— Вот вам и ветерок! — хмыкнул Руслан.
— Вечно ты берёшься не за своё дело, Кабачок! — сказала Халва.
— Но если бы я не брался ни за какое дело, как бы я понял, какое дело — моё? — крикнул Кабачок и стал дуть сильнее. Плот сдвинулся с места и поплыл. Теперь на парус стали дуть все.
— Кабачок, ты настоящий друг! — закричал Полосатый.
— А мне нельзя с вами? — крикнул Кабачок, которому вдруг отчаянно захотелось тоже куда-нибудь плыть.
— Тебя «Пегас» не выдержит, — сказал Руслан.
— Я могу бежать по берегу…
— Не оставляй маму, ладно? — попросил Поперечный.
— Да, конечно, я понимаю.
— Не скучайте! — крикнул Поперечный.
И они запели:
Усатые министры под парусом плывут,
Два кожаных портфеля с собой они везут!
У них большие планы, им горе — не беда.
Скоро всё изменится! Прощайте, господа!
— Как же они там будут без меня… — вздохнула Машка.
— Как-нибудь, — сказала Халва.
— Следите за прессой! — донеслось издалека.
И вот уже «Пегас» превратился в маленькую точку.
— Не люблю, когда уезжают, — сказал Кабачок.
— Это жизнь, — сказала Халва. И была права…
«Сегодня столичное судоходство приостановлено, — писал в тот же вечер корреспондент „Столичных новостей" Никита Кошкин. — Причина: неизвестный корабль с двумя кошками на борту. Корабль развернуло в узком месте, и он застрял, создавая препятствия проходящим судам.
— Куда направляетесь? — спросил я отважных матросов.
— В министерство. Нам мама велела, — был ответ». Машка вырезала эту заметку и повесила на стенку. «Кошачьи трели» давали более подробную информацию: «Сегодня в полдень столица замерла: с реки донеслась песня „Министерские портфели". Её исполнили прямо с корабля два молодых кота. Гудели пароходы, завывала сирена, а песня лилась над столицей.
— Ничего более пронзительного я ещё не слышал, — признался известный продюсер Мышеловкин».
— Ох уж эта жёлтая пресса! — возмущалась Машка.
Впрочем, и эта заметка была вырезана и повешена на стену.
От Поперечного с Полосатым долго не было никаких известий.
— Может, у них секретное министерство? — подбадривал Машку Кабачок.
И вот однажды, когда уже созрели подсолнухи, в конюшню принесли письмо.
«Здравствуй, мама!
Стать министрами не получилось. Потому что мы стали моряками.
Как ты велела, мы зашли к твоему родственнику. Оказалось, Котофей неплохо готовит, особенно рыбу, и мы его взяли коком. Тебе от него поклон.
Как Кабачок? Мы открыли остров и назвали его именем, о чём Поперечный написал стихами в газете „Ледовитый вестник". Остров маленький. Но Кабачок тоже небольшой. Ждите к весне.
Твои полосатые дети».
В конверте была газетная вырезка.
«Новый остров» — так была озаглавлена заметка.
Мы плывём по океану,
Рыба плавает вокруг.
Нам навстречу из тумана
Показался остров вдруг.
Поскорей взгляни на карту,
Что за остров, капитан?
А на карте в этом месте
Ледовитый океан…
Так случайно мы открыли
Неизвестный островок
И назвать его решили
Мы в честь друга — Кабачок.
Кот Поперечный
— Ух ты! Остров открыли! — воскликнул Кабачок.
— Вместо того чтобы сидеть в министерстве… — проворчала Халва.
— И назвали «Кабачок»!
— А почему не «Руслан»? — мрачно спросил Руслан.
— Э… Я думаю, «Руслан» было бы не в рифму.
— Кабачок, а зачем тебе остров в Деловитом океане? — спросила Халва. — Там же холодно.
— Мои дети открыли остров, кто бы мог подумать, — качала головой Машка. — Наверное, я всё-таки не зря живу…
— Не зря, Машка, не зря… — подтвердил Кабачок.
А потом наступила осень, а потом опять зима, весна и лето.
Так всегда бывает…
