По сути дела, на личностностном же уровне, мы имеем дело с конфликтом двух жизненных, мировоззренческих позиций, двух жизненных стратегий: бескорыстного и беззаветного служения Делу, Долгу у Андропова, и синекуры, карьерных устремлений в целях достижения максимального личного комфорта и достатка у Щелокова. А еще — забвения и предательства провозглашаемых высоких идеалов и целей, пренебрежения к законным правам, интересам и нуждам наших сограждан, то самое «комчванство», за которое, в свое время, В.И. Ленин предлагал «вешать на вонючих веревках».
Персонифицированный в лице своих первых руководителей, — Андропов отнюдь не случайно в кругу ближайших сотрудников называл Н.А. Щелокова «жуликом и проходимцем», — едва заметный на поверхности конфликт между двумя ведомствами получил свое логическое завершение в ноябре 1982 года.
А весной 1982 г. за рубежом началась очередная антисоветская кампания, связанная с высылкой из Франции 5 апреля 47 советских дипломатов, обвиненных в шпионаже. Это стало триумфальным пропагандистским завершение французской разведкой операции с предателем «Farewell» (О. Ветровым, арестованным в феврале 1982 г. в Москве первоначально по обвинению в предумышленном убийстве. Однако, в процессе расследования данного преступления, был установлен факт его сотрудничества с французской разведкой).
Материалы, полученные от предателя, считались настолько ценными, что французы предоставили копию досье «Farewell» ФБР США, удостоившись благодарности «за оказанную помощь». Высылке дипломатов из Парижа предшествовали многочисленные аресты подозреваемых «в советском шпионаже».
На фоне поднятой по этому поводу антисоветской кампании, президент США Р. Рейган, в соответствии с провозглашенной внешнеполитической стратегией (и стратегией тайной войны), объявляет решение о развертывании американских ракет «Першинг» в Европе и начале работ по созданию системы стратегической противоракетной обороны (программа «Стратегическая оборонная инициатива», СОИ, броско названная журналистами «Звездными войнами»).
Что ломало сложившуюся систему военно-стратегического паритета, требовало от Советского Союза и Организации Варшавского договора ответных мер — Декларация Политического Консультативного Комитета ОВД по поводу планов расширения американского военного присутствия в Европе от 5 января 1983 г. осталась со стороны США без ответа.
Дополнительным поводом для роста конфронтации с СССР послужил инцидент 1 сентября 1983 г. с южнокорейским «Боингом».
8 июня 1982 г., в начале своего европейского турне, Рейган выступил в британском парламенте с речью «Демократия и тоталитаризм», которая очень скоро получила название призыва к «новому крестовому походу против коммунизма». Она была самым продолжительным публичным выступлением Рейгана за все годы его президентства.
В нем президент США убеждал европейских союзников:
— Сейчас существует реальная угроза нашей свободе, более тому, самому нашему существованию. Предшествовавшие нам поколения никогда не могли даже вообразить себе возможность подобной угрозы… Мы сходимся в одном — в нашем отвращении к диктатуре во всех ее формах. И в первую очередь мы отвергаем любой тоталитаризм…
Будущие историки отметят последовательную сдержанность и мирные намерения Запада. Именно Советский Союз идет сегодня против течения истории…
Сегодня мы на одной стороне фронта, на стороне НАТО, наши вооруженные силы стоят лицом на восток, чтобы предотвратить возможное вторжение». Тогда-то и прозвучало заявление о намерении «отбросить марксизм-ленинизм на свалку мировой истории».
В то же время, характеризуя сущность разворачивающегося противоборства в мире Рейган вполне в русле логики психологической войны заявлял:
— Решающий фактор происходящей сейчас в мире борьбы — не бомбы и ракеты, а проверка воли и идей, испытание духовной смелости, испытание тех ценностей, которыми мы владеем, которые мы леем, идеалов, которым мы преданы.
В справедливости последнего положения речи Рейгана всем нам, гражданам СССР, еще предстояло убедиться в последующие годы…
Цели и средства стратегии наступления на СССР были определены Р. Рейганом в серии секретных директив Совета национальной безопасности (NSDD) 1982–1983 гг:
— в марте 1982 г. NSDD — 32,
— в ноябре того же года NSDD — 66,
— в январе 1983 г. — NSDD — 75
Эти директивы имели своей целью ослабление СССР, посредством ведения экономической войны и основывались на тайных операциях ЦРУ.
Принятая в марте 1982 г. директива NSDD — 32 в «ответ на введение военного положения в Польше» провозглашала целью политики США «сокрушить советское преобладание в Восточной Европе», а также «укрепление внутренних сил, борющихся за свободу в этом регионе».
Вследствие этого Польская Народная Республика стала этаким «испытательным полигоном» по обкатке технологий будущих «бархатных» революций.
«То, что США оказывали тайную помощь «Солидарности», было известно лишь нескольким членам Совета национальной безопасности», подчеркивал П. Швейцер. Именно поэтому об этом могли не подозревать и многие рядовые члены и сочувствующие деятельности этого профсоюза в Польше.
При этом условием вовлеченности ЦРУ в развязывание войны в Афганистане, как и в поддержку оппозиции в Польше, Рейганом выдвигалось требование следовать «методу активного отрицания» собственного участия в противоправной, нелегальной деятельности в названных странах.
Сотрудник СНБ США Э. Миз по этому поводу скромно вспоминал: «Мы (sic! — !? — О.Х.) сочли Ялтинскую конференцию недействительной»(!!?)[240].
Однако он скромно умалчивал о том, что таким образом Рейган одновременно хоронил и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный пятью годами ранее президентом США, да и всю систему международного права и международных отношений, сложившихся в Европе и мире после Второй мировой войны.
А в целом новая «тайная» стратегия США включала в себя:
— финансовую, разведывательную и политическую помощь «Солидарности» в Польше;
— военную и финансовую помощь моджахедам в Афганистане;
— меры по резкому сокращению валютных поступлений в СССР, а также ограничение экспорта газа в Европу;
— усиление психологической войны, «направленной на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства»;
— ограничение доступа СССР к западным технологиям;
