Муми-тролль все еще ловил жемчуг. Он скакал по волнам, как пробка, а на берегу лежала целая куча белых круглых камешков.
— Ага, это ты! А где ящик? — спросил он.
— Выходи на берег! Немедленно выходи из воды! — крикнул Снифф. — Я что-то нашел! Ты даже представить себе не можешь, до чего там опасно.
— Ну и как этот ящик, ничего? — спросил Муми-тролль, шлепая по отмели к берегу с полными лапами жемчужин.
— Какой там еще ящик! — возмутился Снифф. — Дались тебе эти старые ящики! Говори: «Пусть бездна поглотит меня…» и так далее… Да ладно, сейчас некогда, не до того. Я нашел пещеру! У меня будет собственная пещера!
— Настоящая? — спросил Муми-тролль. — С дырой, в которую можно заползти? С каменными стенами и песчаным полом?
— Со всем, со всем, что бывает в пещерах!
Снифф был сам не свой от радости, он еле держался на ногах.
— И я позволю тебе хранить жемчуг в моей пещере, — продолжал Снифф. — Если ты дашь мне половину или хотя бы три пригоршни жемчужин!
В пещере жемчужины стали еще лучше и белее. Муми-тролль и Снифф лежали на песке и смотрели сквозь голубое окно в небо. Время от времени в лаз залетали соленые брызги, а солнечная полоска на песке становилась все шире и шире.
Сниффу ужасно хотелось рассказать про котенка, но он решил промолчать. Сначала нужно найти эту киску и подружиться с ней. Она должна будет ходить за ним повсюду. И в один прекрасный день они вдвоем придут на веранду, а Муми-тролль спросит: «Неужели это правда?»
Нужно будет оставлять в саду блюдечко с молоком. Каждый вечер…
Снифф вздохнул.
— Я проголодался, — сказал он. — Надо же, когда ты счастлив, то забываешь про еду!
Вечерело, когда Муми-тролль и Снифф вернулись назад, в голубой дом в долине. К вечеру река текла медленнее, а через нее был переброшен сияющий свежими пестрыми красками новенький мост. Муми-мама укладывала ракушки вокруг клумб.
— Хорошо вы провели время? — спросила она.
— Мы ушли отсюда миль на десять[1], — рассказал Муми-тролль, — я видел море! Я нырял в огромные волны и нашел что-то замечательное. Оно начинается на Ж и кончается на Г. Но я не могу рассказать тебе, потому что это тайна!
— А я нашел что-то, что начинается на П и кончается на А! — крикнул Снифф. — А в середине две Е и одна буква Р. Но что это, я не скажу!
— Удивительно, — сказала мама, — столько событий за один день! Суп в духовке. Да не гремите очень-то, папа пишет.
И она продолжала раскладывать ракушки. По очереди: голубую, две белые и одну красную. Получалось очень красиво.
Она тихонько насвистывала и думала о том, что собирается дождь. Беспокойный ветер, вздыхая, раскачивал ветки и шевелил листья, поворачивая их изнанкой вверх. По небу плыли длинные серые тучи.
«Надеюсь, сильного ливня с наводнением не будет», — подумала мама.
Она собрала лишние ракушки и пошла в дом. Как раз в эту минуту упали первые капли.
Снифф и Муми-тролль заснули в гостиной на ковре. Мама накрыла их одеялом, потом села у окна и стала смотреть на дождь. Дождь был сильный и серый, он принес с собой ранние сумерки. Он стучал мягкими лапами по крыше, шелестел в саду. А далеко от дома муми-троллей капал в пещеру Сниффа.
А где-то в своем собственном тайном месте свернулся клубком и закрылся хвостиком неприветливый котенок.
Поздно ночью, когда все спали, Муми-папа услышал какие-то жалобные звуки. Он сел в кровати и прислушался.
Дождь журчал в водосточных трубах, разбитое окно на чердаке, как всегда, хлопало под ветром. Вот снова раздался жалобный звук. Папа надел ночную пижаму и решил пройтись по дому. Он заглянул в ярко-голубую комнату, потом в желтую и под конец в комнату с обоями в крапинку. Но всюду было тихо. Тогда он отворил дверь веранды и сунул голову под дождь. Он посветил карманным фонариком на лестницу и на траву, и от света дождевые капли засверкали, как алмазы. Ветер бушевал нещадно.
— Это что еще там такое? — удивился папа.
На траве сидел кто-то мокрый, несчастный, усатый и большеглазый.
— Я, — раздался слабый голос, — Выхухоль, бездомное существо. Половина моего дома рухнула, когда вы строили мост через реку. Это, конечно, не так уж важно. А другую половину унес ливень. Это, право, тоже совсем не важно. Ведь философу все равно, будет он жить или умрет. Но после такой простуды я, по совести говоря, не знаю, что со мной станется.
