дома в начале недели. Он рассказывал мистеру Спенсеру про свою дочь, но что-то не клеилось. Мистер Спенсер, должно быть, тоже это почувствовал, потому что отказался снимать его. Детективов легко вычислить, они слишком сильно стараются быть такими, как все, и задают слишком много вопросов. Легко распознать, если быть внимательным.
– Ты здесь живёшь? – спросил мужчина, показывая на дом.
Я не ответила и стиснула руку Джона, чтобы он тоже молчал.
– Ты с мистером Спенсером? – спросил он, подходя ближе. – У меня всего несколько вопросов. Не бойся.
– За мной, – шепнула я Джону так тихо, что, кажется, слова беззвучно потонули в темноте.
– Я знаю, что Спенсер мошенник, – сказал мужчина. – Мне просто нужно узнать его секрет. О тебе мы позаботимся.
Подхватив Джона под мышки, я подняла его на ноги и потянула к тротуару. Я бросилась бежать через дорогу с такой скоростью, что ноги Джона едва касались земли, затем завернула за угол и нырнула в первый попавшийся переулок.
– Стой! – закричал мужчина, но мы были далеко.
Мы спрятались в куче мусора и затаили дыхание, когда ботинки мужчины застучали по тротуару.
– Я не обижу тебя, – крикнул он. Я сидела рядом с Джоном, мы крепко прижимались друг к другу в тени и долго ждали, пока на улице не стало тихо и я не убедилась, что он ушёл.
– Идём.
– Я не смогу бежать.
– Я помогу тебе.
Я подхватила его под руку, и мы поспешили обратно в наш переулок и залезли в окно.
Я рассказала мистеру Спенсеру обо всём. Пришлось. Он разозлился, конечно, но криком делу не поможешь. Ситуация накалялась. Надо было немедленно уезжать, иначе нам несдобровать.
Из головы не выходили слова детектива. У меня всего несколько вопросов.
– Ты всегда всё портишь, – прошипел мистер Спенсер в ту ночь.
– Лиза? – спрашивает Чарльз. И я снова возвращаюсь в экипаж, очнувшись от своих мыслей. – Если не хочешь, ты не обязана рассказывать мне, от чего ты бежишь. Но я бы тебя понял.
– Нет, – говорю я. – Вы не поймёте.
Гленсборо
Наш экипаж выезжает на дорогу, окружённую деревьями и бесконечными пашнями. Мы поднимаемся на холм и видим город внизу – горстку зданий, разделённых улицами крест-накрест. На окраине стоит короткий ряд домов, едва различимых на фоне отлогих полей и широкой реки слева.
– Вот и приехали, – говорит Чарльз. – Гленсборо.
Дорога меняется с грунтовой на брусчатую, Чарльз сворачивает в переулок и привязывает лошадь к столбу.
– Войдём сзади, – говорит Чарльз, указывая на треснувшую деревянную дверь. – Мистер Маллер – хороший человек, но он не хочет, чтобы меня видели в его лавке. Думает, что это отпугнёт клиентов.
Слово «хороший» он произносит таким тоном, будто мистер Маллер самый ужасный человек на свете.
Дверь не заперта, но Чарльз всё равно стучит дважды, прежде чем войти.
– Входите, – раздаётся голос, и Чарльз переступает порог, поманив меня за собой.
– А, Чарльз! – говорит мистер Маллер из-за стойки. – Не ждал тебя сегодня, мой мальчик.
Мистер Маллер широкоплечий, в серой жилетке и белой рубашке с закатанными рукавами. Очки в тонкой проволочной оправе балансируют на кончике его круглого носа; он кашляет и вытирает рот носовым платком.
– Не волнуйся, всего лишь аллергия. Я здоров как бык.
Он смотрит на меня и неодобрительно кивает.
– Это ещё кто? – спрашивает он, подозрительно разглядывая меня с ног до головы, будто не верит, что я с Чарльзом.
– Она гостит у нас в Ордене. Помогает мне с фотографиями.
– Так и подумал! Она и впрямь похожа на тех чудиков, которые ездят в вашу Чокнутую звезду.
