Но все преодолел Михаил Александрович, выстоял в борьбе с неправдой и несправедливостью, закончил «Тихий Дон» в 1940 году, одним из первых дал телеграмму маршалу Тимошенко, прося зачислить его в ряды Красной Армии, как только началась война, передав деньги, полученные за Сталинскую премию, в фонд обороны.
Неузнаваемо изменилась за последние десятилетия станица Вешенская. Добротные, крепкие здания современного типа украшают ее. Редко увидишь курень, какой описан в романе. По дороге я разговорился с одной женщиной, спросил, как ей живется:
– В Вешенской я родилась, крестилась, детей рожала, всю жизнь, можно сказать, прожила. Только во время войны ненадолго уезжала по мобилизации. Здесь мне хорошо. Тут моя родина.
И вдруг, неожиданно для меня, я понял, что весь день беспокоило меня и не давало покоя: а ведь Шолохов чем-то похож на Григория Мелехова. Нет, не внешностью, не внешней биографией, не казачьей удалью, а своим характером. Правдоискательство является и основной отличительной чертой Григория Мелехова. Да, несомненно, некоторыми чертами своего характера наделил Шолохов любимого героя. Создавая образ Григория, он добивается художественной цельности в изображении его поступков, мыслей и чувств. Основа характера Григория – это правдивость перед самим собой, непосредственность, бескомпромиссность. Он не умеет скрывать своих чувств. И это часто приводит его к столкновениям. Стоит ему почувствовать свою правоту, как уже ничто не сможет остановить его, никто не может согнуть его, никому он не уступит. Так было, когда на него «насыпался» вахмистр за утерянное ведро; так было, когда казаки насиловали Франю; так было, когда Чубатый зарубил пленного австрийца; так было и тогда, когда, обманом взяв в плен подтелковцев, офицерский суд приказал их расстрелять. Разные факты, разные события, разная подоплека, но Григорий поступал всегда так, как подсказывали ему сердце и совесть. То, что происходило с Григорием, могло быть только с людьми такого, как у него, характера – резкого, справедливого, прямодушного, цельного. Да, именно цельного. Счастье Григория Мелехова в том, что он хотел и был самим собой.
При всей своей сложности и противоречивости Григорий Мелехов остается цельным, верным самому себе, своим мыслям, идеям, убеждениям, своему характеру. Примечателен в этом отношении его разговор с полковником Андреановым. И здесь столкнулись два разных взгляда на жизнь, две разные концепции чести. Полковник Андреанов, допрашивая красного командира, довольно часто прибегал к недозволенным приемам. Его бесило то, что бывший офицер царской армии, ставший красным командиром, не выдает расположение своих войск. Напротив, Григорию по душе пришлось бесстрашие красного командира. А когда пленный, не стерпев оскорблений, обозвал Андреанова тупицей и тот схватился за кобуру, Григорий решительно встал на защиту пленного командира: «Ого! Теперь хватит!.. Он правильно делает, что не выдает своих. Ей-богу, это здорово!.. Пустое дело – убить пленного. Как вас совесть не зазревает, намеряться на него, на такого? Человек безоружный, взятый в неволю, вон на нем и одежи-то не оставили, а вы намахиваетесь». И Григорий высмеивает своего начальника штаба, порывавшегося расправиться с пленным. Высоко оценивая мужество, верность воинской чести, Григорий столь же последователен в отрицании предательства, трусости. Узнав, что красного командира выдал один из его же красноармейцев, он предлагает расстрелять не командира, на чем настаивал полковник, а того, кто выдал этого командира.
Мысли Григория Мелехова всегда самостоятельны, ни перед кем он не сробеет, ничто не может его согнуть. Таков и сам Михаил Шолохов – резкий, прямодушный, добрый, мужественный, сильный, совестливый!
На следующий день зашел к первому секретарю Вешенского райкома партии Булавину. А тут еще из области приехали проверять, как идет подготовка к юбилею Шолохова. Строители кое-где не выдерживают сроки, пришлось организовывать планерку.
– А как Михаил Александрович? – спрашиваю Булавина.
– Чувствует себя хорошо. Даже на охоту выезжал раза два. Шутит, улыбается. Пригласил приехать Бондарчука со своей группой. Ведь он еще не видел фильма. Если вы побудете до понедельника, то будете удовольствие иметь.
– А где Андрей Афанасьевич Зимовнов, помощник Шолохова, живет?
– Улицу Шолохова знаете? – И Булавин набросал план улиц Вешенской.
Снова наступила жара. Было десять утра, а солнце уже нещадно палило. Сверяя по начерченному плану свой маршрут, я подошел к дому Зимовнова. Хозяйка сказала, что Андрей Афанасьевич скоро придет: он у Шолохова.
Усаживаюсь на ступеньки крыльца. Вскоре пришел Зимовнов.
– Как здоровье Михаила Александровича? – задаю я первый вопрос. – Говорят, он даже на охоту выезжал?
– Ну какая там охота. Просто двухчасовая охотничья прогулка.
Расспрашиваю о том, чем Шолохов занимается, какие вопросы его больше всего сейчас волнуют, можно ли посмотреть библиотеку Шолохова, ведется ли дневник.
– Какой тут дневник! Во-первых, некогда. А главное – вот сегодня взял свою записную книжечку, смотрите, она умещается в ладони, и для памяти начал записывать. Так вот про дневник. Только я взялся за записную книжку, так он тут же: «Ты что, Андрей, протокол хочешь вести?.. Тут тебе не партийное собрание». Вот и все, как отрезал. А какие золотые слитки человеческой мудрости пропадают. Скажет что-нибудь, и всегда все к месту. Даже притчу или анекдот расскажет, и ясно, что этим анекдотом или притчей хотел он сказать.
Прошло два дня.
Утром у здания гостиницы большая толпа: Вешенская встречает съемочную группу фильма «Они сражались за Родину» во главе с режиссером Сергеем Бондарчуком. Цветы, черемуха... И вдруг – Анатолий Калинин! Его статьи о Шолохове в «Известиях» привлекли в то время всеобщее внимание, поэтому речь зашла об этих статьях.
– Много писем получаю, – сказал Анатолий Калинин. – Есть и недоброжелательные. Мало, конечно, но есть. Затаились «друзья» Шолохова, а сейчас снова предпринимают попытки свести с ним счеты. Как хорошо, что встретились на этой священной для нас земле.
Дожидаясь гостей, продолжали разговаривать. А когда те приехали, то нечего было и думать подойти к ним: их плотным кольцом окружила вешенская молодежь.
– А ведь как получилось с этим фильмом, – снова заговорил Калинин. – Как-то на сессии Верховного Совета подошел ко мне Бондарчук. А у меня в руках была книга Шолохова, недавно вышедшая в издательстве «Современник». Вот, говорю, Сергей Федорович, здесь есть все, чтобы ты сделал превосходный фильм о войне. И он ухватился за эту мысль. И говорят, что фильм получился.
