Едва они приземлились, как Чувашкин сообщил:
– Товарищ майор, вас комдив просил срочно позвонить. Говорят, больно грозен…
Покрышкин заторопился на КП.
– Товарищ командир, Покрышкин докладывает. Спрашивал меня?
– Ты почему без моего разрешения вылетел? – загремел в трубку Дзусов.
– Так воевать вроде никому не запрещено, товарищ комдив.
– А тебе вот я запрещаю летать на море!
– Как так?
– А вот так. Другим можно, а тебе нельзя!
– Товарищ комдив, там, над морем, немецкие самолеты целыми стаями ходят…
– Все равно. Одна пуля попадет и… У нас дважды Героев немного. Вон Борис Сафонов так и погиб…
– Она везде может быть, эта пуля…
– Отставить возражения! Командующий армией тебе запретил, понял?.. Да, вот еще что: мне тут доложили – партизанишь, орел?!
Покрышкин сразу догадался, что он имеет в виду, но схитрил:
– Не понял, товарищ комдив.
– Не понял… Ты все хорошо понял! Почему наши команды отменяешь?
– Я же просил у командующего для полка, товарищ комдив. Ребята разутыми по аэродрому ходят, а сапоги начали распределять среди штабистов.
– Вон оно что! Ну, тогда правильно сделал. Завтра быть у меня к десяти часам!
– Есть быть к десяти часам. – Подумав о запрете комдива летать над морем, Покрышкин решил, что Дзусов просто перестраховывается. Он не знал, что комдив только что получил от командарма Хрюкина указание подготовить представление на присвоение Покрышкину третьей звезды Героя, что робкие возражения Дзусова о том, что такого в Советской Армии еще не было, что наверху их могут неправильно понять, было решительно отвергнуто заявлением о том, что он, Хрюкин, уже обо всем договорился с командующим фронтом Толбухиным и членом военного совета фронта, а если понадобится, то и самому товарищу Сталину может позвонить. Командарм был очень доволен организаторскими способностями Покрышкина как командира полка и его опыт прикрытия наших войск при форсировании Сиваша предложил использовать во всех авиационных частях.
На следующее утро, несмотря на запрет, Покрышкин с Голубевым все-таки слетали на море, но вернулись ни с чем – погода стояла такая, что, видимо, и немцы перестали летать.
К десяти часам, как было приказано, Александр явился в штаб дивизии. Там уже было весело, звучали оживленные голоса, в том числе и женские. «Гости у нас», – шепнул ему на ходу дежурный.
Действительно, в кабинете комдива, за столом, уставленным закусками и бутылками с водкой, сидели несколько незнакомых гражданских мужчин и женщин – делегация из города Мариуполя, имя которого присвоили 9-й гвардейской дивизии после его освобождения.
Покрышкина представили и предложили место за столом. Тут же подняли тост за героев, и одна бойкая женщина, сидевшая рядом, захотела непременно чокнуться с дважды Героем, на память, так сказать.
Саша попытался отказаться, ссылаясь, что сегодня еще надо лететь на задание, но где там. Подвыпившие гости навалились с уговорами: «командир отменит задание», «ради встречи», «я была о летчиках другого мнения», даже всегда строгий Дзусов, и тот подмигнул – выпей, чего там! Пришлось согласиться и выпить стакан водки.
Он просидел с гостями около часа. Заметив, что в окне посветлело, он вежливо со всеми простился, пригласил в гости в свой полк и отправился на аэродром.
Там его уже ожидал Речкалов – они договорились слетать на «охоту» и, если получится, заглянуть на немецкий аэродром под Одессу, где, по данным разведки, собралось много самолетов.
Взлетели нормально. Облачность по-прежнему была низкой, небо затянуто грязно-серыми облаками. Над морем немецких самолетов не оказалось, и они взяли курс на Одессу. Уже было известно, что ночью должен состояться налет наших бомбардировщиков на эту базу, поэтому неплохо было побеспокоить немцев пораньше. Аэродром охранялся многочисленными зенитными батареями, пройти к нему незаметно было непросто.
Решили схитрить. Набрав высоту, пересекли линию фронта и взяли курс в сторону солнца, стали как бы обходить немецкий аэродром стороной. Быстро на скорости выполнили этот маневр и оказались перед целью со стороны солнца, полагая, что теперь удастся незаметно подкрасться к аэродрому.
В этом районе небо было чистым. Когда вдали показалось чуть окрашенное розовой дымкой заката летное поле аэродрома и стали заметны слегка искрящиеся под лучами солнца фонари кабин немецких самолетов, они убрали обороты своих моторов и какое-то время планировали бесшумно. «Пора!» – подал команду Покрышкин, и две «кобры», войдя в отвесное пике, словно две стрелы, выпущенные из тугого лука, понеслись вниз.
А на немецком аэродроме шла обычная кропотливая жизнь. С посадочной полосы рулил на стоянку только что приземлившийся «хейнкель», несколько самолетов ходило по кругу, ожидая своей очереди на посадку, на стоянках в образцовом порядке расположившиеся самолеты обслуживали бензозаправщики, возле них копошились техники и мотористы.
В эту обычную «мирную» жизнь внезапно ворвались звуки пушечно-пулеметных очередей. Речкалов стрелял по самолетам, готовившимся к посадке, Покрышкин ударил по цистерне с горючим. Очередь! Очередь! Еще очередь! Пулеметная трасса, словно огненная струя, прошила бензовоз. Взрыв! Два красноносых истребителя на бреющем пронеслись над аэродромом и свечами ушли на высоту.
Покрышкин оглянулся: немцы в панике бегут, падают на землю, торопятся укрыться. У посадочного знака груда обломков от только что сбитого Речкаловым бомбардировщика. Все в панике. То, что надо!
Переворот, пике, новая атака… Теперь трассы тянутся к самолетам на стоянке, к другим бензовозам, к складу с боеприпасами. Взрывы… Огонь по земле…
Очередь! Очередь! Очередь! Хотелось их бить и бить. Маленькие советские истребители, словно кнутами, хлещут по телу целого воздушного флота… На аэродроме полная растерянность…
Однако пора уходить. Немцы начали оправляться. Сообразив, что в небе только два истребителя, они кинулись к зенитным установкам, к стоянке «мессершмиттов», один из них даже попытался взлететь, но Речкалов срезал его очередью на разбеге.
«Довольно! Уходим!» – скомандовал Покрышкин.
Крутой вираж, еще один, и истребители исчезли в небе. На обратном пути они решили проверить дорогу вдоль моря. По ней к Николаеву двигался сплошной поток автомашин. С первой же атаки Саша поджег бензовоз, на дороге образовалась пробка. Сделав второй заход, он прицелился в легковую машину.
Нажал на гашетку. Что такое? Очередь впилась в землю рядом, подняв фонтанчики земли от разрывов крупнокалиберных патронов. Чертова водка, она таки дала о себе знать, повлияла на расчет при прицеливании! Саша встряхнулся, собрался и ударил еще раз. Теперь все было в порядке – легковушка вспыхнула, как спичечный коробок.
