Александр III хорошо знал детали православной обрядности, ему был близок и понятен церковный символизм. Он чувствовал, что без православия нельзя быть всецело русским человеком, что отречение от него равносильно отречению от России, ее духа, ее истории, ее преданий, ее силы796.
При Александре III Зимний дворец остался только парадной резиденцией, поскольку царь там не жил. Он продолжал жить в Аничковом дворце, в котором поселился еще в 1866 г., после женитьбы. Примечательно, что в 1865–1866 гг., накануне свадьбы цесаревича, была перестроена церковь Аничкова дворца. Постепенно она пополнялась древними иконами, которые собирал цесаревич. Для звонницы были заказаны особые колокола, повторявшие знаменитые ростовские звоны. Даже священником в Аничковой церкви стал простой армейский полковой священник, которого судьба свела с цесаревичем во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Более того, в церковь Аничкова дворца имели право ходить все живущие во дворце: прислуга, кучера, старики унтер-офицеры. По свидетельству современников, «в церкви Аничкова дворца чувствовалась та теплота, которая совершенно отсутствовала в Малой церкви Зимнего дворца; стояли не чиновные люди, не свита, а разночинцы, и дорожили они этим правом… было что-то патриархальное в этом совместном молении, что-то резко отличавшееся от обычных дворцовых порядков»797.
Тот же мемуарист, рассказывая о парадном выходе в Зимнем дворце 6 января 1891 г. по поводу очередной церемонии водосвятия на Неве, описывал церковную службу следующим образом: «Служба прекрасная, пение безукоризненное, церковь полна, фрейлины направо, царедворцы налево. Толпа равнодушных, дипломатический корпус со своими дамами в окнах Николаевской залы. Бинокли наставлены на Неву. Зрелище»798.
Так же любовно Александр III обустроил и церковь Гатчинского дворца, в который он переехал со всей семьей в конце марта 1881 г. Надо заметить, что дворцовая Гатчинская церковь в начале 1880-х гг. имела вид не то гостиной, не то проходной комнаты, чему способствовали лестницы с двух сторон и полное отсутствие икон, кроме самых необходимых, на иконостасе. Мало-помалу Александр III лично занялся украшением церкви. Все подносимые ему иконы он развешивал там, причем некоторые – собственноручно. Церковь украшалась пасхальными яйцами, была возобновлена живопись, появилось «царское место». В результате через несколько лет она стала неузнаваема и действительно начала походить на православный храм. В ней как будто стало теплее, и протестантский оттенок совсем исчез. Граф С. Д. Шереметев подчеркивал, что Александр III «любил щегольнуть знанием церковного устава, хотя иногда и ошибался, но всегда дорожил церковным благолепием и был глубоко верующим (православным) человеком без всякой тени ханжества»799.
Столь пристальное внимание Александра III к своим домовым церквям вызывало удивление даже у священников. Граф С. Д. Шереметев в мемуарах привел высказывание духовника царя Янышева по поводу того, что царь «вообще так любит иконы». В свою очередь граф выразил удивление по поводу «удивления» Янышева, которого он называл «двуличный Янус»800.
Там не менее не ко всем придворным храмам Александр III относился одинаково. В Петергофе, в парке Александрия при императоре Николае I по проекту архитектора К. Ф. Шинкеля была выстроена придворная капелла Святого Александра Невского, в модном тогда готическом стиле. Александр III знал эту церковь с детства и не скрывал, что она ему не нравится, поскольку построена по образцу немецкой кирхи. При этом ему нравилась Ливадийская церковь801, выдержанная в строгих православных архитектурных традициях. Кроме того, ему были дороги воспоминания о матери, которая также любила эту церковь и особенно заботилась о ней802.
При Александре III императорский двор стал более строго следовать традициям православной обрядности. Во многом это было связано с влиянием обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева. Так, ему удалось добиться принятия решения о полном прекращении театральных представлений в Петербурге во время Великого поста. Запрет на светские развлечения соблюдался и в императорской семье. Даже у маленькой великой княжны Ольги на время Великого поста прерывались уроки танцев803.
Следует подчеркнуть, что Александру III удалось передать свое отношение к православию детям. Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала, как в дворцовой церкви Гатчинского дворца собиралась семья и свита на пасхальную заутреню. С одной стороны, все неукоснительно следовали правилам этикета – на голове усыпанный жемчугами кокошник, вышитая вуаль до талии, сарафан из серебряной парчи и кремовая атласная юбка. С другой стороны, несмотря на неизбежную придворную официальность, религиозный порыв проявлялся в полной мере: «Я не помню, чтобы мы чувствовали усталость, зато хорошо помню, с каким нетерпением мы ждали, затаив дыхание, первый торжествующий возглас «Христос Воскресе!»804.
В. Б. Бажанов, занявший должность духовника императорской семьи при Николае I в 1848 г., оставался на этом посту в течение 35 лет, вплоть до самой смерти в 1883 г. уже при Александре III. На протяжении длительного времени он обучал Закону Божиему младших детей Николая I и всех детей Александра II. Не без его влияния сложилось мировоззрение и Александра III. Именно в религии Александр III искал нравственную опору, принимая подчас очень сложные, судьбоносные для России решения. Один из мемуаристов привел слова императора: «Когда что-то меня смущает, и я чувствую, что человеческими силами не выйти из тяжелого состояния души, стоит вспомнить слова Евангелия «Да не смущается сердце Ваше, Веруйте в Бога и в Мя веруйте», и этого довольно, чтобы прийти в себя»805.
В 1883 г., после смерти В. Б. Бажанова, И. Л. Янышева назначили «духовником их императорских величеств, заведующим придворным духовенством и протопресвитером соборов Большого в Зимнем дворце и московского Благовещенского». Однако ни мемуаристы, ни другие источники не упоминали о какой-то особой духовной близости между глубоко и искренне верующим царем и его духовником. Янышев при дворе был скорее сановником в рясе, добросовестно выполнявшим все возложенные на него обязанности.
Когда Александр III умирал в Ливадии в октябре 1894 г., рядом с ним находился его духовник Янышев. Однако при этом к царю был приглашен и знаменитый отец Иоанн Кронштадтский, который был известен не только как блестящий проповедник, но и как целитель. 10 октября 1894 г. Александр III принял Иоанна Кронштадтского. Современница свидетельствовала: «Войдя к нему, он сказал: «Великий государь, чем болеешь ты?» Они вместе молились, государь стал на колени. Отец Иоанн провел рукой по больным местам и причинил боль. Государь был очень тронут»806. Видимо, царь цеплялся за соломинку, поскольку врачи его уже приговорили, и он надеялся только на священника-целителя. Умер Александр III 20 октября 1894 г.
