Во Римском во городе да у Владимера
Да зоводилса у его да пир весёлою;
Да собранье было — беседушка,
Да беседушка про всех-то про богатырей.
5. Да они все на пиру были сыты, пьяны, весёлы,
Ишша все на пиру да напивалисе.
Да един-то удалой да доброй молодець
Он не пьёт, не ест — да он не кушаёт,
А белой-то лебёдушки всё не рушаёт;
10. Он склонил-то буйну голову да внис [80] с могуцих плець,
Да потопил-то оци ясны во матушку сыру землю.
И ходил-то, гулял да как Владимер-княсь
Да увидял: в том же столике, столе окольнём жа,
Да один-то удалой да доброй молодець
15. Он не пьёт, не ес<т> — да он не кушаёт,
Черны брови да не знимаёт же,
Ишше ясных оци да не <в>зводит же.
Подходил-то Владимер-кнесь да ко удалу добру молотцу:
«Ишша што же ты, удалой да доброй молодець,
20. Ишша што же ты не пьёш, не еш, ноне не кушаёш,
А-й белой-то лебёдушки всё не рушаёш,
И каку ты знаш над собой незгодушку,
И каку ты цяш над собой неминушку*?..»
Да ставал же и-за тех столикоф окольних жа,
25. И-за тех жа скамеецёк дубовыя;
Он кланялса самому Владимеру:
«Я не знаю ноне над собой незгодушки,
Я не цяю над собой никакой неминушки;
Ишша только нонеце как во Киеве,
30. Да во Киеве во городе все удалы добры молотцы все поженёны,
Я един-то свет Иванушко холост хожу,
Я холост де хожу да как слугой слую́». —
«Що тибе, Гординовиць, ноне надобно?» —
«Ишша дайте мне благословленьицо мне жонитисе!» —
35. «Поежжай-ко, Гординович, где те надобно,
Поежжай-ко-се, Гординович, где хотицьсе!» —
«Я поеду жа во горот да во Чернигову (так):
Иша ес<т>ь Цернигову доць Овдотьюшка
Да Овдотьюшка бела лебедь жа,
40. Ес<т>ь она Овдотьюшка — аки белой снек!» —
«Да поежджай, Иванушко свет Гординович,
Да поежджайте-ко, Гординович, если Бог судит!»
Да собиралса как Иванушко со того же столика окольнёго,
Выходил же и-за тех скамеецёк дубовыя,
45. Да выходил жа он да на широкой двор,
Прыходил же он веть к главным конюхам:
«Отворейте же ко-се, конюхи, широкой двор,
Выпускайте-ко мне-ка да как добра коня,
Да как несите мне-ка узду тасмянную,
50. И несите мне седелышко церкальцето,
И несите-ко плётку да плётку шолкову,
И соберите мне орудию — да палицю буе́вую,
Да соберите мне-ка да как востру саблю,
Ах да прыготовьте-ко мне-ка да веть как востро копьё!»
55. Да снаредилса как Иванушко свет Гординович,
Да собралса он вокрух сибя,
Да ступал он правой ножецькой во стремена,
Да садилса в опоры* богатырския,
Понюгал-то, стегал да как добра коня,
60. И стегал он да шолковой плётоцькой.
Да бежал-прыскал да как доброй-от конь.
Да не видели Гординовиця да как поездоцьки.
Да увидели, как Гординовиця — да аки дым валит,
Аки дым валит да искры-плам идёт.
65. Уш он ехал не много, да всё не мало же;
Не мало время прокатилосе, — трои сутоцьки;
Да ф трои сутоцьки поспел во Цернигоф-грат
Ко тому же королю да ко Чернигофцю.
Приежджал он ко тому же да ко красну крыльцю,
70. А везал-то он добра коня золоту кольцю,
Он пошёл сам да на красно крыльцё;
Он зашол же в ту же светлицю в прыхожую,
Помолилса он Богу да самому Христу.
Его стрецял король да свет Церниговиць:
75. «Ишша милости просим, да свет Иванушко,
Приходи-ко-се, пожалуйте, свет Гординовиць,
Ишша хлеба-соли кушати,
Хлеба-соли кушати да перевароф пить!» —
«Уш я ноне приехал да не хлеба и́сь,
80. Я приехал к вам да не соли, не перевароф пить, —
Я приехал к вам нонеце да за добрым делом, за сватосьвом:
У вас ес<т>ь ноне Овдотьюшка бела лебедь жа,
Я нонеце — сам жених!»
Да отвецял-то ему как Церниговиць:
85. «Опоздал времецька* — да спал немного жа:
Ишша ноньце Овдотьюшка всё просватана!»
Да спустил он буйну голову с могуцих плець,
Да манил он времецька* да он немного жа,
Ишша стал он да второй након веть свататьсе:
90. «Ишша што же к вам ноньце да не гостить пришол, —
Я приехал к вам за добрым да за сватосьвом!»
Отвецял король да всё Церниговиць:
«У нас нонеце Овдотьюшка-бела лебедь же
Она ноньце просватана за Издолишша,
95. За того жа Издолишша за проклятого;
Золотыма-то перснями да их поменянось!..»
Да запышал-то, замыцял да свет Гординовиць,
Да манил тому времецька да всё немного же:
«Ишша я веть к вам приехал не полат [81] смотреть, —
100. Я приехал веть за Овдотьюшкой за лебедём,
Я хотел бы взеть Овдотьюшку з добра сибе,
Я хотел бы с Овдотьюшкой Богу молитьсе,
После той-то поры злаценыма перснями да поменицьсе!»
Уш отвецял король да свет-Церниговиць:
105. «Уш нельзя нам ноне просватать как Овдотьюшка,
Да веть у нас Богу помолено да с проклятым жа,
С тем же со проклятым со Издолишшом!..»
Да замыцял-запышал да тут Гординовиць
Да пошол он вон да ис светлой светлици,
110. Отворял-то двери <...> да двери на пету
Да прикладывал двери да крепко-накрепко.
Да пошол он по белым <...> по белым да сеням же;
Да не стали пропускать да как Иванушка:
«Не во времё, не в цесы идёшь-бредёш по белы́м сеням!»
115. Он не розговарывал реценьки со прыдверьниками,
Оглавил свою востру да востру сабельку,
Да срубил им да буйны <...> да буйны головы.
Уш вырубил до единого прыдверника,
Ишша вырубил всех да всех замоцьницькоф
120. Да дошол же до
