— Ну пожалуйста! — взмолился Денис.
— Покорно… Прошу… Ваше бла-а-а-пчхи!
Дальнейшие расспросы не много прибавили к общей неутешительной картине. Славик, уже окончательно потеряв голос, без устали чихал, кашлял и больше знаками, чем словами объяснил Денису, что всех емелефонных гвардейцев в округе поразила эпидемия. В том числе и тех, которые сидят на емелефонной подстанции Копейкина острова. А без этой подстанции никак не связаться с Центральной. А во всем виноват зловредный вирус, который пробрался в емелефонную сеть…
Когда Денису надоело мучить больного Славика, он проверил свой емелефон, а Леся — свой.
Увы, Леонид и Папоротник тоже захворали.
Бравый Леонид вообще поленился объявиться — сундучок исправно открывался, да только из него никто не вылазил. Видимо, болезнь отняла у него последние силы и он просто не мог встать с постели.
А у Папоротника не вышло даже банальное "Здравствуйте". Он только мычал что-то неразборчивое сквозь намертво заложенный соплями нос и распухшие гланды.
— Все понятно, — вздохнула Леся. — Скажем спасибо Князю Нелюде.
— То есть? — переспросил Денис.
— Помните, этой ночью Нелюда разбил колбу с бабочками? Эти бестии разлетелись по всему Копейкину острову. При помощи черной магии пыльца с их крыльев просыпалась повсюду. И разнесла вирус.
— Плохи наши дела! — в отчаянии воскликнул Максим. — Кто бы мог подумать, что даже магическая техника такая ненадежная?! Теперь мы точно все погибнем! Нас отловят хрули! И отдадут нас песьеголовцам! А я так надеялся! Так надеялся!
— Только без паники, пожалуйста, — решительно сказал Денис.
— Но что нам теперь делать? Что делать? — Максим едва не плакал. — Кушать нечего, пить нечего, подмоги тоже ждать неоткуда! Мы в стране хрулей, которые, как известно, враги. И которые находятся на службе у Князя Нелюды… Не даром крысы их ненавидят! Все они подлые и коварные летучие мыши!
— И мироеды, — иронично ввернул Денис.
— Вот-вот! — не обращая внимания на улыбку товарища, кивнул Максим.
— Ну, во-первых, не все, — спокойно возразила Леся. — Даже Царапс признавал, что и среди хрулей есть порядочные, благородные бизнесмены.
— Что-то я ничего такого от Царапса не слышал, — всхлипнул Максим.
— А ты и не мог слышать, потому что тебя тогда рядом не было. А между прочим, Царапс рассказал мне, где живут эти порядочные и благородные… То есть, — поправила сама себя Леся, — где он живет.
— Так он один что ли там такой — порядочный и благородный? — догадался Денис.
— Может и не один. Но Царапс знает только его…
— И как же его зовут?
— Брех-Ло. Живет он на окраине Гуляй-Сарая, столицы Хрульского Халифата. Возле Сухой Балки. Когда Царапс вез меня на берег, он сказал, что в самом крайнем случае мы можем обратиться к нему за помощью. А еще Царапс говорил, что у Брех-Ло есть собственный ковролет!
— Ковролет?! Что-то мне не верится…
— Мне тоже. Но Царапс так сказал!
— А Гуляй-Сарай далеко? — поинтересовался Максим.
— Вот об этом мы с Царапсом не говорили. Но, если я не ошибаюсь… если не ошибаюсь… — Леся наморщила лоб, оживляя в памяти уроки географии Архипелага… — от Бухты Брошенных Кораблей до Гуляй-Сарая должно быть никак не больше сорока километров!
— Сорок километров?! — Максим сердито выпучил глаза.
— Ну… может, тридцать пять, — замялась Леся.
— Ерунда! — заключил Денис. — Когда мы с родителями ходили в пеший поход по горному Крыму, мы покрывали в день по двадцать километров!
— Так то ж в Крыму, — пессимистично отмахнулся Максим.
— Можно подумать, в Крыму километры короче!
— И в самом деле, сорок километров — это не так много! — поддержала Дениса Леся. — Если скорость пешехода мы примем за пять километров в час…
— Вообще-то, четыре, — буркнул Максим. — Потому что наш шаг короче, чем у взрослых.
— Ну хорошо, четыре, — сдалась Леся. — Тогда сорок разделить на четыре — будет десять! Значит, мы можем дойти до Гуляй-Сарая за десять часов!
— Это только при условии, что не будем садиться ни на минуту! И отдыхать не будем! И перерывы на обед делать не будем! — взвился Максим. — А так сразу считай пятнадцать! Пятнадцать часов! Нет, я на такое не согласен!
— Почему "не согласен"?
— Это опасно! Идти по стране хрулей целых пятнадцать часов! А ведь нам, наверное, придется ночевать в лесу!
