сидеть во время каникул в Подосиновом, в корпусе… Плохая идея. Осмелюсь внести предложение – у меня на Волге, в Рачёвке, есть прекрасная дача. Сеня там был не раз, он те места знает. Пляж, лес, воздух, здоровый климат. Не согласились бы вы, Василиса Альбертовна, взять Рому, Сеню и Тривали – да какое-то время пожить-поотдыхать там? И вы что скажете, доктор? Можно?
– Я, – главврач Юрий Иванович говорит, – буду только «за». Потому что в городских условиях за детьми углядеть сложнее, особенно за Ромкой. Ему многое будет в новинку, а многое и вовсе опасно. Например, он даже правил дорожного движения не знает, может нечаянно попасть под турбоцикл или глайдер, или ещё чего похуже. А на даче, на природе, всё-таки поспокойнее.
– А я, – говорит воспитательница Василиса, – буду тремя руками «за». Потому что тысячу лет на природе не была, и Тривалям у меня в корпусе сидеть день напролёт тоже не сказать что сильно нравится. А за Ромой мы все вместе проследим, и обязательно с ним позанимаемся правилами поведения, и на природе, и в городе. Уж дорожное движение точно разберём. А ещё – мне думается, что Роме намного интереснее будет начать знакомство с нашей планетой не с шумного города с его трассами, глайдерами и прочими прелестями… Или я неправа? Сам-то как считаешь, Рома?
И на меня смотрит. Задумался я. Потом говорю:
– Мы про города на Земле много проходили. И про Москву, и про Владивосток, и про Лондон. И фильмы нам показывали не один раз. А вот про дачу на Волге нам никто никаких фильмов не показывал. Только Сенька свои старые фотографии. Поэтому… Наверное, сперва на дачу лучше, как считаешь, Сень?
Друг мой кивает:
– Роме всё про природу интересно, потому что на Венере такого вообще не бывает. И про деревья, и про траву, и про дождик, а ещё про животных. Там и кошки есть и собаки, и лягушки на пруду, а в лесу даже ёжика можно встретить или змею.
– Что, прям настоящую змею?! – заёрзал я на своём стуле. – Тогда я точно на эту самую дачу хочу, Анатолий Сергеевич!
– Кухня там отличная, все продукты есть, – Анатолий Сергеевич довольно кивнул. – Но, подозреваю, некогда Василисе Альбертовне будет ещё и кулинарией заниматься. Зато там буквально в ста метрах – очень неплохая столовая, мы с Сеней там обычно всегда и обедаем.
– Ага, там вкусно кормят знаешь как? – Сенька оживился и ко мне повернулся. – Я помню!
Анатолий Сергеевич и Василиса Альбертовна у нас в палате до самого вечера просидели. Мы и в садике гуляли, и смотрели телек, и даже в настолки поиграли все вместе. Эта самая Василиса, кстати, очень даже мне понравилась, она добрая, сразу видно. Всё время нам с Сенькой разные вопросы задавала, и про Венеру, и про школу тоже, и как мы учимся, и что мы любим делать в свободное время, и всё такое. И много рассказывала про интернат, куда мы поедем.
– Подосиновое, – говорит, – это небольшой городок, скорее даже посёлок, от Москвы сто тридцать километров. – Живут там в основном сотрудники астрофизического института с детьми. Ну, это где Сенин папа замдиректора теперь будет. Думаю, вам там понравится. В смысле, в городке, не в институте – смеётся.
– Непременно понравится! – Анатолий Сергеевич подхватывает. – Сам я, правда, только из окна глайдера видел, да ещё с балкона в рабочем кабинете. Едва успел выглянуть – и сразу же меня на совещание утащили… Ничего, успеется. Но очень городок милый и опрятный. Я туда нынче же вечером уеду, потому что с утра в институте снова дел по горло. Вы меня, ребята, пожалуйста, простите – но не смогу теперь столько с вами времени проводить, как раньше. Привыкайте, не малыши. А Василису Альбертовну чтобы слушались и не расстраивали, понятно?
