Пабло Пикассо. Жаклин со скрещенными руками (Портрет Жаклин Рок), 1956 г.
Став мадам Пикассо, Жаклин взяла его жизнь в свои руки. Они переехали из Вовенарта, который был для Жаклин слишком мрачным и неуютным, в городок Мужен на побережье, где Пикассо по ее просьбе купил виллу Нотр-Дам-де-Ви. Здесь они жили очень уединенно: Жаклин строго дозировала посетителей, постепенно отвадив от дома художника всех его друзей. Потом ей удалось поссорить его и с родственниками: как утверждают его внуки, Жаклин старательно внушала мужу, что его детям от него нужны только деньги, и что все они ждут не дождутся его смерти, чтобы получить наследство.
В последние годы художник говорил: «Я все время думаю о Смерти. Она всего лишь женщина, которая никогда меня не покинет». Пабло Пикассо скончался 8 апреля 1973 года на своей вилле в Мужене. По легенде, перед смертью он сказал жене и врачу: «Выпейте за меня, за мое здоровье. Вы же знаете, что мне нельзя больше пить…» Жаклин хотела похоронить его в саду, но власти Мужена воспротивились, и она перевезла тело мужа в Вовенарт. На могиле художника она установила скульптуру «Женщина с вазой» – когда-то для нее позировала Мари-Терез Вальтер…
Еще при жизни Пикассо открылся музей его имени в Барселоне, куда он в 1970 году пожертвовал множество своих работ. В 1985 году стараниями его наследников открылся музей в Париже: ему принадлежат две сотни картин, полторы сотни скульптур и множество рисунков, эстампов, коллажей и документов. Его работы можно встретить в музеях Америки и России, Германии и Англии.
Незадолго до своей кончины художник, считавший себя пророком, сказал: «Моя смерть станет кораблекрушением. Когда погибает большое судно, все, что находится вокруг него, затягивается в воронку». Так и произошло. Жаклин не пустила на похороны Пикассо ни его бывших любовниц, ни его детей, ни внука Паблито. Спустя четыре дня после смерти Пикассо Паблито, которого дед постоянно унижал и называл ничтожеством, выпил отбеливатель, сжег себе пищевод и через три месяца скончался. Его похоронили на кладбище Канна в могиле бабушки Ольги Хохловой. Два года спустя умер отец Паблито – пятидесятичетырехлетний Поль Пикассо, единственный ребенок Пабло и Ольги. Отец держал его при себе на коротком поводке, платя еженедельное скудное содержание, использовал как водителя и рассыльного и постоянно попрекал тем, что тот – посредственность и ничего не добился в жизни. После смерти отца и сына он запил и скончался от цирроза печени. Дети Пикассо – Майя, Клод и Палома – долгие годы судились с Жаклин за наследство и в итоге чуть не перессорились между собой. Дора Маар провела долгие годы в психиатрических клиниках и скончалась в ужасающей бедности – среди полотен Пикассо, которые тот ей подарил в период их романа и которые она отказывалась продавать. В нищете умерла и Фернанда Оливье. В октябре 1977 года в гараже своего дома повесилась бывшая спутница художника – Мари-Терез Вальтер. А в октябре 1986 года, накануне открытия выставки Пикассо в Мадриде, застрелилась Жаклин Рок…
Приключения Белого Кролика
Имя Энди Уорхола гораздо известнее, чем его работы. В то же время его работы гораздо известнее его самого. Этот парадокс вполне в его духе – Уорхол всегда старался казаться тем, чем не являлся, и быть тем, чего быть просто не могло. Его картины были ценны в первую очередь его подписью, его образ жизни – тем, что он возвел его в ранг учения, при этом старательно отгородив себя от своих же учеников, – а весь его вклад в искусство измерялся тысячами долларов, которые люди готовы были заплатить – и готовы до сих пор! – за то, что он был готов продать. Самый скромный человек Америки, который так страстно желал стать самым известным и богатым, что все его мечты сбылись, – вот каким был Энди Уорхол… И в то же время он был кем-то совершено другим. Итог его жизни подвел в некрологе New York Times: «Лучшее произведение Уорхола – это сам Уорхол».
У Судьбы есть любимчики, которым еще до рождения дается все, о чем можно только мечтать. Бывают и те, кто добивается ее расположения долгим и мучительным трудом. Энди Уорхол, казалось, был из последних – но он сумел повернуть дело так, что под конец сама Судьба добивалась его расположения. А ведь изначально она его совсем не баловала. Мальчик, которого в детстве звали Андрей Вархола, казалось, был обречен на нищету и безвестность – третий сын Ондрея Вархолы и его жены Юлии Юстины, украинцев из нищей галицийской деревушки Микова (в свое время она принадлежала Австро-Венгрии, теперь – Словакии), бежавших когда-то от страшного голода в страну всеобщего счастья – Соединенные Штаты.
Правда, счастье их было весьма относительным: семья поселилась в Питтсбурге, штат Пенсильвания – грязном промышленном городишке, полном огромных заводов и дышавшем, казалось, исключительно угольной пылью. Ондрей целыми днями работал на угольной шахте, а Юлия сидела с детьми: у них было три сына – Джон, Пол и Андрей. Младший родился в 1928 году – правда, день точно никому не известен: свидетельство о рождении Андрею выдали только после войны, и указанная там дата 6 августа весьма условна.
Юлия Вархола с сыновьями Полом и Андреем.
Его детство пришлось на период Великой американской депрессии – самое тяжелое время в новейшей американской истории. Всеобщая нищета и безработица, подавленный страх и тоска – вот та обстановка, в которой рос юный Вархола. Он был тщедушным и болезненным, некрасивым, очень эмоциональным, впечатлительным и нервным. Мать старалась не отпускать его от себя, и половину своего детства Андрей провел либо рядом с матерью, либо в постели – от перевозбуждения у него случались припадки. Школа стала для него настоящим адом – от волнения он не мог связать двух слов, руки отказывались писать, а одноклассники потешались над этим бесплатным цирком, доводя Андрея до нервного срыва. В третьем классе у него диагностировали болезнь святого Витта – все тело дергалось от произвольных сокращений мышц. У мальчика нарушилась пигментация кожи – он стал таким бледным, что походил на альбиноса, а от постоянного лечения развилась ипохондрия. Андрей боялся больниц, отказывался лечиться и вообще старался держаться от людей подальше. Неудивительно, что в школе он стал изгоем. Месяцами он лежал в кровати, в гордом одиночестве, и только в эти времена был счастлив. Когда в 1942 году умер его отец, Андрея не было на похоронах – мать заставила его провести все это время в постели, опасаясь наступления очередного припадка. Всю жизнь потом он избегал похорон, в то же время питая болезненный интерес к чужим несчастьям…