Чарльз улыбается ему.
– Итак, чем могу помочь?
– Мне нужны новые фотопластинки. Такие же, как в прошлый раз, сэр, если они остались у вас.
– Так скоро? – говорит мистер Маллер. Он уходит в небольшую комнатку за прилавком и пододвигает стремянку к полке. – Сейчас посмотрим. Сухая фотопластинка. Четыре на пять дюймов?
– Да, сэр.
Мистер Маллер снимает коробку с верхней полки и просматривает содержимое, затем достаёт большой пакет.
– Вот всё, что у меня есть. В начале следующей недели я собираюсь съездить в Филадельфию и могу привезти ещё, если надо.
– Было бы замечательно, спасибо. А пока возьму всё, что осталось.
– Советую тебе перейти на плёнку, Чарльз, она намного дешевле.
– Да, я слышал.
– Сколько пластинок заказать?
– Чем больше, тем лучше. Минимум сотню. Наверняка они нам понадобятся, а может и больше, когда новости облетят округу.
Сотня. Мои пальцы ноют от одной мысли о предстоящей работе.
– Прекрасно, – говорит мистер Маллер. – Хотя мне понадобится значительный аванс, чтобы…
Чарльз кладёт аккуратную стопку банкнот на прилавок, а пакет суёт под мышку. Он кивает и показывает мне на дверь.
– А родители этой девочки разрешили ей поехать с тобой?
– Уж точно не запретили, – отвечает Чарльз спокойно.
Так и есть.
– Как тебя зовут, дорогуша? – спрашивает мистер Маллер, но я не отвечаю. Он мне не нравится.
– Она стеснительная, – объясняет Чарльз, подмигивая мне.
Мистер Маллер пристально смотрит на меня, будто решает, стоит ли продолжить разговор, но наконец он хлопает руками по прилавку и говорит:
– Приятно иметь с вами дело.
Чарльз улыбается и кивает ему.
– Доброго вечера, сэр.
В экипаже он берёт поводья, а пакет с пластинками передаёт мне.
– Держи, – говорит он. – Смотри, чтобы никто не притронулся к ним, особенно мистер Спенсер.
Я сжимаю коробку и улыбаюсь. Больше не придётся бродить по дому в темноте, красть пластинки и работать всю ночь. Даже слишком просто, если подумать.
Экипаж везёт нас из города, через холмы, вдоль аллеи и обратно в Орден. Вокруг тихо, но приятно. Спокойно. Воздух свеж, топот лошадиных копыт и ритмичное постукивание колёс умиротворяют меня. Солнце почти село, окрасив небо в светло-сиреневый тон. Я прислоняюсь к стенке экипажа, глаза закрываются сами собой.
– Мы пропустили ужин, – говорит Чарльз, поглядывая на карманные часы. – Надеюсь, нам оставили что-нибудь.
Экипаж поворачивает, проезжает высокую рощу, и внизу, в долине, виднеется Орден Серебряной звезды.
Теперь возле дома ещё больше гостей, они поют и танцуют, и их голоса эхом разносятся по холму. На стене стоят лампы, освещая двор.
Мы привязываем лошадь и заходим в дом. Две тарелки с ужином ждут нас на столе, и мы вместе принимаемся за еду, нисколько не тяготясь молчанием между нами. Чарльз первым заканчивает ужин и поднимается к себе в комнату, и тут Джон появляется в дверях. Лиса семенит рядом с ним и трётся головой об его ногу.
– Где ты была? – спрашивает он. Я никогда не оставляла его так долго без предупреждения, и мне стыдно, что я не разыскала его перед тем, как уехать.
– Не здесь, – произношу я, стараясь не шевелить губами.
Вряд ли Чарльз слышит нас сверху, но широкое переднее окно выходит в тёмный двор, и свет за столом создаёт такое ощущение, будто мы находимся на сцене. Мне ничего не видно, зато всем остальным прекрасно видно меня.
– Ездила в город с Чарльзом.
– Зачем? Что это? – спрашивает он, разглядывая пакет возле меня.
Я жестом показываю ему, чтобы спрятался в углу
