Дошли.
Прямо с дороги Антонов пошел на Уланский, в наркомат, и Яковлев, вспомнив планерное прошлое своего недавнего подчиненного, направил его в только что образованный в рамках НКАП планерный главк. К планерам еще совсем недавно относились, как к чему-то несерьезному, экзотическому, и вдруг они показали себя вполне реальной боевой силой. Но не у нас. На Крите. Именно там десант, высаженный немцами с помощью бесшумных летательных аппаратов, позволил германским десантникам овладеть островом, где у Великобритании были мощные и военные, и морские базы.
Так неожиданно для себя Антонов стал главным инженером главка, и его первоочередной заботой стало налаживание работы планерных заводов в Тюмени, Алапаевске и других местах.
Антонов вспоминал, как он приехал в Тюмень для организации производства планеров на бывшем пивоваренном заводе. Он мечется по инстанциям, доказывает что-то про планера, а ему в конце концов открытым текстом говорят, что не суетись ты со своими планерами, тут мы труп Ленина не знаем куда пристроить, он в эвакуацию к нам приехал. И этот стеклянный саркофаг поважнее всех твоих планеров вместе взятых. За малейшую ошибку в обращении с мумией голову снять могут, а за твои «планера» выговором отделаемся…
Сейчас трудно найти сослуживцев О.К. Антонова по наркомату и спросить, каким он был чиновником, но вот конструктором он никогда не переставал быть, даже в кресле начальника главка – это точно.
Именно к этому моменту относится уникальная разработка Антонова, которая осталась в тени его последующих ошеломляющих работ, таких как «Антей» и «Мрия (Мечта»).
Разработка эта называлась КТ – крылатый танк, не более и не менее! Антонов задумал на базе легкого танка сделать боевой планер, который, будучи транспортирован к полю боя, мог бы спуститься с неба, сбросить крылья и хвост и сразу же ринуться в бой. Звучит неправдоподобно, но еще более неправдоподобным выглядит то, что Антонов эту свою идею воплотил в жизнь!
Здесь мы опускаем все подробности поиска танка, крепление к броне крыльев и хвостового оперения (попробуйте просверлите танковую башню), согласия летчиков сесть в бронированную машину, разрешение командования ПВО Москвы на полет – все это достойно отдельной главы. Но все достали, а, самое главное, нашли летчика, который согласился сесть в «стальной гроб». Им, конечно же, оказался Сергей Анохин, который впоследствии будет испытывать и многие самолеты Яковлева. Тогда, в 1942 году он еще раз подтвердил репутацию летчика, который может летать на всем, что летает, и даже на том, что летать не может.
Яковлеву за круговертью военных лет недосуг было следить за ходом эксперимента, зашифрованного литерами КТ (крылатый танк), и только много после войны он задал этот вопрос Антонову.
Рассказывает О.К. Антонов:
«Буксировал КТ летчик Михаил Нюхтиков на ТБ-3. Это был один из немногих тяжелых самолетов, оставшихся у нас – остальные все побили. Перед войной считали, что бомбардировочная авиация нам не нужна, поскольку мы на чужой стороне воевать будем. А если налетят вражеские бомбардировщики, то их наши истребители тут же отразят. Не знаю: может, это была Сталина идея, а, может, и не его, во всяком случае, такая тенденция в авиации наблюдалась. Истребители делали, а бомбардировщики – нет. Помню, в тридцатые годы на параде шли бомбардировщики большой армадой и производили сильное впечатление. Потом их производство сократили. Были еще ильюшинские дальние бомбардировщики Ил-4, много позже появился прекрасный самолет Ту-2, который Туполев делал в закрытом КБ, сидя за решеткой.
В первый полет наш КТ выпустили без обтекателей. Вообще это было дико, но мы торопились и допустили такую ошибку. И вот наш буксировщик идет на полном газу, мотор греется, и Нюхтиков видит, что продолжать полет нельзя, и дает сигнал сидящему в танке Анохину. Тот как-то увидел. Это тоже удивительно, что он научился управлять танком, осматриваясь через маленькую щель. Анохин отцепляется и направляется на ближайший аэродром – в Быково. А там была огромная охрана, и вдруг она видит, что на них летит танк – все бросились врассыпную. Анохин приземлился, запустил мотор и поехал к стоянке. Даже в таком виде можно сказать, что опыт удался…
Нужно было поставить на танк обтекатели, уменьшить его сопротивление и осуществить более длительные полеты. Но отсутствие крупных самолетов для буксировки крылатого танка помешало довести идею до боевого применения».
Вскоре после «захвата» аэродрома Быково одним-единственным танком планерный главк упразднили, и оставшемуся без работы Антонову Яковлев вновь предложил идти к нему заместителем, «а дальше видно будет».
Яковлев, будучи тонким психологом, конечно, понимал, что ни к нему в замы Антонов не хотел бы идти, ни к кому другому – тот по натуре был творец. Но признаем, что Яковлев таким ходом спас для авиастроения выдающегося конструктора, ибо он, Яковлев, в конце концов, выпустил столь же честолюбивого Антонова в самостоятельную конструкторскую жизнь. Нам нравится такая версия, она, по крайней мере, не противоречит известным фактам, хотя и противоречит байкам о том, что Яковлев каким-то образом притеснял будущего генерального конструктора О.К. Антонова.
С января 1943 года Антонов стал работать в ОКБ Яковлева. Усилиями шефа ему дали сначала комнату в коммунальной квартире, а потом маленькую квартирку в доме вблизи станции метро «Сокол».
Антонов добросовестно, как и все яковлевские конструкторы, работал в годы войны по совершенствованию боевых самолетов фирмы «Як». Вспоминает О.К. Антонов:
«Яковлев собрал много талантливых конструкторов, и КБ у него было очень хорошим, сильным. А вот работалось у него совсем непросто». Найдите человека, который работал бы в военные годы в каком-то КБ и сказал, что работалось ему легко и просто.
Где-то в эти годы в голове у Антонова родилась идея создать сельскохозяйственный самолет, и он поделился ею с Яковлевым. Александр Сергеевич выслушал своего заместителя, но особого восторга по поводу проекта не высказал: это была не его тематика.
В. Моисеев в своей книге «Его имя носят самолеты» так передает разговор Антонова с шефом:
«– Прихожу я к Яковлеву и говорю: «Александр Сергеевич, хочу на самостоятельную работу». Он сначала сделал вид, будто не слышит меня, и стал рассказывать о нашей будущей машине. Я повторяю: «Александр Сергеевич, хочу уйти на самостоятельную работу». Он спрашивает: «Надеюсь, вы не собираетесь расставаться с нашей фирмой?». Отвечаю: «Нет». Тогда он предложил: «Вот вам два города, где есть наши филиалы – Саратов и Новосибирск. Выбирайте».
