— Ч-что?
— Ты всего лишь сраный насильник, Миллиган. Твоя жизнь ни хрена не стоит. Я знаю, что ты делаешь деньги, продавая картинки, и я готов поспорить на твои яйца, что ты будешь мне платить. Я хочу получить первый полтинник до пятницы. Надеюсь, ты понял меня.
Он харкнул на пол под ноги Билли-Н, затем развернулся и пошел прочь вместе со своим дружком.
Оставшись один в коридоре, Билли-Н съехал на пол, неспособный больше стоять на своих дрожащих ногах. Он хотел покончить с собой, так же, как он пытался это сделать, когда доктора сказали ему, что один из его обитателей совершил эти ужасные вещи с тремя юными девушками. Но Мэри сказала ему: «Живи, Билли. Однажды ты вернешь свой долг обществу. Тебя вылечат, и ты сможешь снова жить, свободным и здоровым».
Доктор Кол поддержал ее в этом: «Сыграй в их идиотскую игру, Билли. Выживи».
Билли хотелось, чтобы вернулся Учитель. Он хотел, чтобы Мэри навестила его.
— Я еще не совсем потерянный, — прошептал он. — Я еще не проиграл. У меня еще есть силы бороться.
— O соле мио, ебал я это место
O соле мио…
О, моя красавица, поцелуй меня…
Перегородки, едва доходившие до груди, представляли собой некую пародию на приватность в запотевших душах корпуса A. В отличие от индивидуальных душевых корпуса № 22, здесь по потолку проходила единственная дырявая труба, будто изрешеченная пулями из охотничьего ружья. Хотя труба должна была подавать воду во всех направлениях, три крупные струи попадали напрямую в три кабинки.
— Фигаро… Гребаный мой… Фигаро, — пел Бобби Стил.
Кудрявые волосы молодого тенора, в данный момент мокрые и отброшенные назад, делали его похожим на мышь еще сильнее, чем когда Аллен впервые встретил его в компании Гейба. Бобби заткнул сливное отверстие в центре душевой старой тряпкой, и вода заполнила помещение. Сейчас он смеялся и пел, находясь в воде высотой десять сантиметров, как ребенок, с радостью барахтающийся в луже.
Он поднял голову, когда Аллен вошел, и покраснел от того, что его застали во время веселья в этом импровизированном аквапарке.
— А, Билли … эээ …, — Бобби запнулся. — Так что ты думаешь об этой психушке?
— Я предпочел бы застрять в другом месте, — ответил Аллен, входя в соседнюю кабинку и начиная намыливаться.
Бобби уже перестал краснеть, когда заглянул за перегородку. Благодаря его низкому росту край перегородки находился как раз на уровне его глаз.
— Я читал кое-что о тебе. Как ты оказался здесь?
— Это долгая и не очень интересная история, — сказал Аллен.
Он знал, что Бобби хотел просто поболтать.
Обхватив перегородку обеими руками, Бобби оперся на нее своим подбородком.
— Тебя перевели из Ливана, так?
— Ну да, — ответил Аллен, заранее, зная какой будет следующий вопрос.
— Там было лучше, чем здесь?
— Намного лучше. Там было больше занятий, больше свободы. Я бы предпочел пробыть два года в Ливане, чем один год тут.
Лицо Бобби расплылось в широкой улыбке, очевидно, вызванной облегчением.
— Ништяк. Я ашермановец, и меня переведут туда.
Аллен был захвачен врасплох этим известием. Бобби не производил впечатления ни сексуального преступника, ни социопата.
— Мне говорили, среди заключенных много изнасилований?
Аллен понял, что Бобби очень обеспокоен этим вопросом из-за своих небольших габаритов.
— Ну да, бывает, но большинство парней сами напрашиваются на это. Бесполезно им говорить, что они — молоденькие и слабые — легкая мишень, они все равно не слушают советов, которые им дают…
Бобби убрал мыльную пену с глаз и пристально посмотрел на Аллена.
— Что за советы?
— Прежде всего, никогда ничего не бери, кто бы что не давал тебе без причины. То, что выглядит как дружеский жест, с большой долей вероятности будет иметь скрытый мотив.
— Не понимаю.
— Скажем, один из парней, которого ты не знаешь, подваливает к тебе и заводит с тобой разговор. Он производит впечатление классного парня, угощает тебя плиткой шоколада или дарит пачку сигарет. Но если возьмешь подарок, то должен будешь оказать этому человеку личную услугу — заменить ему бабу, к примеру. Если два мужика, которых ты едва знаешь, приходят к тебе и приглашают уединиться в тихом уголке, чтобы раскурить косячок, то наверняка после прихода тебе сунут в рот уже не сигарету.
Бобби вытаращил глаза.
— И держись подальше от толпы. Тебя могут изнасиловать в десяти шагах от надзирателя — заключенные встанут вокруг тебя в круг и будут ждать своей очереди.
Аллен вспомнил надзирателя, который пытался продать ему защиту за пятнадцать долларов.
— В общем, я уверен, что ты быстро научишься тому, как надо и не надо вести себя в тюрьме. И еще кое-что… Если какой-нибудь тип предлагает тебе свою протекцию сразу после того, как кто-то другой пристал к тебе без малейшей на то причины, шли его на хер. Они просто отрабатывают схему. Чтобы он тебя защищал, тебе придется отплатить ему любезностью.
Бобби вышел из своей кабинки с полотенцем, обмотанным вокруг бедер.
— Вот что меня защитит! — объявил он, широко улыбаясь.
Он протянул руку к коробке с мыльными принадлежностями, закрепленной у него на поясе, и вынул оттуда синюю зубную щетку. Аллен вздрогнул при виде бритвенного лезвия, врезанного в пластмассу. Он вспомнил свою первую заточку, которую сделал в тюрьме. Он назвал ее «уравнитель».
Жестокий оскал, появившийся на лице Бобби, не оставил никакого сомнения, что он не преминет воспользоваться «горлорезкой». Этот невысокий человечек облизнул лезвие языком и вышел из комнаты, но взгляд, в котором появился странный отблеск, все еще был прикован к Аллену.
«Что может заставить человека так перемениться?» — спрашивал себя Аллен, пока теплая вода массировала его спину, согревая и успокаивая. Когда он только вошел в душевую, Бобби барахтался в воде с невинностью ребенка, а минутой позже он уже превратился в хладнокровного убийцу. Аллен, кажется, понял, почему Бобби был Ашермановцем.
Аллен нахмурился. В глазах посторонних он и сам, несомненно, выглядел так же, когда превращался из Дэвида, Денни или Билли-Н в страшного Рейджена.
А что, если и Бобби Стил…?
Пожав плечами, Аллен отказался от этой мысли. Конечно, Бобби был не совсем здоров, но точно не страдал от синдрома множественной личности.
После завтрака «разумные» проводили время в главном зале, а «зомби» и «интроверты» без цели слонялись по всему корпусу. Небольшая группа надзирателей сидела кругом, хвастаясь ночными попойками и количеством девок, которых они поимели.
