предатели нашего времени, если не принимать во внимание их общих целей, не могут быть приведены к общему знаменателю. Они — представители всех стран, национальностей и профессий. Стоит только, пожалуй, отметить, что никто из них не отличался особой религиозностью.
Но все они были интеллигентными людьми. Многие являлись первоклассными специалистами, однако философов среди них не было.
Шпионы в основном лишь передают информацию и могут временами играть значительную роль в мировой истории, однако вершителями судеб становятся очень редко. У Рихарда Зорге такая возможность, по-видимому, имелась, как и у Клауса Фукса, выдавшего атомные секреты, что в значительной степени повлияло на мировую политику и расстановку сил на мировой арене. Зорге и Фукс были немцами, но при ближайшем рассмотрении не имевшими между собой ничего общего, не считая того, что оба увлекались бешеной ездой на автомобиле или мотоцикле. Фукс чурался общества, был замкнутым и склонным к долгому раздумью человеком. Зорге, наоборот, страстно поклонялся Бахусу и женщинам и вел себя как сорвиголова.
И все же у них было нечто общее — их прошлое, связанное с событиями периода после Первой мировой войны и приходом нацистов к власти. Зорге принимал личное участие в войне, на Фукса эта бойня отложила свой негативный отпечаток. Оба испытали на себе влияние экономической депрессии послевоенного времени. И оба увидели в марксизме единственную надежду на светлое будущее.
Притягательную силу этого учения увеличило то, что они не приняли грубый, ничего не признающий, властный национализм и отнеслись с отвращением к расовой ненависти. Национал-социализм разрушил и их последнюю опору — семью. Родственники Фукса, происходившие из рода протестантских священнослужителей, были убиты. Родственники Зорге — замучены.
Таким образом, Фукса и Зорге прямо-таки толкнули в объятия коммунистов, ибо обуржуазившиеся социал-демократы, готовые на любые компромиссы с нацистами, не могли предложить им ничего существенного. Оба пришли к выводу, что времена полумер миновали и что необходимо принимать окончательное решение.
На почве неясной мечты о свободной жизни, стремления к справедливости и отсутствия чувства безопасности и любви выросло предательство, большую вину за которое, как показал анализ последовавших событий, несут подручные Гитлера, а не сторонники коммунизма.
КРАСАВИЦА МАРТИНА ВСТУПАЕТ В ИГРУ
Шел второй вторник месяца. Зорге принял душ и уселся в своей комнате, чтобы привести в порядок записи, состоявшие в основном из букв и цифр, которые, казалось, относились к статье о древнекитайской банковской и кредитной системе.
Накинув на плечи халат, он подошел к окну, вглядываясь в заброшенный сад, окружавший арендуемый им домик. Узкая тропинка вилась меж двух соседних домиков и выходила на дорогу. Вокруг стояла полнейшая тишина. Шум городского квартала сюда не доходил.
Зорге взглянул на часы. Было без двадцати минут восемь. Его помощник Мияги появлялся всегда точно. Так что он мог еще использовать время для себя. Не поставить ли пластинку с записью Третьего бранденбургского концерта Баха? Непревзойденное произведение композитора!
Но возникшее было желание тут же прошло, и он решил заняться зарядкой. Сбросив халат, взял в руки эспандер, лежавший на горке книг у окна, и стал растягивать его перед грудью.
От упражнений Рихард даже вспотел. Он глубоко дышал широко открытым ртом, под розовой кожей бугрились мускулы. Затем вытерся насухо полотенцем.
Восстанавливая дыхание, подошел к окну. На тропинке показался японец, который шел не торопясь к садовой калитке, будто бы уточняя адрес. Было ровно восемь часов. Подойдя к двери дома, он подождал несколько секунд, затем негромко постучал.
Накинув снова халат, Зорге спустился вниз и молча открыл дверь. Японец церемонно поклонился и вошел, не ожидая приглашения.
— Пройдем наверх, Мияги, — произнес Зорге по-английски.
Мияги снял обувь, чтобы не пачкать коврики, и поднялся по крутой лестнице наверх. Войдя в небольшой кабинет, заваленный книгами, газетами, журналами, манускриптами и пустыми бутылками, остановился у двери. Лицо его нахмурилось.
— Вас опять раздражает мой беспорядок? — добродушно спросил Зорге.
Мияги благовоспитанно промолчал.
Зорге поднял один из стульев и перевернул его вверх ножками. Лежавшие на нем книги и газеты рассыпались по полу. Он отодвинул их ногой в сторону.
— Ну вот, — сказал Зорге удовлетворенно, — теперь порядок. Присаживайтесь, Мияги.
Тот послушно сел и почтительно посмотрел на Зорге.
— Принесли ли вы документы?
Мияги кивнул, открыл ящичек с красками и рисовальными принадлежностями, бывший при нем, открутил ручку одной из кисточек и передал Зорге туго скрученную полоску бумаги.
Рихард разгладил ее на своем колене и быстро просмотрел.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес он. — Стало быть, это подробные данные о сто девятой дивизии. А когда я получу сведения относительно сто восьмой?
— Это довольно сложно.
— А кто и что затрудняет это?
— Один из моих доверенных людей отпадает. Это капрал, собирающийся жениться. Очень жаль, поскольку он был надежным человеком. Может быть, надо заставить его силой?
— Нет, — решил сразу же Зорге. — Из этого ничего не получится. Либо добровольно, либо вообще не надо. Много ли вы ему заплатили?
— За четырнадцать месяцев всего сто двадцать долларов.
— Этого достаточно. Дайте ему еще долларов десять, не больше. Пусть он о нас помнит. Когда борьба пойдет не на жизнь, а на смерть, мы к нему вернемся. В будущем мы будем платить, однако, уже не в долларах, так как это может показаться подозрительным, а в иенах.
— Если вы так считаете, то так и будет.
— Вошел ли кто-либо из ваших людей в контакт с японской тайной полицией?
— Еще нет.
— Вы так думаете или знаете точно?
— Мне ничего подобного не докладывали. А я говорил каждому...
— Хорошо, Мияги, хорошо. Но будьте осторожны, более осторожным, чем ранее. Ходите окольными путями, меняйте маршруты не три, а пять раз. Получайте материалы скрытно даже в пустынной местности и ночью, а также в закрытых помещениях.
Помощник посмотрел на Зорге и молча кивнул. Он не решился спросить, почему нужны эти дополнительные меры предосторожности. Его
