Тему справедливо рассудил, коли есть у них в муниципалитете Общество защиты животных, то пусть оно лисёнком и занимается. Сам-то он больше был по части картофеля и свеклы.
Правда, у всех участников Общества уже жили разные животные. Причём такие, которых нелегко совместить с лисом: куры, кролики и хомяки. Лишь Пекка ещё никем не был обременён. Так что у лисёнка (да и у Пекки тоже) не осталось выбора.
Впрочем, Виртанен был этому рад. Хотя без трудностей не обошлось. Дело в том, что Пекка был вегетарианцем. Он так любил животных, что не позволял себе есть мясо. Исключение он делал только для молока, ведь, чтобы его получать, не нужно убивать корову. Наоборот, корове совершенно необходимо быть живой! Но нельзя же давать лису только молоко и овощи! От этого у него может развиться рахит.
К счастью, в Турку недавно открылся специальный магазин для тех, кто не хочет кормить животных мясом. Это Пекку очень выручило! Так в его доме появился лис-вегетарианец.
Соседи посмеивались над Пеккой, но Виртанен не обращал на них внимания. У него осталась одна забота: как назвать четвероногого друга? Пекка хотел дать лисёнку имя какого-нибудь выдающегося земляка. Но никак не мог выбрать, назвать ли питомца в честь химика Гадолина, открывшего новый редкоземельный элемент или в честь Лицелиуса, который издал первую газету на финском языке.
Пока Пекка ломал голову над этим непростым вопросом, участники Общества окрестили лиса Веганом. Так вопрос решился сам собой, и Виртанену пришлось согласиться с мнением большинства.
Поев, лис направился к своему компьютеру.
Только не подумайте, что у всех домашних животных Финляндии есть компьютеры! Но Вегану он был необходим, чтобы записывать наблюдения за птицами. Правда, для этого пришлось заказать специальную клавиатуру с очень большими клавишами, ведь Веган нажимал их не пальцами, а лапами!
Пекка время от времени тоже пользовался компьютером, но никогда не мог работать на нём долго. Вообще, он считал, что люди от компьютера тупеют. В доказательство он приводил такой случай: когда Пекка однажды «просидел» в Интернете три часа кряду, то потом несколько дней не мог вспомнить, как звали первого священника Мюнямяки. А ведь это Пекка знал чуть не со дня рождения!
Вообще, Пекка современную технику не любил. У него не было даже утюга и стиральной машины. Рубашки и брюки он гладил купленным на блошином рынке приспособлением столетней давности. Оно состояло из тяжёлого деревянного ящика, который катался по одежде на двух чурочках. Там же была приобретена ещё боле древняя «стиральная машина». Она напоминала бочонок с железной крышкой в боку. Внутри бочонка находился винт, обязанностью которого было крутить бельё. Но крутил он, конечно, не сам. Это делал Пекка, вращая торчащую из дна бочонка ручку.
Оба приспособления были далеки от совершенства. Поэтому Пекка ходил в плохо простиранной и ещё хуже проглаженной одежде. Зато он мог заслуженно гордиться тем, что не наносит вреда окружающей среде своей глажкой и стиркой. И гордился!
Веган включил компьютер носом и забрался на стул. Когда система загрузилась, лис открыл специальную таблицу и в графе, помеченной нынешней датой, стал указывать где, сколько и какие виды птиц он наблюдал.
То же самое делал каждый участник Общества. А Ян Эриксон ежедневно обобщал эти данные и вывешивал в Интернете на сайте Общества.
Это была очень нужная работа! Она помогала учёным узнать, что происходит в природе, каких птиц становится больше, каких меньше и не нужно ли такие виды взять под охрану, пока они совсем не исчезли?..
Через полчаса таблицу посмотрел Пекка и очень обрадовался: наконец-то прилетели журавли! На радостях Виртанен дал Вегану особое угощение: вегетарианскую куриную ногу.
— Хорошо бы выяснить, откуда прилетают наши журавли! — сказал Пекка, пока его питомец уплетал добавку. — Ведь мы до сих пор не знаем, где они зимуют. Может, попробуешь с ними поговорить?
Веган обмахнул нос флажком языка и улыбнулся.
Следующее утро выдалось хмурым. Облака, похожие на гусиный пух, висели совсем низко. Но это было утро понедельника, поэтому наблюдательные вышки пусты и весь лес принадлежит только Вегану!
