уголок на сухую картонку, которые они держали для того, чтобы не испачкать половицы.
– Погода плохая, кто в такую погоду будет уж кататься в город-то, – выдала свою версию бабушка.
Дом был таким же, каким был несколько месяцев назад. Ничего не изменилось. Тут время замерло и при этом все вокруг хранило колоссальную кучу воспоминаний из жизни хозяев. На стенах по-прежнему висел ковёр со стадом пасущихся на озере оленей, по-прежнему к входной двери вёл разноцветный коврик, который бабушка сплела со своей матерью перед свадьбой, как часть приданного и низенькая входная дверь обшитая дерматином и так знакомо поскрипывающая, когда её кто-то открывает. Этот скрип я бы узнала из тысячи разных звуков и именно этот скрип сопровождался запахом бабушкиной стряпни и особенным запахом этого дома.
– Ты и пироги испекла? – заметила я гору пирогов под полотенцем на столе.
– Испекла, – улыбнулась бабушка. – Капусты в этом году урожай хороший, а Мишка мешок яблок нам собрал, сами они уже не знали куда это все добро девать. Женька в этом году мало увёз к себе в город, а у Сергея у самого сад большой, вот Маша и заставила нас мешок увезти с собой, когда мы за молоком и творогом спускались к ним.
– Как ваше здоровье? – раздеваясь спросила я.
– Хорошо, не жалуемся, – улыбнулся дед, занявший своё обычное место за столом.
– Оценки нам привезла? – спросила бабушка, разливая чай.
– Нет, не привезла. Но все как обычно. Все хорошо, – усмехнулась я.
– А жениха? – засмеялся дедушка.
– Жениха тоже не привезла, – густо краснея промямлила я и про себя добавила, что он приедет вечером.
– Садись, ешь давай, с дороги проголодалась. После школы, наверное, и не успела поесть, – заботливо пододвинула ко мне пироги и чай бабушка.
Так и начались мои осенние каникулы, которые я ждала целых три месяца и которые пролетят, как один день. Они начались как обычно тепло, с радостного приветствия, со скрываемого стариками нетерпеливого ожидания, чтобы не показаться сумасшедшими, с семейных шуток, обычного подтрунивания деда над бабушкой, с пирогов и тёплого травяного чая.
Расправившись с пирогами и чаем, которые бабушка пыталась впихнуть в меня все больше и больше, не веря моим тяжёлым вздохам и мольбам, что я действительно наелась и в ближайшие пару часов не собираюсь умирать от голода, мы прошли в скромную по-деревенски гостиную, где работал старенький телевизор, по которому шёл какой-то российский сериал из тех, что крутят весь субботний день. Я отписалась маме, потом Елизару, чуть было не перепутав адресатов сообщений, что приехала и нахожусь дома. Мама попросила передать родителям привет и поцеловать их от неё, Елизар же снова ничего не ответил. Должно быть, чем-то занят.
Через некоторое время старики расслаблено заняли свои стандартные места в гостиной; дед лёг на короткий диван в дальнем углу, бабушка растянулась на большом диване ближе к телевизору. Я уже давно не бегала по дому, переворачивая все вверх дном, не рассказывала какие-то фантастические байки, им было достаточно того, что я снова сижу на полу в одной комнате с ними и их уже не двое, как обычно, а снова трое.
Дождавшись, когда дед мирно засопит, а бабушку полностью поглотит мелодрама про деревенскую простушку, покорившую сердце городского парня, который, вероятнее всего, поматросит и бросит её позже, что каждый раз встречалось в этих сериалах будто снятых под копирку. Я переоделась и вышла на улицу, пока на тихую деревню не опустились осенние сумерки.
На улице было тихо, ни единой души, в окнах домов горел свет, пробиваясь через задёрнутые шторы. Закутавшись сильнее в ту самую бабушкину куртку, в которой она меня встречала, я словно в трансе пошла в сторону моих любимых лугов, которые пожелтели и словно ушли в спячку. Время от времени меня толкал слабый ветерок, развивая мои распущенные волосы. От летней романтики, заставившей нас с Елизаром влюбиться друг в друга, не осталось и следа, все казалось каким-то безжизненным и пустым, будто кто-то скомандовал сворачиваться и увёз все декорации лета. Я не стала уходить достаточно далеко, ограничишь концом забора, закрывающего наш огород. Отсюда можно было всласть насладиться всеми видами осенних лугов. Да, романтики уже не осталось, как и жизни, но это место по-прежнему оставалось моим местом, тем самым местом, которое лечило все мои душевные раны, место, которое даровало мне чувство безопасности и вдохновляло меня. Все эти крутые овраги, небольшие холмы, тропинки, разрезающие эти луга, всегда были и останутся для меня чем-то большим, чем просто место, всегда будут для меня самыми красивыми и родными, даже несмотря на то, что я часто пускала слюни, видя ландшафты Норвегии. Это место хранит в себе память и воспоминания прожитой недолгой жизни, здесь жили мои предки, на которых я похожа. Здесь мы с Максимом могли дать себе волю и фантазировать, как за нами гонятся демоны и не бояться, что кто-то осудит наши глупые детские игры. Здесь все казалось бескрайним и не заканчивалось соседней улицей, как в городе. Это место уже заняло крепкую позицию в моем сердце, а чернеющий вдали лес Красной Звезды теперь добавил в него новую палитру чувств и эмоций. Мы можем не замечать за собой тяги к подобным местам, где мы выросли или часто ходили в школу, или на работу, но рано или поздно, когда мы вдруг столкнёмся с чем-то новым и будем вынуждены попрощаться с нашим родным местом, мы вдруг обнаружим печаль и тоску.
Вечером, когда я в шерстяных носках и в своём любимом дедушкином свитере, который уже несколько лет как перестал быть его собственностью, читала комикс, одолженный Славой, в моё окно кто-то осторожно постучался, отчего я даже вскочила на ноги. Немного придя в себя, я подошла и обнаружила за окном знакомое улыбающееся лицо. Так и сердечный приступ недолго заработать. Оставив свет в комнате включённым, чтобы меня не сразу спохватились, я прокралась мимо спящих перед телевизором дедушки и бабушки. Видимо Куккамайка решила, что ничего не пропустит в своём сериале, если позволит своим глазам немного отдохнуть. Я взяла куртку в руки, чтобы накинуть её на себя в сенях, и осторожно, с еле слышным скрипом, вышла к Елизару.
Мой молодой человек по традиции ждал меня около липы, растущей на углу нашего дома. Он прислонился к ней и, если бы я не знала, где его искать, легко бы спутала его с частью дерева. Ещё одна приятная встреча этим вечером, которая уже относилась
