— Ну и не без конца, а всего только второй раз…
— Два раза за два дня — это тебе мало? — щёлкнул его по носу неврач. — Запомни: девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре… А теперь считай снова!
— Десять, девять, восемь… восемь… восемь…
— Наконец-то уснул, всё в порядке, — сказал неврач.
— Кто? Я? Я не уснул!
— Почему?
— Как почему? Ещё Ворона не звонила отбой. Ты что, такой же неуч, как и я?
Фея-врач тихо шепнула:
— Надо прибавить дозу снотворного.
— Да-да, правильно! — обрадовался Кузнечик. — Мне так нравится его запах!
Неврач поднёс к носу Кузнечика целую пробирку с лекарством:
— Считай опять.
— Как — с конца или с начала?
— Как хочешь.
— Я хочу с начала — так легче. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Хватит? А то я дальше не знаю.
— Бесполезно! — рассердился неврач. — Больной, почему ты не засыпаешь?
— Почему? Дайте варенья — сразу усну!
Неврач принёс блюдечко с вареньем и развязал Кузнечика. Съев всё до капельки, довольный Кузнечик растянулся на кровати:
— Теперь привязывайте как хотите!
Неврач покрепче привязал Кузнечика и вновь приставил к его носу пробирку. Через минуту спросил:
— Больной, ты спишь?
— Не видите? Сплю.
Неврач дал знак фее-врачу, которая ножницами ловко разрезала живот Кузнечика и вынула оттуда пять зелёных плодов алычи. Затем аккуратно зашила сразу похудевший животик и сказала неврачу:
— Опять глотал нежёваное, негодник!
Кузнечик как ни в чём не бывало пояснил:
— Нет. Первую алычу я раскусил, но она оказалась кислая-прекислая. Поэтому остальные пришлось проглотить.
Неврач развязал ему глаза:
— Больной, так ты не спал?
— Спал. Только что проснулся!
Когда шалунишке отвязали руки-ноги, он тут же сел на кровати:
— Всё? Я могу идти?
— Куда?
— Во двор. Меня там ждёт Гюльчичек.
— Это кто такая?
— Подруга… Ну… не только моя… а всех фей и орехоносиков.
— Ладно, иди. Только сегодня не бегай, не прыгай, а ночью не спи на животе. Понял?
— Понял.
— И больше сюда смотри не попадай, не то…
— Хотите сказать, что варенье у вас кончится? Да?
— Да-да… Ну, будь здоров!
— Спасибо! Прощайте!
Во дворе Кузнечика ждала заплаканная Гюльчичек, а кругом были лужи слёз.
— Ну, как ты, Кузнечик? Тебе было очень больно?
— Нет! Ни капельки!
— Может, тебе помочь?
— Что ты! Зачем? Я сам могу идти, у меня ничего не болит.
— Правда? Какой ты молодец! Я думала, ты снова выпрыгнешь в окошко.
— Нет, я у них варенья выпросил. И лекарство душистое нюхал.
— Кузнечик, извини меня! — потупившись, сказала Гюльчичек. — Я тебе неправду говорила про алычу, а ты поверил. Мне просто не хотелось тебя огорчать, что алыча невкусная, ведь ты для меня старался. Я не знала, что так получится…
— Да ладно тебе, Гюльчичек!
— Я больше никогда не буду говорить неправду. Никогда! Хочешь, я подарю тебе свой алычовый венок?
— Не хочу. Ты его заслужила, сама и носи.
— Ты такой добрый, Кузнечик!
— И ты тоже… добрая…
— Хочешь, вместе будем ходить в школу?
— Ага! Только знаешь, мне что-то неохота учиться.
— Тогда я буду учиться, а ты — только слушать. Ладно?
— Ладно. А может, всё-таки не надо?
— Надо, Кузнечик. Ты же видишь, что, кроме тебя, никто в больницу не попадает.
— Ну и что?
— Так в школе ты всему научишься и перестанешь болеть.
— Ладно, согласен. Завтра вместе идём в школу.
Пока Гюльчичек с Кузнечиком были в больнице, Алчичек и Балчичек в поисках пропавших буквально сбились с ног. Они обошли селение, спрашивали всех подряд, но никто ничего не мог толком сказать. Поэтому, когда перед ними появились целые и невредимые Кузнечик и Гюльчичек, сестрички чуть не запрыгали от радости:
— Гюльчичек! А мы думали, что ты пропала!
— Она не пропала! Она опять была со мной! Она волновалась за меня! Даже плакала! Мне разрезали живот! И я завтра иду в школу! — скороговоркой выпалил Кузнечик.
— Как — разрезали? Как — в школу?! — изумились все вокруг.
— Правда, — улыбнулась Гюльчичек. — Ему в больнице разрезали животик ножницами, а он даже не пикнул. И в школу он теперь станет ходить, чтобы быть умным.