Вечером мы с Сенькой спать легли. А с утра, как умылись, оделись и собрали вещи, за нами пришли – воспитательница, врач и медсестра Юля. А потом и санитар Костя прикатил тележку – наши вещи чтобы уложить туда. Пока мы шли по длиннющим коридорам госпиталя, врач Василисе Альбертовне целую лекцию успел прочитать:
– За здоровьем ребят следить максимально тщательно, особенно в первые дни. Режим соблюдать. Не переутомляться. Тяжестей не поднимать. Игры – спокойные. Сон – не меньше десяти часов. Плюс тихий час – обязательно. Питание усиленное, витаминное – фрукты, зелень, молоко. Сладкое можно, но не перебарщивать. Ежедневно мальчишек осматривайте, если вдруг какие-то высыпания, синяки или покраснения на коже – сразу же к врачу. Особенное внимание Роме, он рос не на Земле, у него может неожиданно обнаружиться аллергия на… да на всё, что угодно! Даже, простите, на чьи-нибудь духи или мыло в ванной! Обязательно закаливание и лечебная физкультура. Контакты с другими детьми, с растениями, с животными – можно, но осторожно. Капсулы от аллергии и другие лекарства я вам выписал, Юлечка, не позабыли?
Юля Василисе Альбертовне пухлый пакет передала. Неужели столько много – для нас двоих? Даже страшновато. Ну да ладно, таблетки всё-таки не уколы. А во дворе больницы стоит ожидает какая-то длинная белая и блестящая штука. С огромными окнами и колёсами. Я сразу догадался, что это транспорт, на котором мы ехать должны – в конце концов, транспорт и на другой планете тоже транспорт, его ни с чем другим не спутаешь. Но, конечно, на наши челноки вот совершенно не похож. Василиса Альбертовна как будто мои мысли читает:
– Ты, Рома, наверное, таких машин ещё никогда не видел? Это пассажирский глайдер.
Я этот глайдер даже кругом обошёл, так мне интересно стало. И пальцами пощупал. Тут неожиданно дверь открывается широко, а там в кресле незнакомый дядька сидит и на меня смотрит. Я сперва растерялся, а потом поздоровался:
– Доброе утро! А вы пилот, правильно?
Дядька из глайдера вылезает, руку мне протягивает:
– Не первый год водителем глайдера работаю, но вот пилотом меня ещё ни разу никто не называл, спасибо!
А потом пригляделся и обрадовался:
– А я ведь вас знаю! И тебя, и друга твоего белобрысого. Вы же те самые мальчики, которые с другой планеты недавно прилетели, правильно? Вас в новостях показывали. Ты ещё жаловался, что уколами тебя врачи замучили и сидеть больно. Но не переживай – у меня в глайдере такие мягкие кресла, что ничего не почувствуешь!
И начал наши вещи в грузовой отсек укладывать. Я сильно покраснел, и Сенька тоже. Вроде бы и приятно, что нас показывали в новостях, а почему-то неудобно страшно. Я тогда, чтобы он вдруг не подумал, что я испугался или растерялся или что-то такое, говорю:
– А у нас на Венере колёсной техники на поверхности совсем нет. Там такие трещины и ямы с лавой, что только на шагоходах можно передвигаться. Мы их экзоскафами называем.
– Ишь ты как! – пилот головой недоверчиво качает. – Ну, это, конечно, не экзоскаф, но тоже машина хорошая! Прошу на борт, уважаемые космонавты!
Тут пассажирские двери распахнулись. Мы все внутрь глайдера залезли, я осмотрелся. Чем-то на наши турболифты похоже, но потолок ниже, а кресла и вправду огромные и мягкие-мягкие. И впереди – видеоэкран, а сбоку подставка и там какой-то напиток в закрытой бутылке. Как в кресло уселся, я чуть не утонул, вот честное слово! Глайдер двинулся вперёд плавно и совершенно бесшумно.
– Василиса Альбертовна! – спрашиваю. – А вот любопытно, почему на Земле до сих пор колёсным транспортом пользуются? Ведь у вас тоже летающие машины есть, вертолёты всякие, например. Как у нас с Сенькой был на радиоуправлении. А на Венере, между прочим, все летают челноками, а лёгкие грузы дронами транспортируют.
Василиса терпеливо так начинает объяснять, ну вот точно как наша Полина Алексеевна на уроке:
– Понимаешь, Рома, и на Венере, и на Земле, да в любом месте Вселенной абсолютно для всего требуется энергия, топливо. А скажи, на что будет затрачиваться больше топлива – чтобы ехать по поверхности на колёсах, или чтобы лететь в воздухе?
Я задумался. Потом засмеялся:
– По-разному. Если вверх – то больше. А если лететь вниз, то топлива вообще не надо. Наша станция на Венере наверху без всякого топлива летает, её несущий баллон держит! Просто колёса – они же на разные скалы и камни будут