— Ну и что? Сегодня мы и так ночевали в лесу! — Леся указала на траву у них под ногами. — И ничего страшного не произошло…
— Ну, это совсем другое… Все-таки, мы ночевали не под открытым небом!
— Может быть, мы встретим по пути какую-нибудь заброшенную избушку… Или кто-нибудь из добрых хрулей пустит нас на ночлег… Ведь не все же они служат Князю Нелюде!
— Нет, уж лучше тогда в лесу, чем у хрулей! — упрямился Максим. — Хотя я все равно не согласен. Вот представьте себе: пройдем мы эти сорок километров. Придем в Гуляй-Сарай. А этого вашего Брех-Ло нету дома! Ведь может быть такое, а?
— Конечно, может, — согласилась Леся. — Но даже если его и не будет дома, мы не пропадем. Мы дойдем до порта и попросимся на какой-нибудь корабль, который отвезет нас домой, на остров Буян!
— А вдруг левиафан-каравелла как раз и стоит сейчас в Гуляй-Сарае?! Она ведь разные рейсы совершает, а? Подумай, как это было бы здорово! Кюшшать под-дано! Обратит-тесь к писаной инстрюкции! — Денис артистично изобразил "Алхимика-17".
Тут уже и Максим не удержался от улыбки — очень уж похоже у Дениса получилось.
— Ну значит пошли в этот ваш Сарай, — скрепя сердце, сказал он. — Ведь других вариантов у нас все равно нет?
Бухта Брошенных Кораблей и впрямь оказалась довольно глухим углом страны хрулей.
Рядом с ней не было ни деревень, ни хуторков, ни возделанных земель.
Долгое время дорога шла сквозь каменистую пустошь, унылое однообразие которой кое-где перебивалось пучками высохшего бурьяна. Немилосердно палило солнце и лишь соленый ветерок, который дул с моря, ненадолго приносил прохладу.
Уже к полудню все трое — и Денис, и Максим, и Леся — начали страдать от голода и особенно от жажды.
Но если Денис и Леся предпочитали помалкивать, чтобы не портить себе и товарищам настроения, то Максим принял совершенно иную тактику.
— Вот бы сейчас бифштексик такой небольшой слопать… — меланхолически глядя в небо, говорил Максим. — С картошечкой-пюре… Да еще с салатом из огурцов и помидоров! Кстати, вы как больше любите салаты — со сметаной или с растительным маслом?
Денис и Леся стоически хранили молчание, но их реакция Максиму и не требовалась. Он продолжал:
— А я лично со сметанкой люблю. Или, если нету сметанки, то хоть с майонезом "Провансаль". А самый мой любимый салат — это оливье. Особенно если он сделан по-человечески. С морковочкой, с яблочком… И чтобы горошек в нем был молодой и сладенький. А вот селедку под шубой я ненавижу…
Денис и Леся, злые и голодные, молча вышагивали за ним — оба с удовольствием заткнули бы уши ватой, только бы не слышать кулинарных излияний Максима. Увы, ваты они с собой из Лицея почему-то не прихватили…
Вскоре пустошь кончилась. И начались странные, полуфантастические пейзажи.
Слева и справа от дороги, на расстоянии от нескольких метров до километра, темнели конусообразные кучи земли.
Кучи эти были похожи на терриконы отработанной в шахтах породы, какие видел Денис, когда отец брал его с собой в Донбасс, в командировку. Разве что были в несколько раз меньше.
А еще эти кучи напоминали кротовины — горки земли, которые выбрасывают на поверхность кроты, когда роют свои норы. Разве что были они в несколько раз больше.
Но сильнее всего от кротовин и шахтных терриконов эти кучи отличал запах.
От них пахло одновременно старым навозом, гнилым болотом и свежим мясом.
От этого запаха Дениса просто выворачивало наизнанку, настолько он был отвратительным.
Леся даже зажала нос пальцами.
И только на Максима гнилостные ароматы нисколечко не подействовали.
— …А есть еще такое блюдо — жюльен, — вслух разглагольствовал он, шествуя впереди отряда, — Так его я тоже люблю. Жюльен бывает двух видов: с грибами и с курицей. Так вот, с курицей, конечно, вкуснее… Его еще в таких ковшиках металлических подают…
Денис и Леся переглянулись. С одной стороны, болтовня Максима действовала им обоим на нервы — ведь это ужасно: все время слушать про еду, когда ты не ел уже двенадцать часов! Но с другой стороны, лучше ведь слушать болтовню Максима, чем гнетущую, тревожную тишину чужого края.
— Ну и вонища! — сказал Денис, чтобы как-то отвлечься от жюльенов и оливье. — И откуда только такая?
— Эдо как даз подятдо, — отвечала Леся, не разжимая носа.
