе, хлынувшей из ворот замка на закате. Бледный Мордион шествовал с очень прямой спиной, пытаясь обуздать мысли, которые потоком захлестывали его и неминуемо превратились бы в самые настоящие воспоминания, если бы он не сопротивлялся. Но хуже всего, думал он, стараясь не глядеть на Виерран, что под влиянием Баннуса он так обманул ее. Она понятия не имела о тех ужасах, что он скрывал.
Толпа растеклась огромным полукругом по берегу озера: пажи, повара, оруженосцы, судомойки, воины, служанки и дамы – все население фермы Гексвуд, иронично подумала Виерран, – оставив место у ворот для знати, хора, короля и сэра Борса. Хористы спешили сквозь ворота, некоторые влезали в стихари прямо на ходу. Стоящий под аркой сэр Борс уже направлялся к хору, чтобы занять свое место, как вдруг Моргана Ла Трей остановила его и протянула маленькую золотую фляжку.
– Что это? – спросил он.
– Святая вода, ваше преподобие, – ответила Ла Трей. – Чтобы вы окропили ею того, кто, как нам обоим известно, состоит в сговоре с дьяволом.
Сэр Борс давно подозревал в сговоре с дьяволом саму Ла Трей. Все называли ее ведьмой. Он взял в руки фляжку, поднес ее поближе к свету и с сомнением осмотрел. Он увидел, что она украшена знаком Ключа, сделанным из кованого золота. У него отлегло от сердца. Никто из тех, кто имел дело с дьяволом, не способен взять в руки такую вещь. Он поблагодарил даму и сунул фляжку за пазуху своего облачения. Он знал, что нужно делать.
Моргана Ла Трей задержалась под аркой, чтобы усилить воздействие на сэра Борса с помощью призванного ею поля Баннуса. Она твердо решила не давать недругу ни малейшего шанса. Потом она спокойно прошествовала к своему месту рядом с сэром Харрисоуном и сэром Бедефером. Наконец вынесли Амбитаса, и служба началась.
«Это будет так занудно!» – поняла Виерран уже после первых фраз. С тоской и сочувствием вспоминала она собственного Короля, которому так часто приходилось скучать на подобных церемониях, и в сотый раз жалела, что здесь голоса не могут с ней говорить. Ей было неимоверно тоскливо. Она изо всех сил старалась отвлечься, восхищаясь персиковой рябью на озере или разглядывая людей замка и пытаясь понять, кем они могли быть на ферме Гексвуд.