— Мне ужасно жаль, — ответил папа. — Я не знал, что вы живете под мостом. Входите, пожалуйста, в дом. Моя супруга, без сомнения, постелет вам где-нибудь.
— Мне не нужна кровать, — грустно сказал философ. — Кровати — это роскошь. Мне хорошо жилось в самой обыкновенной дыре. Правда, философу все равно, хорошо ему или плохо. Но что ни говори, дыра была хоть куда.
Бездомный философ стряхнул с себя воду и прислушался.
— Что это за дом? — спросил Выхухоль.
— Самый обыкновенный муми-дом, — ответил папа. — Я сам построил его. Не желаете ли стаканчик яблочного вина? Очень помогает от простуды.
— Это совершенно лишнее, — ответил гость. — Но, пожалуй, не помешает.
Папа Муми-тролля прокрался на цыпочках в кухню и открыв шкаф, не зажигая свет. Он потянулся, пытаясь нашарить бутылку с яблочным вином на верхней полке. Шарил, шарил и вдруг уронил глиняную миску. Она упала со страшным грохотом.
Весь дом проснулся. Послышались голоса, захлопали двери, прибежала мама Муми-тролля со свечой в лапе.
— Ах, это всего лишь ты! — воскликнула она. — А я думала, какой-нибудь злодей.
— Я хотел достать бутылку яблочного вина, — объяснил папа, — а какой-то осел поставил эту дурацкую миску на самый край полки.
— И хорошо, что она разбилась, — успокоила его мама. — Это была ужасно некрасивая миска. Встань лучше на стул. И налей и мне рюмочку.
Папа встал на стул, достал бутылку и три рюмки.
— А для кого это третья? — удивилась мама.
— У нас гостит Выхухоль, — ответил папа. — Его дом рухнул, теперь он будет жить у нас.
Они зажгли керосиновую лампу на веранде и выпили по рюмочке. Муми-троллю и Сниффу разрешили тоже посидеть с ними и выпить молока. Дождик продолжал танцевать по крыше, а ветер вконец разбушевался. Он завывал в печной трубе, а печные заслонки жалобно дребезжали.
Выхухоль уткнулся носом в окно веранды и уставился в темноту.
— Это ненатуральный дождь, — сказал гость.
— А разве не все дожди натуральные? — удивился папа. — Не хотите ли еще рюмочку?
— Пожалуй, только не полную. Спасибо, спасибо. Мне уже гораздо лучше. Конец света не слишком беспокоит меня, но все же не хочется гибнуть с холодным брюхом.
— Ну что вы! — испугалась мама. — Наводнения не будет, я уверена.
Философ фыркнул:
— Вы не знаете, госпожа, о чем я говорю. Разве вы не ощущали что-то странное в воздухе последнее время? У вас не было предчувствий? Мурашки не бегают у вас по затылку?
— Нет, — удивилась мама.
— А что, нас поджидает какая-нибудь ужасность? — прошептал Снифф, широко раскрыв глаза.
— Кто знает? — пробормотал Выхухоль. — Космос велик, а Земля ужасно маленькая и жалкая.
— Я думаю, нам пора ложиться спать, — поспешно сказала мама. — Вредно рассказывать на ночь страшные истории.
Чуть погодя огни были погашены и все в доме уснули. Но дождь лил, и ветер бушевал до самого утра.
* * *
Погода на следующий день была пасмурная. Муми-тролль проснулся и вышел в тихий мокрый сад. Ветер стих, дождь перестал лить. Но все выглядело как-то по-другому. Он долго стоял, озираясь по сторонам и принюхиваясь, прежде чем догадался, в чем дело.
Все стало серым! Не только небо и река, но и деревья, земля, дом! Все стало совершенно серым и выглядело удручающим, каким-то мертвым.
— Какой ужас, — медленно произнес Муми-тролль. — Какой ужас!
Под серыми яблонями в сером папином гамаке он увидел Выхухоля.
Выхухоль, выйдя пораньше из дома, пошел к гамаку Муми-папы, улегся в него и уставился на серые яблони.
— Послушайте! — крикнул Муми-тролль, — Что случилось? Отчего все стало серым?
— Не мешай мне, — раздалось из гамака. — Бегай и играй. Играй, покуда можно. Мы ничего не сможем поделать, нужно принимать все философски.
— С чем поделать? — крикнул Муми-тролль.
— С гибелью Земли, ясное дело, — спокойно объяснил гость.
Муми-тролль резко повернулся и помчался в кухню, где его мама накрывала стол к утреннему кофе.
— Мама! — закричал он. — Все стало серым, и Выхухоль говорит, что Земля погибнет. Иди посмотри!
Мама сняла кофейник с огня и вышла с ним в сад.
— Фу, как некрасиво! — воскликнула она. — Кто это так ужасно напылил? — Она провела лапой по листочку, и лапа стала серой и немножко липкой.
