Ненормальная законопослушность заграничных животных выводила его из себя.
— Если хотите есть, я вас угощу.
Такой поворот озадачил Криволапыча, настроившегося на драку.
— Какой-нибудь собачий корм?
— Да, вегетарианский.
— Чего? — Криволапыч вытаращил глаза. — Ты что, этот, как его…?
— Вегетарианец.
Криволапыч сел на деревянный пол и вдруг захохотал. Он выл, тявкал и смеялся так, что вконец обессилел. Лис терпеливо ждал, пока собеседник успокоится.
Тем временем серое с золотистыми прожилками небо стало голубеть. Облака улетали, словно стаи птиц, решивших перебраться на другую стоянку, открывая сияющую лазурную эмаль.
— Я вас приглашаю к себе на завтрак.
Криволапыч поднялся на ноги.
— В другой раз. Но за приглашение, конечно, спасибо. — Он помолчал и вдруг сказал: — Страна у вас бедная.
— Почему это? — опешил Веган.
— Урны пустые. Народ голодает, не иначе.
Лис улыбнулся.
— Да нет, тут дело в другом…
Его оборвало громкое бурчание в животе Криволапыча.
— Пойду жуков поищу. Бывай!
Он сбежал по ступеням и исчез под размашистыми зелёными крыльями папоротника.
Вернувшись домой, Веган нашёл в Интернете статью о енотовидных собаках, а потом набрал на клавиатуре несколько вопросов для Пекки.
Виртанен посмотрел на экран, подумал минут десять и наконец начал говорить, по своему обыкновению делая длинные паузы:
— Не понимаю, почему тебя интересует именно этот вид животных. Кажется, он водится на Дальнем Востоке.
Пауза.
— В начале прошлого века енотовидных собак привезли в Европу и тут выпустили. Зачем? Боюсь, тебе это не понравится. Чтобы под рукой было побольше хорошего меха.
Пауза.
— Раньше человек делил всех зверей Земли на «полезных» и «вредных». Он считал, будто Земля, это что-то вроде большого хутора, который должен кормить его, одевать и тому подобное. Из-за этого произошло много глупостей! Одна из них заключалась в тои, что люди расселили на огромных пространствах «полезных» зверей.
Пауза.
— Но переселённые звери, среди которых был и хищники, стали уничтожать местную фауну. Из-за этого животные гибли целыми видами. Например, енотовидные собаки, о которых ты спросил, очень вредят птицам.
Пауза.
— Сейчас человек будто бы поумнел, и понимает, что он лишь часть природы, и что связи в ней слишком тонки, чтобы так грубо вмешиваться. Ведь что получается? Дёрнешь такую нить в одном месте, а у тебя пропадёт какое-нибудь животное или растение в другом.
Пекка вновь замолчал, внимательно разглядывая клетчатые тапочки. Веган не был уверен, является ли это концом рассказа, поэтому терпеливо ждал.
— Конечно, люди пытаются исправить ошибки. Но кое в чём дело зашло слишком далеко! Сто пятьдесят вымерших видов животных уже не вернёшь! А как убрать переселённых людьми животных. Как? Только убить, вот как! А всё из-за человеческого эгоизма!
Пекка огорчённо махнул рукой, поднялся с дивана и, расстроенный собственным рассказом, отправился пить кофе.
Веган вернулся к компьютеру, и открыл сайт Общества по охране животных.
На другое утро по пути к вышке Веган уловил шум в буреломе, где жил барсук. Это так удивило лиса, что он нарушил привычный распорядок и повернул к жилищу Тойво.
На полянке перед входом в нору ругались барсук и вчерашний незнакомец.
— Это частная собственность! Проваливай!
— Ерунда! Вдвоём веселее!
— Да что же это такое! Два года прожил спокойно и вот опять!
— Тебе будет хорошо! Ты уйдёшь, я поохраняю. Я уйду — ты вместо меня.
— Я вместо тебя?! — Вегану показалось, что барсук сейчас лопнет от злости. — Ну, ничего! И до тебя доберутся, шавка чернохвостая! Отправишься вслед за родственничками!
Тут Криволапыч впервые заволновался.
— Кто доберётся? Куда отправлюсь?
Не удостоив его ответом, барсук развернулся и грузно потопал в лес.
— Понаехали всякие! — буркнул он напоследок. — Куда катится страна?
Когда Тойво, хрустя ветками, скрылся в буреломе, Веган подошёл к норе.
— Доброе утро! Что тут происходит?
Криволапыч мотнул головой в сторону бурелома.
— Да барсук чего-то бесится. А чего, не пойму. Нора-то, вон, какая большая!
Лиса осенило.