Конечно, ещё он принадлежит барсуку Тойво, суетливым белкам и косулям, которые боятся даже сена, скрученного в рулоны трактором Кархунена. И не надо забывать о тысячах кусачих муравьёв! Им лес принадлежит в первую очередь. Но наблюдать за птицами сегодня будет только он — Веган! А когда стоишь на вышке, над всей этой многообразной жизнью, что разворачивается внизу, невольно чувствуешь себя её хозяином — хозяином залива, гусей и даже фермеров, которые с вышки кажутся ничуть не значительнее муравьёв.
Это чувство Вегану очень нравилось. Поэтому он весело бежал по дороге, угрём извивавшейся между уже вспаханных, но пока не засеянных полей, распространявших острый запах земли.
Лис не боялся машин: во-первых, утро только начиналось, а во-вторых, людей на окрестных хуторах, а значит, и машин, было мало. Только расположенная за автомобильной стоянкой усадьба Саари могла похвастать многолюдностью. Там жили художники, скульпторы, певцы, в общем люди весьма далёкие от охраны животных. Одни из них уезжали, другие приезжали, так что народу в усадьбе всегда хватало. И машин, конечно, тоже. Но люди искусства, как уже понял Веган, напоминают сов. Они поздно ложатся и ещё позднее встают. Так что их машины начинали сновать между усадьбой и шоссе Турку-Кустави лишь после полудня. А лис к этому времени успевал вернуться и внести новые данные в компьютер.
Добежав до стоянки, Веган свернул на узкую тропу, спустился по склону под ветвистыми ивами с только что проклюнувшимися почками, оставил позади поле Кархунена и остановился у розовых валунов, что преграждали машинам путь в заповедник.
Веган потянул носом. Запахи в лесу всегда разные. Зимой он пахнет хвоей и снегом. Летом — в начале ландышами, а в конце черникой, заполняющей все свободные клочки земли. Осенью — грибами, гнилым деревом и прелыми листьями. А сейчас, весной, лес наполнял тонкий аромат только что зацветших ветреницы и хохлатки. И уж конечно, ко всему этому всегда примешивался запах барсука Тойво, который ароматом никак не назовёшь!
Вдруг лис уловил нечто необычное: запах незнакомого зверя. Веган задумчиво постоял между валунами, перебирая в уме известных ему животных. Судя по всему, незнакомец был некрупный, хищный и принадлежал к семейству псовых. Но из них в округе водились только лисы, да ещё волки. Правда, последние встречались лишь в северной части муниципалитета: заповедник был мал даже для пары волков. Да и люди бы не позволили им тут обосноваться.
Не разгадав загадки, Веган побежал по тропе, покрытой мягкой сухой хвоей, словно ковровой дорожкой.
По стволам бурыми мячиками прыгали поползни, в кроне бодро барабанил дятел. Впереди скрипели сойки: Веган хорошо знал эту пару — она гнездилась у наблюдательной вышки. Туда же вёл и новый запах, причём с каждым шагом он делался явственней.
Лис взбежал на верхнюю площадку и остановился. Нет, сегодня быть хозяином леса не получится. У «детского» окошка, прорубленного под массивными перилами, на задних лапах стоял обладатель нового запаха: он смотрел на спящих внизу птиц.
Теперь Веган его узнал: в определителе Пекки он видел енотовидных собак, но не предполагал, что они встречаются в этой части Финляндии.
То с, каким выражением пришелец смотрел в окошко, не оставляло сомнений: его интерес к птицам был далёк от научного. Но с ходу, даже не познакомившись, выяснять отношения лису не хотелось.
— Доброе утро! — сказал он.
Криволапыч обернулся.
— Здрасьте, — недовольно ответил он.
Окинув лиса взглядом, Криволапыч вернулся к наблюдению за утками. Молодой лис не представлял опасности. Во всяком случае, он не мог сравниться с дачными собаками, которые трепали Кривую Лапу.
— Вам известно, что это заповедник?
«Начинается! — раздражённо подумал Криволапыч. — Сейчас начнёт качать права, морда рыжая!»
— Вали отсюда! — буркнул он.
— Как это «вали»? — удивился Веган.
— Лапами! А то я тебе… одну статью прочитаю. Потом костей не соберёшь. Понял?
— У вас необычный акцент, — отметил лис. Незнакомец выглядел совсем не таким грозным, каким хотел казаться. — Так говорят некоторые птицы с Востока. Вы оттуда?
— Чего ты ко мне привязался! — Криволапыч сердито опустился на четвереньки. — Я тебя не трогаю, и ты не трожь.
— Но вы собираетесь напасть на птиц в строго охраняемой территории!
— Да? — Криволапыч начал злиться. — А если я этот… учёный. А если у меня того… исследования?
Ненормальная законопослушность заграничных животных выводила его из себя.
