Год Быка при всех сложностях был годом Быкова. Выходили роли, сыгранные раньше. Складывались роли этого года. «Чучело» продолжало завоевывать зрителя.
Появилась надежда: может, наконец, выйдет на экран одна из самых дорогих картин Ролана. После пятнадцати лет «ареста» ожил его Локотков, командир партизанского отряда в фильме Алексея Германа «Операция "С Новым годом!"». Картина вышла с новым названием «Проверка на дорогах» и проверку временем выдержала. Оставалось ждать выхода «Комиссара» Александра Аскольдова.
30.11.84 г. Санаторий
Санаевой
Впишу на первый лист Я первую строку.
Я снова жду и жажду вдохновенья. Я снова чистый лист, Хоть на своем веку
Не раз, как в первый раз, испытывал волненье.
Свободно входит стих,
Шум моря за окном,
И строки, словно волны, набегают.
Я, слушая, притих
И чувствую одно:
Меня все мысли дня под вечер настигают.
И с каждою волной,
И с каждою строкой,
Как на берег, кидаюсь я обратно.
Хочу к тебе одной,
Что без тебя покой!
Зачем, меж тем, я здесь - мне непонятно!
Я вышел на балкон. Осенняя луна
Ярка в ночи, но свет и вял, и бледен.
И, навевая сон,
Бежит внизу волна,
Пейзаж осенней ночи тих и беден.
Волна, и вновь волна —
Так день пройдет за днем,
Я стану сам полуночным прибоем.
Изведаю сполна
Всю соль и горечь в нем,
Мы с ним помчим в ночи и берега умоем.
Ну что ж, я спать пошел, Умыты берега...
Тут вовсе не тепло, хотя и Сочи...
Тебе там хорошо,
Вокруг тебя снега,
А тут все юг вокруг, мой друг...
Спокойной ночи!
01.12.84 г.
Приехал вчера в Сочи, дозвонился Лене и маме, написал первое стихотворение и лег спать. Я боялся, что будет скучно, но за окном море и солнце, никого на берегу, кричат чайки. Я вдруг испугался, что из 26 дней пошел уже второй. Отдохнуть мне хочется, настроение пока не рабочее.
Парк в санатории Совмина «Сочи» носит высокий титул 4-го Управления. Почему 4-го, понимают только посвященные. Честолюбие обитателей выражено сразу же и непосредственно: там, где, у «прочих» обычно стоят фонтаны, и здесь фонтан. Но на месте, где положено стоять мальчику, обнимающему лебедя, или какой-нибудь нимфе, тут в центре фонтана земной шар. Ни больше, ни меньше. Он сделан из металла, и на нем лепные материки. А вокруг, по четырем сторонам, голубые ели — родные сестры тех, что у Мавзолея, у самого Кремля. Так что на территорию санатория всякие такси не допускаются. А чтобы отдыхающим можно было каждый раз раз ощутить свои привилегии, кроме основного парадного входа и выхода, в боковине глухого бетонного забора, окружающего санаторий, сделана
«калитка» — глухая железная дверь, ведущая внутрь парка «Ривьера».
Оттуда и до рынка недалеко, и до торгового центра, и вообще: выйти из санатория во внутренние «покои» главного городского парка, так сказать, «тайным ходом» — в этом что-то есть. Рядом с земным шаром в фонтане с голубыми елями по углам такая калиточка уже не кокетство, а положение в обществе. Тут действительно очень хорошо — просторно, ухоженно, мрамор вымытый, красиво.
Пальмы, сосны, олеандры, бамбук, магнолия и т.д. Но в этом раю не все просто: есть привилегированные этажи, есть номера на двоих, есть полулюксы, есть полные люксы — как полные генералы, но при этом на территории есть и дачи — двухэтажные особняки для привилегированных среди привилегированных.
А в городе тихо. Не сезон. В ресторане гостиницы «Магнолия» — ни одного человека. Сверкают белизной скатерти на столах и приборы. Это уже не то ожидание, когда в назначенный час за столы сядут «люди», когда всюду карточки «не обслуживается». Сейчас все обслуживаются, но никого нет. Это безнадежное ожидание — так, наверное, выглядит кризис.
Был в городе, купил фрукты: мандарины, груши, яблоки и хурму. Купил пирожки к чаю на вечер — хорошо. Итак, отдых начат. По первому дню не видно, чтобы мне захотелось поскорее уехать. (Как это было в первую ночь.) Я успокаиваюсь, мне хорошо.
Я сплю, сплю не переставая. Чем больше сплю, тем больше спать хочется. Сон тревожный, во сне все решаю какие-то творческие проблемы. Одно решение надо запомнить: на игровом замысле персонажи (сказочные) выходят и открывают ставни -за «окнами» декорация. Становится жаль дня. Я бы, пожалуй, всю зиму провел на юге: в Форосе, в Ялте, потом куда-нибудь в Среднюю Азию.
04.12.84 г.
Сегодня опять проспал и завтрак, и врачей, и анализы, и процедуры. Попал к врачам перед обедом. Когда записывался на массаж грудной клетки, вошла массажистка (Люба, как выяснилось). Увидала меня и с восклицаниями стала махать руками и говорить, что массировать меня будет только она, ибо она как раз видела в пансионате «Чучело». Фильм ей очень понравился, и она сказала, что такому человеку нужен не частичный массаж, а полный. Она сказала, что мне обязательно нужны йодисто-бромовые ванны, массаж каждый день и необходимо бросить курить... Может, действительно бросить?
На иглотерапию талончика так и нет, а надо бы. Завтра спрошу у врача.
Перепечатал уже много стихов, кое-какие подчистил. Прочитал — надо еще раз пройтись. Очень много ляпсусов, особенно там, где поправлял импровизации. Если уж исправлять, то делать это всерьез! И все-таки печатать или нет? «Юности» - то плевать, она за мои стихи и их качество не отвечает. Они печатают стихи популярного артиста — штрих. А м....к-артист на это идет — это его дело.
Дам-ка я их, как приеду, М. Львовскому, что ли? Или Бену Сарнову, а может быть, Жене Евтушенко? Надо семь раз подумать. Однако я их все же перепечатаю — посмотрим в целом, что это?
05.12.84 г.
Второй день — шторм. Утих, и к ночи — снова. Чем больше слушаю его, тем как-то страшней. Тревога в душе почти суеверная.
Перечитывал дневники времен монтажа и выпуска «Чучела». Поразительно, как ничего не записалось. А то, что записано, без всего остального выглядит по-идиотски. Обязательно надо когда-нибудь записать, пока все помню. (Можно сориентироваться по числам, но, пожалуй, календарно не вспомнить!)
А вообще, когда видишь шторм, чувствуешь себя польщенным. К нему хочется обратиться, как к знаменитости: «Вы шторм! Я Вас узнал!» Море то, что существует на самом деле, это вам не вранье и не синтетика, но количество стихотворных ассоциаций не дает писать.
Леночка хорошо говорила по телефону, она отыграла два концерта (уже восемь!) самостоятельно. Конечно, это вокруг «Чучела», но все равно — молодец! (Гоню от себя все мысли — проблемы те же!)
Тут народ — за сорок и выше. И, несмотря на свою однородность, одновозрастность, никто не чувствует себя моложе.
Странно. Хотя я не приглядываюсь. В контакты не вхожу. Избегаю. 7-го звоню — дома никого.
