По окончании этого труда Монтескье опять пожелал посоветоваться с кем-нибудь относительно достоинств книги, так как в подобных случаях его всегда одолевали разные сомнения; теперь, кроме того, он желал со временем издать свои «Размышления» в Париже и получить королевскую привилегию на издание, чего ему и удалось достигнуть. Потому-то просмотр книги был поручен иезуитскому священнику, отцу Кастелю, репетитору сына Монтескье. Это был довольно известный математик и искренне религиозный человек, которого Вольтер называл «сумасшедшим математиком», а Монтескье – «арлекином философии». Монтескье просил его исправить книгу «в религиозном отношении», на что Кастель охотно согласился.
«Величие римлян» издавалось в Голландии. Кастель получал корректурные листы в Париже и исправлял их по-своему. Дело дошло до того, что один из друзей Монтескье хотел «подавить» его свободу, опасаясь, как бы книга чересчур уж не пострадала от чрезмерного усердия иезуита. Монтескье, однако, одобрил поправки отца Кастеля и просил его, напротив, продолжать просмотр издания. Кастель написал о «Величии римлян» хвалебный отзыв, снабженный обширными извлечениями. Книга ни в голландском, ни во французском издании не произвела особого впечатления на публику. Положим, общественное внимание было поглощено вопросом о престолонаследии в Польше и все еще не смолкавшими спорами о булле Unigenitus. В салонах Парижа даже говорили, что «Персидские письма» были величием Монтескье, а «Размышления о величии римлян» – его упадком. Но в Англии книга сразу обратила на себя внимание и вскоре была переведена на английский язык. В Голландии разошлись три контрафакционных издания, в Пруссии появился немецкий перевод, а Фридрих Великий испещрял поля своего экземпляра всевозможными, иногда очень пространными, примечаниями.
Значение «Величия римлян» для истории вкратце указано нами выше. Действительно, состояние исторической литературы того времени было таково, что появление небольшой книги Монтескье, в которой отсутствует бесплодное искание конечных причин исторических явлений и нет постоянных ссылок на невидимый перст Провидения, но в которой зато автор старался найти связь между событиями и объяснить последующие явления на основании предшествующих, – появление подобной книги было целым событием, которое осталось сравнительно мало замеченным во Франции только благодаря исключительным обстоятельствам.
Монтескье старался показать в своем труде на примере римской истории, что историческими явлениями управляют общие причины, лежащие как во внешних условиях среды, так и в самом человеке. Объяснения, данные Монтескье многим событиям римской истории, его указания на экономическую неурядицу как на одну из важнейших причин падения империи, его понимание завоевательной политики римлян республиканской эпохи, – все это осталось верным и незыблемым до наших дней, несмотря на громадные успехи, сделанные исторической наукой с тех пор, как он написал свою книгу. Нужно удивляться, как при том скудном запасе точных данных об истории Рима, какой был в руках Монтескье, он сумел так верно в общем оценить отдельные события и так глубоко понять их общее значение и их причины.
После издания «Размышлений» Монтескье в течение десяти лет не издал ничего выдающегося. Он был занят, главным образом, работой над «Духом законов». Но все-таки в это время он написал кое-что новое, исправлял для новых изданий старые труды, деятельно поддерживал переписку с учеными почти всех стран Европы и со своими друзьями.
Прежде всего следует упомянуть об истории Людовика XI. Этот труд не дошел до нас из-за несчастной случайности. Дело в том, что Монтескье отдал оконченную рукопись в переписку и велел секретарю сжечь черновую тетрадь. Секретарь по ошибке сжег переписанный экземпляр, а Монтескье, увидав у себя на столе черновую и не зная об ошибке секретаря, сжег и ее. Сохранился один небольшой отрывок, в котором описывается политическое состояние Франции во время вступления на престол Людовика XI, а затем Монтескье старается доказать, что все, что сделано Людовиком, сделано им благодаря исключительно благоприятно для него сложившимся обстоятельствам, а никак не благодаря его гению или талантливости. Для Нансийской академии, членом которой он был избран, Монтескье написал историю Лизимаха.
В 1742 году появилось исправленное и дополненное издание «Храма в Книде»; в 1744 – дополнение к «Персидским письмам» с предисловием, в котором автор защищается против нападок на некоторые места книги, содержащие, по мнению критиков, антирелигиозные мысли и выходки.
Прибавление это содержит двенадцать писем. В рукописях Монтескье сохранилось, однако, под рубрикой «Дополнение к „Персидским письмам“» не 12, а 41 письмо, из которых большинство посвящено политическим событиям до конца управления кардинала Флери. В 1745 году был опубликован самим Монтескье в «Меркурии Франции» диалог «Сулла и Эвкрат». Наконец, в 1747 году появляется новое издание «Путешествия на остров Пафос», а в 1748 году новое издание «Размышления о причинах величия и падения римлян», пересмотренное совершенно заново, с дополнениями, доходившими в общей сложности до 40 страниц.
«Дух законов». – Продолжительность предварительной работы и окончательной обработки текста. – Прием «Духа законов» во Франции и за границей. – Преследования духовной власти. – Содержание «Духа законов» и политические взгляды Монтескье.
Монтескье называет «Дух законов» трудом всей своей жизни, и это в значительной степени справедливо. Уже на школьной скамье он задумывался, как мы знаем, о значении права в общественной жизни. «Персидские письма» и «Размышления о величии римлян» содержат в зачаточном состоянии много идей, долженствовавших получить дальнейшее развитие в «Духе законов». Монтескье начал писать самый текст своего труда вскоре после издания «Персидских писем», то есть около 1724 года, а во время путешествий «Дух законов» стал уже целью его жизни, так как и сами путешествия были предприняты в значительной степени ради ознакомления на месте с учреждениями других стран. В 1736 году д'Аржансон, с которым Монтескье познакомился в «Клубе Антресоли», уже видел отрывки этого труда. Но окончательно засел за работу Монтескье лишь с 1743 года, запершись в своем замке и мало показываясь в свете в течение двух лет, вдали от парижских развлечений. К этому времени у него была собрана масса необходимого материала, перечитана целая литература. Эрудиция Монтескье просто поражала его современников. Но, кроме литературных источников, Монтескье широко пользовался и своими заметками. Как мы знаем, он в течение всей своей жизни имел обыкновение вечером записывать впечатления дня, примечательные чем-нибудь мысли и разговоры, – и, таким образом, эти записи представляли весомый результат многолетних наблюдений такого наблюдателя, каким был Монтескье. Недаром один критик сказал, что многие книги XVIII века созданы в салонных разговорах, а в заметках Монтескье записано немало его бесед с выдающимися людьми его эпохи по самым разнообразным вопросам. Монтескье, вынашивая в течение двадцати лет свое произведение, конечно, брал отовсюду то, что было пригодно для его цели, и, вероятно, никакая эрудиция не могла бы дать ему того, что он почерпнул в живом общении с людьми. В это время зрение Монтескье уже значительно ослабло, и он принужден был большую часть текста диктовать. Может быть, этим объясняется краткость и выразительность стиля, характеризующая его произведения вообще, но особенно отличающая «Дух законов».
