во третей након:
«Выходи; я тибя вывезу на Святую Русь,
115. На Светую Русь вывезу; примём закон Божию!»
Вышла красна девиця,
Вышла-то из дыры-то ис пешшарскоё.
И зашёл во дыру-то во змеиную
И срубил он фси уш буйны головы.
120. И поехали они тут на Светую Русь.
И приехал Добрынюшка к родной матушки,
Говорыл уш родной маменьки во другой након:
«Благослови меня, родна маменька, веть женицьсе,
Приму я с ей закон Божей-от
125. С той же с Настасьёй доць Викулисьней!»
Дала ему родна маменька благословленьицё.
Пошли они тут во Божью церкофь,
И прымали они закон Божей-от.
И прышли они тут из Божьей церквы,
130. И прышли они к родной маменьки.
И повёлса тут поцесьён пир.
Много-ли, мало поры-времени,
Отошол у их поцесьен пир;
И зовут уш Добрынюшку ко Владимеру на поцесьен пир
135. И со тою с Настасьёй с молодой жоной.
И пошли они с Настасьёй на почесьен пир.
И пошол у Владимера почесьен пир.
Отошол у Владимера поцесьен пир, —
Стали тут служопки намётывать.
140. Говорыла Настасья доць Викулись(н)я,
Говорыла она тут таково слово:
«Не Владимер служопки намётыват —
Намётыват старой казак Илья Муромец!»
Добрынюшки служопку намётывали
145. И намётывали уш ёму на двенаццэть лет.
И пошол уш Добрыня со цесна пиру,
И пошол, повесил свою буйну голову,
И повесил со своих он со мугуцих плець.
Прышли уш со цесна пиру.
150. Много-ли, мало поры-времени —
Прызывают уш Владимёр стольнокиефской,
Во-други́х призываёт старой казак Илья Муромець:
«Постоять щобы на заставы двенаццать лет,
Писать щобы нам уш на кажной год,
155. Не подошла щобы под нас сила неверная!.»
Нецего тут Добрынюшка не вымолвил;
И пошол он от их с светлой грыдни,
И пошол он из светлой грыдни уш ко своей он молодой жоны.
Стал уш Добрынюшка срежатисе;
160. Провожаёт ёго веть молода жона,
Молода жона, родна матушка.
«Уш ты, пройдёт двенаццеть лет
И настанёт на лето на тринаццето,
Тогда хоть ты взамуш поди,
165. Хоть взамуш ты поди, хоть вдовой сиди, —
Не ходи за Олёшу за Поповиця:
Не люблю я духу-то попофьского!»
Уехал Добрынюшка на заставу великую,
И приехал на заставу великую,
170. И объездил он по цисту полю,
О ту же о заставу великую
Розоставил шатёр белополотненой.
Жыл он тут двенаццеть лет,
Не писал он им на кажной год [271];
175. Настало на лето на тринаццато.
И пришол уш Олёша сватом сватацьсе,
И приходит Олёша к Омельфы Тимофеёвны,
И приходит он сватом сватацьсе
На той на Добрыниной молодой жоны:
180. «Ты оддай ты за миня замуш!»
Говорыла Омельфа Тимофеёвна таково слово:
«А, быват, ешшо приедёт он с великой заставы?..»
Ушол уш Олёшенька Поповиць-от,
И ушол с Омельфина шырока двора;
185. И посылаёт он у<о>петь сватом сватацьсе
И старого Илью Муромьця
И к той уш ко Омельфы Тимофеёвны
На Добрыниной на молодой жоны.
И пришол старой казак Илья Муромець,
190. И пришол он к Омельфы Тимофеёвны.
Говорыли они уш таково слово:
«Нам послать уш на заставу великую, —
И живой ли Добрынюшка Микитиц млад?..»
И послали они на заставу великую,
195. Послали они Олёшеньку Поповиця.
Не доежжал он до заставы великою,
И воротилса Олёшенька Поповиц млад,
И приехал он ко Владимеру стольнекиефску,
Приехал он на шырокой двор,
200. И пришол он во светлу грыдню.
Стали у Олёшеньки выспрашывать:
«Уш жывой ли Добрынюшка за заставы великою?»
«Давно уш Добрынюшки живого нет:
Резвыма ногами — во ракитоф кус<т>,
205. Буйной головой — во цисто полё,
Глазами, ушами трафка про́росла!..»
И пошли они уж сватом сватацьсе
К той к Омельфы Тимофеёвны
На Добрыниной на молодой жоны
210. И сказали ей таково слово:
«И давно уш Добрынюшки на заставы живого нет».
И пошла она тут, призаплакала,
И заходили они тут за столы-ти за дубовыя;
И садились за напитки розналичныя;
215. И повелась у Олёшеньки-то свадёпка.
Сидели они много ли, мало поры-времени;
И приехал Добрынюшка з заставы великою,
И приехал он к родной маменьки,
Не узнала ёго родна маменька
220. И во том во платьици во львином-то.
Стал он уш просить цветна платьиця
Того скомороху-то весёлого:
«И пойду я к Олёши-то на свадёпку,
Дай мне ишша гусельци!»
225. Принесла ёму родна маменька и гусельци,
Средилса он во платьицё во цветноё,
И пошол он к Олёшеньки на свадёпку,
Фси места были призанеты,
На одной пецьки местецько не зането.
230. Заиграл он гусельци весёлыя;
Говорыла Настасья таково слово:
«Наливайте вы цяроцьку зелена вина,
Я подам скомороху-ту весёлому
И за ту за игру я за прекрасную!»
235. И увидела она злацён перстень-от:
Понесла уш цяроцьку зелена вина,
Понесла скомороху-ту весёлому
За ту за игру за прекрасную.
Принел у ей цяроцьку зелена вина.
240. «Нейду я, Олёша, за столы к тибе боле за дубовые:
Приехал Добрынюшка Микитиц млад!..»
Соскоцил уш Добрынюшка с пецьки со кирьписьнёю:
«Що ты Олёшенька Поповиц млад!
Как жа можно у жива мужа жона отнять?..»
245. Нахлопал он ёму жопу докрасна,
246. И пошол он с молодой жоной.
На силу не было Самсона Колыбанова,
А на сметку — Ильи Муроцьця,
На богасьво-то Дюка сына Стёпанова.
А у Дюка было ф шыроком двори:
5. Двести столбов было серебреных,
Медных, жалезных цисла-смету нет,
Триста столбоф было позолоцёно;
Крыто было медью фсё козаркою,
Которой меди-то дороже нет;
10. В шыроком двори было