— Ты что, его дом занял?!
— Не весь дом, а только половину. И потом, что тут такого? Енотовидные всегда так делают. Мы живём в барсучьих норах или в лисьих. Лучше, конечно, в барсучьих, лисьи плохо пахнут.
— Да? — удивился Веган. — Не знал!
— Хочешь, я тебе статью одного доцента прочитаю? Заходи!
Однако лис не собирался портить отношения с барсуком.
— В другой раз.
— Какие вы все воспитанные, аж тошнит!
Лис направился было к тропе, но потом обернулся:
— Я к журавлям бегу. Надо их кое о чём расспросить. Хочешь со мной?
Криволапыч в сомнении помолчал.
— Не заклюют? Шнобели у них будь здоров!
— Что ты! Я же действую по поручению Общества защиты животных.
— Ну, ладно. Может, барсук за это время угомонится.
Они спустились с холма на тропу и побежали между табличками с правилами поведения.
Сегодняшний маршрут лиса отличался от обычного: Веган и его спутник миновали трёхэтажную наблюдательную вышку и направились в самый дальний и тёмный конец небольшого леса.
Земля тут вспучивалась холмами. Везде лежали валуны, похожие на древних животных, покрытых шерстью из светло-зелёного мха. Хвойные деревья уступали место лиственным. Между ними просвечивало одно из полей Кархунена, что примыкало к лесу с северной стороны. В густом и лохматом подлеске то и дело вспыхивали белые звездочки ветрениц.
На самом краю заповедника стояла вторая вышка, смахивающая на табуретку. Она была пониже первой — всего в два этажа. Постукивая когтями по дереву, Веган и Криволапыч поднялись наверх.
Отсюда залив был плохо виден, зато открывался отличный вид на заросший камышом северный берег. От полей и дороги его отделяло проволочное ограждение.
— Мы до сих пор не познакомились. — Веган встал на задние лапы у окошка.
— А у меня нет имени.
— Почему? — удивился лис.
— Папаша был занят, не нашёл времени. Можешь звать меня Криволапыч. По отчеству. Это единственное, что у меня есть.
— А я Веган.
Криволапыч усмехнулся.
— Вижу, с именами нам обоим не повезло!
Минут десять они молча рассматривали заросшее камышами пространство. Там обосновались три пары журавлей. Серых птиц было бы трудно увидеть, если б не малиновые нашлёпки на головах. Журавли уже проснулись и приводили себя в порядок. Один пробирался через камыши к большой бурой луже, видно, надеясь поживиться лягушками.
— Что это за морды? — Криволапыч кивнул на ряд картинок под перилами.
Там среди птиц — зуйков, турухтанов, цапель и журавлей — помещалось изображение коров.
— Айширские коровы.
— Их что, тоже охраняют? За какие, интересно, заслуги?
— Да нет, они тут вместо тракторов.
— Как это?
— Понимаешь, трактора срезают траву под самый корень. Это плохо для заповедника. А коровы объедают лишь макушки, что позволяет птицам прятаться и делать гнёзда.
— Дела! Получается, никому на берег заповедника нельзя, а эти рогатым можно? — Он старался переварить новые сведения. — А они гнёзда не едят вместе с травой? Коровы не очень умные. Я пробовал поговорить с одной, по дороге из России. Спросил, в какой части страны нахожусь, и далеко ли до Ботнического залива. Она знаешь что ответила? «У меня нету джи-пи-эс. Спроси хозяина». Правда, дура?
Веган улыбнулся.
— У нас не принято ругать другие виды животных.
— Да ну? Почему тогда барсуку можно костерить енотовидных и обзывать их «чернохвостыми»?
— Ты без спроса вселился в его дом!
— Ага! Получается, ругать другие виды всё-таки можно, если они тебе насолили!
Лис не нашёл что ответить и продолжил рассматривать заросли камыша. Криволапыч ходил вдоль рисунков с птицами.
— Это просто двуличие! По-моему, лучше сразу выяснить отношения и подраться, а не дуться друг на друга годами!
— Надо бы поговорить с тем журавлём. — Лис решил перевести разговор на менее щекотливую тему и кивнул на птицу, что высматривала лягушек. — Он ближе остальных и выглядит общительным.
Криволапыч скептически посмотрел в камыши.
— По-моему, клюв у него длиннее других.
— И отлично! Значит, скорее всего, он вожак.
Криволапыч нехотя сбежал с вышки вслед за Веганом, и они нырнули в сухо шуршащие на ветру заросли.
— А зачем нам вожак? — Криволапыч заморгал: с камышовых верхушек в глаза летела труха.
— Он знает всё про стаю. Вожак — самая опытная птица!
