Тесная спаянность перекрещенцев, умение соблюдать тайну и вербовать сторонников, их широкие связи — все это облегчало превращение замкнутой секты в один из отрядов боевого союза.
Похвалы Шторху, произнесенные Мюнцером во всеуслышание, передавались из уст в уста. Новый выпад против церкви! Поощрять мирян — ткачей, сукновалов и горнорабочих — к толкованию библии — это значит проповедовать ересь и множить число отступников. Даже в кругу близких Мюнцеру людей, местных гуманистов, его дерзкое заявление вызвало недовольство. Письмо Лютера, призывавшее сторониться крайностей, было воспринято как догма. Умеренность была у них в крови. Они мечтали о разумных реформах, а не о жестоких сражениях.
Мюнцер знал, что надеяться на их поддержку можно только до определенной поры. Многие из гуманистов, как и их кумир Эразм Роттердамский, подвергая критике духовенство, стремились лишь к религиозной реформе в рамках существующей церкви. Чего же от них ждать!
Народ они часто называют чернью. Собственные фамилии переиначивают на латинский лад, чтобы и именем не походить на простых немцев. Даже внешним обликом хотят они подчеркнуть свою исключительность: носят черные, особого покроя одежды. Латынь им в сто крат дороже родного языка. Они презрительно говорят о толпе.
Ученые мужи из Греческой школы стали заметно охладевать к Мюнцеру. Они недоумевающе пожимали плечами. Поразительно ведет себя магистр Томас! Он все меньше уделяет внимания древней словесности и назидательным спорам об эпистолярном искусстве. Все чаще пропадает он в бедных кварталах. Странный человек! Он связался с перекрещенцами и дошел до того, что осмелился публично расхваливать Шторха. Хорошо, когда о священном писании рассуждает Эразм или кто-нибудь из его последователей. Но что будет, если каждый мастеровой примется толковать библию!
Новую книгу Лютера — «К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния» — вырывали у книготорговцев из рук. Меньше чем в три недели разошлись четыре тысячи экземпляров — тираж по тем временам огромный.
Это была яркая, разящая книга. Ее написал человек, который очень остро переживал бедственное положение родной страны. Он ненавидел Рим. Разбивая в пух и прах богословские учения папистов, Лютер показывал, что за ними кроются безмерная жажда власти и неутолимая алчность.
Никакие турки не могли бы так разорить Италию, как это сделали кардиналы. Теперь они принялись за Германию. Отрезвев, дикари немцы поймут, как их провели, но будет поздно, у них не останется ни одного пфеннига.
Лютер с большим знанием дела писал о многочисленных уловках, с помощью которых папа римский выкачивает из Германии колоссальные суммы. «Как дошли мы, немцы, до того, что вынуждены терпеть от папы такой разбой?.. В Рим ежегодно уходит из Германии более трехсот тысяч гульденов совершенно бесполезно и напрасно; и взамен мы не получаем ничего, кроме насмешек и презрения; и мы еще удивляемся, что князья, дворянство, города, монастыри, страна и люди беднеют. Да мы должны удивляться, как еще у нас есть чем питаться!»
Надо лишить Рим тех источников дохода, которые он незаконно присвоил. Не в мирском великолепии и пороках должен пребывать римский первосвященник, а в молитвах о своей пастве. Он должен быть примером всяческого смирения. Если оставить одну сотую папского двора, то и того вполне достаточно. Лютер настойчиво повторял, что всем политическим поползновениям римского престола должен быть положен конец. Папа поглощен мирскими делами больше, чем любой император или король, а ведь его поприще проповедь и молитвы. Пусть он занимается своими обязанностями и предоставит светским властителям управлять странами и народами. В мирских вопросах и папа и любой священник должны подчиняться светской власти. Если поступки папы противоречат библии, то следует собрать собор и наказать виновного.
Нельзя дольше терпеть положения, в котором очутилась страна. Необходима серьезная реформация различных областей жизни. Лютер предлагал целый ряд изменений: он всеми силами старался поднять престиж светской власти, высказывался за уничтожение паломничества в Рим, за ликвидацию нищенствующих орденов, отмену множества церковных праздников, упрощение месс, отмену интердикта. Он считал, что священник имеет право вступить в брак. Папа разрешает клирику для ведения хозяйства держать в доме прислужницу: мужчину и женщину оставляют вместе, лицемерно запрещая впасть в грех. «Совсем, как если положить вместе солому и огонь и пытаться запретить им дымить и гореть!» Он не видел ничего предосудительного в том, чтобы не блюсти постов. «Сами они в Риме издеваются над постами, а нас заставляют жрать постное масло, которым они даже обувь не дали бы себе смазать. Потом они за деньги продают нам разрешение есть коровье масло и все прочее». А ведь бог раздает свои милости безвозмездно. «Знай твердо одно правило: то, что ты вынужден у папы покупать, не есть благо и не исходит от бога».
Надо уничтожить нищенство, изгнать продавцов индульгенций, реформировать университеты. Он осуждал роскошь, требовал, чтобы было сокращено потребление иноземных товаров. Своих земляков он попрекал обжорством и пьянством. Он ратовал за уничтожение публичных домов. Сколько добрых дел может совершить светская власть!
Книга была написана очень остро. Страницы, на которых римская курия подвергалась критике, так и пышели ненавистью. «Время молчания прошло, и время говорить настало…» Только говорить? Не на крестьянские цепа и не на мечи дворян вроде Гуттена надеется Лютер. Он не зовет к истребительной войне с папистами и не хочет, чтобы страну огласили звуки набата и жаркие возгласы «К оружию!». Он предупреждает, что надо отказаться от применения силы и браться за дело лишь в смиренном уповании на бога. Все свои надежды он возлагает на правителей Германии: они могут и должны провести разумную реформацию. Лютер испугался своей недавней смелости. Красноречивый призыв обратить оружие против папистов оказался пустой фразой. Он очень скоро сообразил, что открытая война всколыхнет широкие массы. А если поднимется чернь — мысль о восставшем народе была для Лютера кошмаром! — то народный гнев обрушится не только на прислужников Рима. Доктор Мартин пошел на попятную. Упаси вас бог понимать буквально выражение «омоем наши руки в их крови»! Это всего лишь слова библейского псалма. Их ни в коем случае нельзя понимать как призыв к кровопролитию. Враги умышленно подхватили эту фразу, чтобы доказать, будто виттенбергский ересиарх подстрекает к убийству папы и кардиналов. Лютер неоднократно протестовал против подобного толкования.
