здесь не для того, чтобы набивать их кошельки или пополнять их казну, потому что, когда читаешь много подобного рода фанатских писем, понимаешь, что их намерения в чем-то эгоистичны. Они не сознают, что так нехорошо поступать с другим человеком, требовать, например, чтобы ты подписал поздравительную открытку для их мужа только потому, что он большой поклонник панка, и это было бы здорово. С одной стороны, смотришь на все это, вроде как мелочь, но чем оно заканчивается? И ты становишься более избирательным. Хочешь продолжать? В таком случае это уже занятие на полный рабочий день, за которое очень плохо платят, ну, или ты просто говоришь себе: «Нет, пора с этим завязывать, это отнимает слишком много энергии».
То же самое касается автографов на концертах. Я искренне люблю здороваться с фанатами. Это может быть очень весело – мы реально встречаем некоторых странных и прикольных персонажей. Мы ласково называем их «Леденцовая публика» в честь песни PiL «Леденцовая опера» [321]. Я буквально часами разговаривал с людьми после концерта, даже приводил их за кулисы, чтобы выпить и поболтать. Но спустя какое-то время ситуация выходит из-под контроля. Народ ожидает, что ты будешь вести себя подобным образом каждый вечер, а когда я этого не делаю, они возмущаются. Они не понимают, что в этом нет ничего личного – отнюдь нет: иногда мне просто нужно сесть в автобус после концерта, прежде чем я умру от простуды и в конечном счете сорву остальную часть тура. Где провести черту в общении с людьми?
Существует также и много профессиональных охотников за автографами, которые, и мне это прекрасно известно, немедля выложат их прямо на eBay. Они следуют за нами повсюду и портят отношения с остальными фанами; это вечная битва. И дело не только в профессионалах: мы на самом деле не раз наблюдали, как люди уходили с концертов пораньше, чтобы встать в очередь у выхода со сцены. Что, моя подпись для тебя важнее, чем выступление? А я-то считал тебя фанатом? Абсурд. Это лишает все происходящее удовольствия – лишняя трата времени и энергии.
Моя энергия уходит в песни – это мои обязательства. Это моя работа, мое влияние на планету Земля. Я не хочу начинать заниматься благотворительностью. Благотворительность – последствие славы или позора. Одна фраза, которую я и в самом деле внес в «Великое рок-н-ролльное надувательство», была: «Позор, у них у всех на меня зуб!» Это же Кеннет Уильямс! Я так люблю все его «Так держать» [322]. В детстве эти фильмы казались такими веселыми. Для молодого ума того времени они стали славной насмешкой над правилами и нормами современного общества. Так и получилось, что еще давно, когда Малкольм только начинал фильм, задолго до того, как тот превратился в «Великое рок-н-ролльное надувательство», мне удалось туда кое-что добавить.
У юмора можно многому научиться. Буду ли я учиться у «Войны и мира» или у Нормана Уиздома? Да подайте мне Нормана, когда угодно. Он ближе моему жизненному опыту и, следовательно, имеет большее отношение к делу. А глубинная тоска русской интеллектуальности бесконечно далека от всего того, что я испытал. Хотя, возможно, я еще и доберусь туда. Если вы умираете от неизлечимой болезни в больничной палате, вот где место Достоевскому. Там все так ужасно, что даже может повеселить.
Я действительно читал в детстве «Преступление и наказание». И я хорошо помню телесериал с английским актером Джоном Хертом в главной роли [323]. Немного похож на крысеныша, но какой же он замечательный актер. Он также сыграл знаменитого гомосексуалиста Квентина Криспа в фильме «Голый чиновник» [324]. Я встретил Херта много лет спустя, он мне и вправду понравился. Внешне напомнил мне Кита Левина – с такой же жирной кожей. Но у него не было мертвых глаз Кита. Я нашел его умным человеком и способным к реально интересной беседе. Он мне понравился. Умный зайка. Его жена или подруга умерла год назад, и он испытывал глубокую печаль. Ему было очень трудно находиться на публике. Я чувствовал его боль, так или иначе, та же боль присутствует и в моих песнях.
Скорбеть на публике очень трудно, и худшая сторона этого – когда совершенно незнакомые люди подходят и говорят, что они «сочувствуют вашему горю». Излишнее напоминание о том, о чем ты пытаешься не думать хотя бы несколько коротких мгновений. В конце концов ты понимаешь, что жизнь может быть настоящим дерьмом, и она становится только хуже, так что лучше бы тебе попытаться сделать ее более сносной. Тебе приходится с этим смириться. Я делаю все, что в моих силах. Внутренне, в своей голове, люди, которые продолжают к вам подходить с соболезнованиями, имеют в виду только хорошее, но они напоминают тебе о чем-то, что заставляет тебя чувствовать себя очень уязвимым и хрупким эмоционально, изолированным в окружении незнакомцев. Это ужасная вещь, которую приходится терпеть. Такое часто случается.
Однако давайте посмотрим правде в глаза, мой теперешний образ жизни лучше, чем любая из альтернатив, которые мне предоставлялись. А выбора было не так уж много. Антихрист – это то, кем я случайно стал, но это абсолютно не то, к чему я стремился. Мне всегда нравилась эта песня: «Don’t Let Me Be Misunderstood». У меня добрые намерения. В исполнении The Animals, правда? Эрик Бердон [325].
Версия Нины Симон мне тоже очень нравилась, и я любил Нину в музыкальном плане. Я встретил ее однажды на концерте Питера Тоша [326] в Лос-Анджелесе, но она повела себя по отношению ко мне как настоящая сука. «Кто этот белый мальчик?» – «Белый мальчик? Да мне за сорок – как ты думаешь, с кем ты разговариваешь?» Она абсолютно ясно дала мне понять: «Тебе не место здесь, с черными людьми». Я полагаю, у всех случаются не лучшие деньки, но следует быть осторожнее, чтобы ваш плохой день не стал таким же для других.
Как ни странно, вот он я, человек, который говорит открыто, от всего сердца, но даже я понимаю, что надо быть осторожным в ситуациях на публике. Она потрясающая, и я не позволю сказать ни слова против ее музыки; это было просто: «Только не обзывай меня белым! Мы все хотим жить в мире, где мы равны, а ты бросаешься таким мусором. Это неправильно!»
К чести Питера Тоша – а он был в первом составе The Wailers с Бобом Марли и все такое – никогда не имел в виду ничего подобного. Он попытался исправить ситуацию и сказал Нине пару