— Я уже немножко умный! Я умею считать до десяти и обратно, без ошибок. Десять, девять, восемь, семь, четыре…
— Стой! Стой! А шесть, а пять? Проглотил?
— Нет! Это я незрелую алычу проглотил! Но больше я никогда ничего глотать не буду!
Динг-донг-данг! — Почему не спится Гюльчичек? — Что снится дошколятам? — Ква-ква-ква! — Это ты, Кузнечик? — С другом ничего не страшно!
ебо становилось всё темнее, а звёзды мерцали всё ярче. Динг-донг-данг! Динг-донг-данг! Семнадцать орехов-колокольчиков Вороны прозвонили отбой, и все отправились спать.
Только Гюльчичек никак не могла уснуть в уютном красном домике сестричек. Никто её не обижал, все принимали как почётную гостью, вручили алычовый венок, дошколята ходили за ней гурьбой, даже Кузнечик перестал вредничать и подружился с ней, а Алчичек и Балчичек отдали самую мягкую кроватку. Но Гюльчичек всё равно не спалось. Она вздыхала и ворочалась с боку на бок.
Добрые Алчичек и Балчичек за стенкой всё слышали и переживали за гостью.
— Почему она не засыпает? Может, она тоскует по своему родному дому? Давайте её спросим.
— Нет, она никому не скажет. Ни мне, ни тебе, ни ему…
— Кому это — ему?
— Кузнечику.
— А почему не скажет? Ведь мы её друзья.
— Мне кажется, она ничего не помнит. Наверное, у неё случилось что-то с памятью.
— Ну давай войдём, просто посидим с ней, чтобы она не грустила.
Алчичек тихонько постучала в дверь. Гюльчичек тут же вскочила с постели:
— Уже утро?!
— Нет, до утра ещё далеко. Просто мы услышали, что ты не спишь, и подумали: может, ты хочешь чего-нибудь? Варенья? Или пирожка?
— Большое вам спасибо, — растроганно улыбнулась Гюльчичек. — Я ничего не хочу.
— Тогда почему же… — начала было Балчичек, но тут же осеклась под взглядом старшей сестрички. — Почему же нам не выйти во двор погулять?
— После прогулки спится крепче, — поддержала Алчичек.
— Пойдёмте, — согласилась Гюльчичек.
На улице было тихо-тихо. Спали все маленькие феи и мальчишки-орехоносики, спали дошколята, спали сторожа-пауки, и даже Ворона дремала среди своих орехов-колокольчиков.
Дошколятам снился сон, один на всех: каждый видел, как он рассекает скалу одним ударом. Искры из-под кирки сыплются сверкающим дождём. А потом… потом каждому из них надевают на голову алычовый венок. И дошколята сладко посапывали и причмокивали губами.
Вдруг тишину нарушило звонкое:
— Ква-ква-ква!
Гюльчичек завращала глазёнками-вишенками, и из них полились слёзы.
— Не плачь, не плачь! — переполошились сестрички.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился Кузнечик:
— Сейчас я мигом разведаю! — и скрылся в темноте.
Через несколько минут он вернулся и сказал:
— Это не лягушка. Это одинокий степной голубок, его воркование очень похоже на кваканье.
— А как ты здесь оказался? — спросила Гюльчичек.
— Да вот, дела были поблизости…
— Какие дела? Ведь ночь.
— Ну, услышал ваши голоса, подумал, может, нужно помочь.
— Спасибо тебе, дружок! Так ты совсем не спал?
— Нет, спал. Даже сон видел. Только не досмотрел.
— А интересный сон был? — спросила любопытная Балчичек.
— Ну-у, так… Надо досмотреть, чем кончится.
— Тогда иди и досматривай, потом расскажешь нам.
— Но чтобы досмотреть сон, надо всем лечь. Пока кто-нибудь не спит, всё равно ничего не увидишь, — придумал хитрый Кузнечик, чтобы уложить Гюльчичек. — Пойдёмте спать!
— А ты расскажи, что тебе успело присниться, — попросила Балчичек. — Может, и нам приснится такое же.
— Ну, снится мне, что я прыгаю в лесу, в темноте.
— А как же ты в темноте увидел, что это лес? — не поняла Балчичек.
— Ну, так я цепляюсь за деревья, натыкаюсь на пеньки, продираюсь сквозь кусты. И вдруг… Вдруг вижу, что одно из деревьев… зашевелилось. Вот ужас!
— А дальше?
— Дальше стало страшно, и я проснулся. И поскакал поближе к вашему домику.
— Чего же ты испугался? Дерева? Может, оно от ветра зашевелилось?
— А ты бы, Балчичек, не испугалась одна в лесу, в темноте?
— Нет, потому что я никогда не бываю одна, без сестрички. А с Алчичек я ничего не боюсь.
— Да-а, я бы тоже ничего не боялся с сестричкой… — вздохнул Кузнечик.
